Интим не предлагать - Татьяна Полякова

— Здравствуйте, — вздохнула я.

— Разговаривал с вашим племянником. Занятный парень. Мне понравился.

— Вы ему тоже, — порадовала я. — У вас ко мне дело или вы зашли сообщить, как вам понравился мой племянник?

— Честно говоря, я просто шел мимо. Дай, думаю, зайду.

— Сведения обо мне собираете? — вздохнула я. Родионов опять улыбнулся. «Если человек с такой улыбкой способен засадить меня в тюрьму…» Не успела я додумать свою мысль до конца, как он заявил:

— «Опеля» с номером 196 в нашем городе не зарегистрировано. Вы уверены, что ничего не напутали? Может, цифры другие или номера иногородние?

Он все еще улыбался, и я заподозрила, что он надо мной издевается, но так как он вел дело об убийстве, послать его к черту я не могла, потому и ответила честно:

— Не знаю. Пока не увидела Зюзю мертвым, была уверена, а как увидела… Что-то с моей головой приключилось.

— Понятно, — точно радуясь чему-то, кивнул Родионов, затем поднялся, сказал: «До свидания» — и в самом деле ушел. А я окончательно скисла.

Само собой, меня подозревают, еще этот маньяк дурацкий, теперь не скажешь, что я попросту не могла справиться с Зюзей… смогла бы, да еще как. И Родионову это доподлинно известно, вот он и ходит, ждет, когда у меня сдадут нервы и я во всем признаюсь. Беда в том, что признаваться-то не в чем. Еще номер «Опеля» забыла… если бы у меня был этот номер… А почему, собственно, я решила, что убийца парень в синем пиджаке? Кто угодно мог прийти после него и задушить Зюзю… Но дядька сказал, убили его в два. Значит, Синий. Придется его найти. Уставясь на телефон, я пыталась решить, как это лучше сделать; дверь без стука открылась, и в кабинет просочился Чугунок. Несмотря на то, что вчера он дважды мылся и даже надел мою футболку, сейчас выглядел так, точно неделю жил в кочегарке.

— Чего тебе? — нахмурилась я.

— Девять и шесть — точняк, — заявил он, влезая на стул. Как я уже говорила, Васька коротышка, и ноги его до пола не доставали, когда он устроился на стуле.

— Чего? — не поняла я.

— Ну, номер этот. Я в кусты лазил, когда ты решила через балкон махнуть, оттуда наблюдать лучше. Но кот уже сидел там и одну циферку успел попортить, но девять и шесть — точняк, зуб даю, а чего между ними… — Васька развел руками и пригорюнился. — И что обидно, я ведь этот «Опель» тоже видел, вылетел из-за угла, я еще в сторону отскочил, нет бы на номер посмотреть, а я только матюгнулся вдогонку… знамо бы дело… Дарья, мы все в ментовку пойдем, пацаны так и решили…

— Зачем в ментовку? — испугалась я. — Чего опять натворили? Мало мне своих бед…

— Мы свидетельствовать пойдем, вот зачем. Чтоб они на тебя своих собак не вешали. Менты народ подлый, запутают с протоколами и всякой там хреновиной…

— Марш отсюда! — рявкнула я и ткнула пальцем в сторону двери для убедительности. — Защитничек… Лучше б курить бросил, порадовал.

Чугунок стрелой вылетел в коридор, забыв закрыть дверь, затем вернулся на цыпочках и аккуратно прикрыл ее. Я же взяла карандаш, написала на листе бумаги цифры 9 и 6, оставив между ними пустое пространство, и на него уставилась. 9 и 6, а мне казалось 196; если Чугунок прав и он действительно видел две эти цифры, то между ними может быть любая из девяти. А почему тогда не единица? Номер «Опеля» 916? Еще часа полтора я размышляла над этим, а затем, отыскав в справочнике нужный телефон, позвонила Родионову. Он сам снял трубку.

— Слушаю.

— Александр Сергеевич, — запинаясь, начала я. — Это Дарья Агафонова. Кажется, я вспомнила номер «Опеля». Девятьсот шестнадцать. И номера точно наши, потому что в противном случае я что-нибудь бы подумала, а я не подумала, значит, ничего такого не было.

— Ясно, — обрадовался Родионов. — Спасибо, Дарья Сергеевна. Если еще что вспомните, сразу звоните.

Мне показалось, что он хихикнул, но утверждать это я бы не стала, и все же, вешая трубку, чертыхнулась. Ничего не поделаешь, этот Родионов убежден в моей виновности. Что ж, придется самой о себе позаботиться, чтоб не оказаться в тюрьме. Я решительно сняла телефонную трубку и набрала номер. Звонила я начальнику ГИБДД города, его сын, кстати сказать, четвертый год занимался в нашей школе и делал успехи. До Антипова я дозвонилась с третьей попытки и начала с места в карьер:

— Валерий Иванович, на нашу клумбу хулигански наехали. Ребятишки видели синий «Опель», вроде бы номер девятьсот шестнадцать или похожий… Может, кто из родителей, что детей встречают, постарались? Я их осенью заставлю все клумбы перекапывать…

— Узнаем, — заявил Валерий Иванович. — «Опель», значит? Синий… так и запишем. Перезвоню минут через пятнадцать.

