Уно - Галина Полынская

– Все, хватит, поднимайся и выходи отсюда вместе с Конти, а я возьму вещи и догоню вас.

– Да, хорошо, только не задерживайся, а то мало ли, может там, в засаде еще пара таких же психов! Пойдем, Конти, на свежий воздух, под прохладный дождичек… Нет, все-таки я спасся только благодаря чуду!

Глава шестая

– Эй, братишка, да ты ранен! – воскликнул Брамс, когда Уно вышел из пещеры.

– Я это тоже заметил, – Уно посмотрел на свое левое крыло. Оно висело плетью, по нему стекали тонкие струйки крови. – Плохи дела…

– Что, совсем скверно? – расстроился Брамс. – Летать ты не сможешь?

– Боюсь, что нет. – Уно посмотрел на глубоко задумавшегося Лисенка. – О чем размышляешь, Конти?

– Пытаюсь вспомнить название.

– Название чего?

– Травы. Я часто лапки резал, когда играл с друзьями, а бабушка мне этой травой останавливала кровь и порезы очень быстро заживали. Пытаюсь вспомнить, как она называется.

– Ты лучше вспомни, как она выглядит, – посоветовал Брамс, – зачем нам ее название?

– Да, это верно. Я пойду, поищу ее.

– Я с тобой, еще заблудишься, а ты, Уно, подожди здесь и береги себя.

Уно кивнул, присаживаясь подле узловатого дерева. Крыло ныло и пульсировало болью. Уно закрыл глаза, слабость постепенно переходила в сон, и Уно проваливался все глубже и глубже в беспамятство. Он не слышал, как вернулись Конти с Брамсом. Они принесли бледно-голубую траву, растерли ее в густую прохладную кашицу и осторожно наложили на раны. Уно крепко спал.

– Кажется, у него жар, – обеспокоено сказал Лисенок, – может инфекция попала?

– Сплюнь, еще накаркаешь, – Брамс тяжело вздохнул, и добавил: – Только этого нам еще не хватало. Сейчас самое время убираться отсюда, вдруг у этого льва семья? Братья там или сестры?

– Скорее всего, он один живет, вернее жил. Он похож на льва-отшельника, на изгнанника.

– А ты их много в своей жизни видел? – усмехнулся попугай. – Уходить отсюда надо, ох как надо!

Конти посмотрел на Уно, и вздохнул.

– Может носилки сделать? – продолжал размышлять Попугай. – Но он ведь такой здоровый и тяжелый…

– Придется ждать, пока ему станет лучше, другого выхода нет, – Конти свернулся калачиком под боком Уно.

– А ты уверен, что это именно та лечебная трава?

– Уверен.

– А ты уверен, что она подействует?

– Наверное должна.

– Что значит «наверное»? – возмутился Брамс. – Она подействует или нет?

– На меня действовала, – неуверенно сказал лисенок, – значит и на Уно должна.

– Ох, – вздохнул попугай. Он взлетел на ветку дерева и устроился поудобнее. – Давай, крошка, отдохнем немного, день выдался нелегкий.

– Он еще не закончился, – зевнул лисенок.

– Для нас он уже позади, – попугай закрыл глаза и задремал.

А Уно снился сон: дорога к Солнцу, большая дорога, уходящая в небо. Уно стоял у самого ее истока и смотрел, как по дороге движутся тени и блики, отбрасывающие расплавленные солнечные лучи.

– Уно, – раздался знакомый голос. На дороге стояла Кеола, ее блестящая черная шерсть казалась бронзовой в солнечном свете. – Здравствуй, Уно.

– Здравствуй, Кеола, – его глухой голос доносился откуда-то со стороны.

– Я так скучаю по тебе, – печально произнесла пантера, – мне так тебя не хватает.

– Зачем же ты ушла? Почему не разрешила помочь тебе?

– Так было нужно, – вздохнула она, – ни ты, ни я ничего не могли изменить. Но под час мы можем гораздо больше, чем нам предопределено, все дело в выборе, выбор за нами. За тобой, Уно.

– О чем ты говоришь?

Кеола грустно улыбнулась и стала удаляться ввысь, к Солнцу.

– Подожди, не уходи! – крикнул он. – Не оставляй меня! Скажи, что это за дорога?

– Она для всех одна, Последняя Дорога… – слабым дуновением прошептал ее голос. – Возьми щепотку солнечного света, он исцелит твои раны…

Пантера вспыхнула, словно бабочка в огне и исчезла. Щепотку солнечного света? Уно осторожно зачерпнул теплый, покалывающий кожу свет и расправил дрожащее от боли крыло. Свет мерцал, искрился, отбрасывая причудливые блики. Затаив дыхание, Уно принялся лить солнечный свет тонкой струйкой на кровоточащие царапины. Кровь и свет, смешавшись, зашипели, запузырились. Острая боль раскаленными иглами впилась в чувствительное крыло, и Уно, не выдержав, застонал…

Брамс проснулся оттого, что Уно громко стонет. Он немедленно слетел с ветки на землю. Конти тоже не спал, он сидел рядом с Уно, не сводя глаз с его крыла.

– Что случилось? – спросил попугай.

– Не знаю. Я проснулся от сильного света. Сначала мне показалось, что что-то горит, а потом понял – светится крыло.

– Как интересно, – Брамс подошел ближе, присматриваясь.

Белое крыло Уно мерцало ярким золотистым светом, а раны… раны затягивались сами собой прямо на глазах.

– Я сейчас в обморок упаду, – пообещал Брамс, – у меня нервная система слабая.

– Что происходит? – прошептал лисенок, зачарованно наблюдая за этим необычным явлением. – Неужели так трава подействовала?

– Не знаю, но в обморок я все равно упаду.

Выполнить свое обещание он не успел – начался дождь и крупные редкие капли защелкали по листве.

– Надо чем-нибудь накрыть Уно, – заволновался Брамс, – давай, Конти, подтаскивай мешок, соорудим какой-нибудь шалаш из вещей…

– Не надо, – вдруг тихонько произнес Уно, по-прежнему не открывая глаз, – дождь… этот так хорошо…

– Уно! – одновременно воскликнули Конти и Брамс. – Ты жив!

– Да и кажется, чувствую себя прекрасно.

– Правда? Ты не шутишь?

– Нет, Брамс, не шучу, – Уно открыл глаза, и посмотрел на попугая. Фиолетовые глаза Уно были спокойны и безмятежны, в них отражались отблески солнечных лучей. Все еще красная от боли кожа, быстро принимала свой нормальный серебряный цвет. Уно расправил левое крыло и внимательно осмотрел его. На месте глубоких царапин были едва заметные тонкие блестящие полоски.

– Болит? – спросил Конти.

– Нет, не болит.

– Совсем? – недоверчиво поинтересовался Брамс, отряхивая свои перья от летящих дождинок.

– Совсем.

– Нам показалось, что у тебя крыло горело, – сказал лисенок, – как будто…

– Солнечный свет? – улыбнулся Уно. – Да, я знаю.

– А что это было? Что это было? – затарахтел Брамс. – Ой, расскажи, а то я умру от любопытства!

– Я и сам не знаю, – перед глазами Уно была дорога и Кеола, но он не мог, не хотел об этом говорить… – главное, что все теперь в порядке и я, пожалуй, смогу лететь.

– Да ну? – недоверчиво прищурился попугай. – Ты серьезно?

– Вполне, – Уно поднялся, расправляя крылья. Они снова были сильными и здоровыми. – Ну что, в путь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});