Закон кровососа - Дмитрий Олегович Силлов

руки. Тогда на поляне сработала со скрипом, пока во мне еще что-то человеческое оставалось, но сейчас-то я уже вполне сформировавшийся ктулху.

Я мысленно представил, как «Бритва» вылезает из моей ладони. Хорошо так представил, образно, в деталях, даже к привычной боли приготовился – когда клинок изнутри раздвигает плоть и кости, это та еще пытка…

Представил – и не получил ровным счетом ничего. Даже ладонь не защекотало.

Блин… Я был морально готов к такому повороту событий, но оказалось, что готов недостаточно. На душе стало как-то пусто и тоскливо, словно я похоронил старого друга, причем в себе самом. Именно похоронил, так как не достать мой нож из лапы, даже если ее рассечь вдоль от кисти до локтя – я прекрасно помнил, что в моей плоти она хранится в бесформенном, полужидком состоянии, видел однажды.

Стало быть, все. И человеком я быть перестал, и «Бритвы» лишился. Так, может, сейчас я так и задумал, самоубиться, бросившись на пулеметы охраны, просто сам себе пока в этом не признался? Просто повод придумал – пленники, – а на деле это просто игры сознания того, кто не хочет жить в теле чудовища и подсознательно приготовился к смерти?

Не знаю.

Анализировать то, что я сейчас делал, – занятие глупое и бесполезное. Иногда существа разумные действуют по наитию, с первого взгляда нелогично, и ведет их шестое чувство, чуйка, которая свербит в мозгу и словно шепчет беззвучно: «Делай! Не думай, не задавай вопросов, просто делай!»

И ты идешь – и делаешь.

И тогда возможны два варианта: или чуйка не ошиблась и ты молодец, вообще крут и победитель по жизни. Или же не было никакой чуйки, просто ты сам себе на нервах накрутил в башке какую-то ерунду и сейчас лежишь себе на полу с мордой, развороченной пулями. Остываешь. И ни фига тебе больше на этом свете не нужно – ни вселенской справедливости, которой нет и не было никогда, ни придуманных тобой высоких идеалов, ни оправданий собственной тупости, которые сейчас уже абсолютно на фиг никому не упали, и прежде всего – тебе…

Я усмехнулся.

Зона дала мне фантастические способности – и Зона отняла их у меня. Но одного она отобрать не смогла: моей дурной привычки перед либо во время грандиозного хипежа гонять в голове всякую псевдофилософскую чушь. И примета у меня со временем выработалась: если та чушь начинает гоняться внутри черепа, значит, хипеж и правда обещает быть грандиозным.

И на этот раз та примета оказалась на редкость верной.

Я удачно вышел из спального зала, никому не наступив на лапу и не задев хвостом ничьего носа. Уже неплохо. Стало быть, можно сделать вывод, что владеть новым телом я научился довольно быстро. Хоть какие-то хорошие новости.

Эскалаторы ночью не работали, но я не гордый – шустро взбежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки… и чуть не сшиб с ног охранника, который молниеносно отпрыгнул назад и резко навел на меня ствол пулемета. Как очередь не дал – я без понятия, но обошлось. Думаю, с трех метров прицельная очередь в морду из ПКМ легко отправила бы меня на встречу со всеми, кого я грохнул за свою жизнь, – предполагаю, они мою персону ждут не дождутся в Краю вечной войны.

– Чо надо? – рявкнул ктулху, недвусмысленно качнув стволом.

– Туалет ищу, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

– Ну, допустим, – пророкотал мутант, уже несколько менее агрессивно. Но ствол так и не опустил, сволочь. – Спасибо, что кучу в углу не навалил. Только на спальном этаже свой туалет есть.

Я сделал лицо любопытного идиота – не уверен, что получилось, но я очень старался.

– Где?

– Та твою ж маму, – ругнулся ктулху, опуская ствол. – Ладно, иди уже. Проще здесь показать, чем объяснять, где он там.

И ткнул когтем влево.

– Вон туда иди, за угол. На унитаз не садись, сломаешь.

– А как? – совершенно искренне поинтересовался я – чисто на будущее, для расширения кругозора.

– Зависни, как вертолет над Зоной, – хмыкнул ктулху. – Отбомбился – и на выход. Только смотри, чтоб бомбой хвост не задело.

И заржал, аж щупла веником растопырились.

Блин, дался им мой хвост! Не иначе, завидуют, подонки, – классная же штука! Что я ктулху немедленно и доказал.

– А, понял, ладно, – сказал я, дружелюбно улыбаясь и подходя ближе.

Охранник сделал шаг в сторону, освобождая мне проход, – и получил резкий удар локтем в челюсть. Человек бы от такого сразу умер, ибо со сломанной шеей люди не живут. А ктулху лишь слегка «поплыл». Покачнулся, словно раздумывая, падать ему или нет, но упасть я ему не дал – выхватил из ослабевших лап пулемет, после чего прикладом нанес мутанту второй удар под дых. И, когда ктулху согнулся, захлестнул ему шею хвостом и сдавил.

Мут захрипел, дернулся раз-другой – и обмяк. Заснул, как борец, попавший на удушающий. Ну и нормально, убивать соратников Хащща я не хотел. Одно дело – испорченные отношения, другое дело – кровная месть. Неприятно, когда бывший друг хочет тебя замочить, а что после сегодняшней ночи Хащщ станет именно бывшим другом, я не сомневался.

Уложив сомлевшего мутанта на пол, я взял пулемет под мышку и направился к стационарному пульту на стойке, который приметил, еще когда осматривал зал с «аквариумами». Похожее устройство я в кино видел про американскую тюрьму – мелкие кнопки открывают камеры по отдельности, а одна крупная, под колпачком, – сразу все, видимо, на случай эвакуации заключенных.

Тут было то же самое. И даже на колпачке замочек присутствовал, который я оторвал вместе с колпачком, после чего нажал на кнопку.

Передние стенки «аквариумов» почти бесшумно открылись. Заключенные, которые дрыхли прямо на полу, один за другим медленно поднимали головы. Движения неторопливые, взгляды безразличные. Именно так выглядят люди, потерявшие веру в продолжение нормальной жизни. Мозг вгоняет себя и тело в некое подобие психологического анабиоза, что тоже есть своеобразный способ выжить и не рехнуться от происходящего.

– Выходим-выходим, не задерживаемся, – негромко рыкнул я.

– Зачем? – после небольшой паузы спросила какая-то девица – как ни странно, среди заключенных и лицо женского пола имелось. Интересно, где ее нашли в Зоне подручные Хащща?

– Выметайтесь наххх! – прошипел я. Еще не хватало тут полчаса рассказывать слезливую историю о том, как я превратился в сердобольного монстра.

– А, ясно, – кивнула девица, тряхнув копной грязных спутанных волос. И кивнула на пулемет в моих руках: – Так бы и сказал, что на расстрел выводишь. Академик говорил, что его команда скоро изобретет полностью синтетическую сангу и мы станем не нужны. Видимо,