Он позвонил через десять:

— Терентьев Виктор Кузьмич. Есть у нас такой?

— Сейчас по журналу проверю. Спасибо вам огромное. А адреса случайно нет, чтоб окончательно увериться?

— Есть и адрес, записывайте.

И я торопливо записала: проспект Космонавтов, дом тридцать шесть, квартира восемнадцать. Ну и что теперь? Сообщить об этом Родионову? Сообщу, он арестует несчастного Терентьева, а это вовсе не Синий пиджак. Нет, для начала мне надо на него взглянуть. Я перевела взгляд на часы, нормальные люди в это время скорее всего работают, но на месте мне все равно не усидеть, к тому же Синий мало походил на нормального. Я взяла со стола бумажку с адресом и покинула школу. Проспект Космонавтов находился в районе новостроек, и добиралась я туда троллейбусом ровно сорок минут. Вообще-то я предпочитаю ходить пешком, и эта поездка меня изрядно утомила, однако были в ней и свои положительные стороны. За сорок минут я успела успокоиться и даже выработать какое-то подобие плана. Еще минут пятнадцать я потратила на поиски тридцать шестого дома. Располагался он за большим сквером, и обнаружить его оказалось делом непростым, тридцать четвертый на виду, тридцать восьмой тоже, а вот тридцать шестой точно черти слопали. Редкие в это время прохожие качали головами и не могли объяснить, куда подевался тридцать шестой дом. Выручила моя врожденная гениальность, я обошла сквер и уперлась в девятиэтажку с цифрой тридцать шесть на фасаде. Труды мои были вознаграждены, потому что не успела я войти во двор, как тут же увидела «Опель» с номерным знаком 916. Сердце забилось чаще, и я даже немного постояла, боясь, что оно возьмет да и выпрыгнет, весьма некстати, если учесть, что я продвинулась в своих изысканиях и почти нашла Синего. Прогулявшись по двору, я направилась к первому подъезду и поднялась на четвертый этаж. План мой был исключительно прост: если в шестнадцатой квартире живет Синий пиджак, я звоню Родионову. Синий, безусловно, узнает меня и, очень возможно, начнет охоту (в фильмах, что я время от времени смотрела, именно так все и происходило), тем самым убийца быстро себя изобличит. А меня, само собой, будет охранять симпатичный Родионов или, на худой конец, участковый. Если же в шестнадцатой квартире живет вовсе не предполагаемый убийца, я побалую его сказочкой, которую придумала по дороге, и попытаюсь узнать, как его машина оказалась у Синего пиджака.

Собравшись с силами, я нажала кнопку звонка. Послышались торопливые шаги. Дверь открылась, а я выпучила глаза: передо мной стоял Тошка Сидорчук, которого я уже некоторое время прочила в чемпионы.

— Дарья Сергеевна, — расплылся он в улыбке, — проходите. Вот мамка-то обрадуется.

Мамка в самом деле обрадовалась, причем до такой степени, что забыла поинтересоваться, по какой надобности меня черт принес.

— Ой, Даша, — пропела она, появляясь из кухни. — Проходи. Я тебя сейчас таким пирогом угощу…

Надо пояснить, что во времена, когда я еще не была директором, Ольга работала у нас в школе аккомпаниатором, потом занялась бизнесом, говоря проще, стала торговать на рынке, и теперь виделись мы редко. Переезд на новую жилплощадь и появление некоего Терентьева Виктора Кузьмича в ее жизни было для меня неожиданностью.

— Хорошая квартира, — закинула я удочку, осматриваясь.

— Да… большая… правда, никак не привыкну, и район не очень. У нас дворик был тихий, а здесь… но сколько можно в «хрущевке» жить? Тошка растет, ему комната необходима. Да и Виктору Кузьмичу кабинет… Мы его и мою квартиры продали, добавили денег и эту купили, четырехкомнатную.

— Значит, ты замуж вышла? — сообразила я.

— Ага. — Ольга улыбнулась и скороговоркой выпалила:

— Он хороший и Тошку любит, и вообще мы хорошо живем. Виктор Кузьмич мужчина непьющий, конечно, постарше меня, но это, может, даже хорошо…

— А чем занимается Виктор Кузьмич?

— Он художник… — с легкой заминкой ответила Ольга, ловко накрывая на стол. — А сейчас у него своя мастерская, изготавливают двери, рамы, лестницы. Высокохудожественные изделия. Хочешь, фотографии принесу?

— Какие? — не поняла я.

— Ну… окна, двери… может, тебе что понравится?

— Мы сейчас ремонт не планируем, денег нет. Но если вдруг появятся…