Под защитой инопланетного воина - Хоуп Харт

как твой отец».

Я выбрасываю из головы голос Хеви, проверяя свою ловушку, с удовольствием обнаружив, что удазин недавно попал в мою ловушку, зверь все еще теплый на ощупь.

Честно говоря, моя кость болит и пульсирует. Если я двигаюсь слишком быстро, перед глазами появляются черные пятна. Я быстро разделываю удазина, радуясь, что сегодня мне не нужно идти на охоту за едой.

Я готовлю мясо, когда Айви открывает дверь и смотрит на меня. Она завернулась в мех после ванны, и я пытаюсь отвести взгляд от капли воды, которая стекает по ее шее в ложбинку между грудей.

— У тебя есть что-нибудь, что я могу надеть? — Эта пижама — просто лохмотья.

Я перекладываю мясо на тарелки и киваю, поднимаясь на ноги. Через несколько минут я нашел рубашку, в которой она сможет ходить, пока я не верну девушку Ракизу. Она благодарно улыбается мне, когда я протягиваю ей рубашку и жду ее у огня.

— Выглядит очень вкусно, — говорит она, когда я протягиваю ей тарелку.

Я киваю, и мы едим в тишине, в то время как я старательно отвожу взгляд от ее голых ног.

— Почему твоя одежда была так изорвана? — наконец спрашиваю я. Ее штаны были немногим больше, чем обрывками материи, едва доходя до колен.

— Я думала, это поможет остальным найти нас, — говорит она, кривя губы. — Но я предполагаю, что они не заметили. — Она поднимает на меня глаза. — Спасибо, что помог мне, — тихо говорит она.

Если бы я был порядочным мужчиной, я бы сказал этой женщине, что ее друзья искали ее. Что одна из них теперь королева племени, которая убедила свою пару поторговаться со мной, чтобы отправиться на ее поиски. Но все же я не хочу признаваться этой женщине, что она всего лишь очередное задание. Что ее безопасность означает еще одну услугу, оказанную мне одним из королей племени на этой планете.

Эта женщина верит, что я благороден. Я обнаружил, что не могу так быстро разрушить ее иллюзии обо мне.

— Ммм, это вкусно, — говорит она, и я игнорирую прилив гордости, который вызывают ее слова. Женщина может проникнуть под защиту мужчины, прежде чем он даже осознает это, с помощью своих сладких слов и мягкой кожи. Я уже видел такое раньше.

Если мужчина не будет осторожен, он обнаружит, что эта женщина навсегда изменила его, даже не осознавая, как и когда это произошло.

— Немногословный, да?

Я поднимаю голову и ловлю веселье в ее глазах, намек на ухмылку, играющую на ее губах.

— Я… прости. Я не привык к разговорам.

Ее взгляд смягчается, и мне приходится отвести глаза.

— Это не допрос. Я думаю, что большинство из нас в какой-то момент жизни мечтает сбежать в отдаленную хижину.

Я киваю и откусываю еще кусочек, совершенно не удивленный тем, что женщина продолжает говорить.

— Ты упомянул кого-то, кто пришлет нам на помощь больше воинов. Откуда ты его знаешь?

— Он король племени.

— Король племени?

— Он правит другими браксийцами. Они живут в лагере.

Я поднимаю голову, и она с любопытством смотрит на меня, явно ожидая продолжения. Я поворачиваюсь и на этот раз не могу сдержать вздрагивания, так как боль почти ослепляет меня.

— Мы можем поговорить позже, — говорит она. — Твою руку нужно поместить в перевязь. Я могу помочь с этим. У меня есть кое-какая подготовка.

Я киваю. Честно говоря, я знаю, что кость нуждается в стабилизации. Я поднимаюсь на ноги.

— Сначала я приму ванну.

АЙВИ

Я живая женщина из плоти и крови.

И большинство женщин согласятся со мной: звук плещущегося в воде Врекса — это особый вид пытки.

Меня никогда не привлекали симпатичные парни. С белыми воротничками, красноречивые белоручки. Врекс, с его огромным телом и отношением «не связывайся со мной» настолько далек от этих парней, насколько я могу себе представить, насколько я могу себе представить.

Это не значит, что я собираюсь что-то с этим делать.

Только то, что я испытываю соблазн.

Настоящий соблазн.

Врекс открывает дверь, и я громко сглатываю. Я ничего не могу с собой поделать. Мой рот практически наполняется слюной при виде его без рубашки. У него странный сине-зеленый узор на коже, на плечах и груди. Я открываю рот, чтобы спросить его об этом, но мой взгляд прикован к подвеске, свисающей на длинном шнурке, повязанном вокруг шеи. Он ловит свет, золото практически светится в отблесках огня.

— Как красиво, — бормочу я.

— Он принадлежал моей матери. Она делала украшения.

— Ты унаследовал свой талант от нее.

Его грудь — настоящее произведение искусства. Его плечи огромны, и я беззастенчиво позволяю своим глазам скользить по его грудным мышцам, его прессу и вниз к V-образной мышце живота, указывающей на землю обетованную.

Его талия обернута мехом, а рука неловко вытянута вперед. Его глаза горят, когда я встречаюсь с ними, и я чувствую вспышку триумфа. Робот находится под моим влиянием.

А еще он выглядит еще бледнее, на его лице отчетливо читается боль.

Ух ты, Айви, как ты извращаешься над раненым парнем.

Я вскакиваю на ноги, жестом приглашая его сесть. Он подчиняется, и я старательно избегаю смотреть вниз, туда, где мех раздвинулся.

Чёрт побери. Мы с Брюсом иногда смотрели регби в его любимом ирландском пабе. Он следит за спортом, в то время как я беззастенчиво наблюдаю за мужчинами. И Врекс только что продемонстрировал массивные бедра, более впечатляющие, чем у любого регбиста.

Я перехожу в его спальню и роюсь в его сундуке, пока не нахожу кусок ткани, который подойдет как перевязь.

— У тебя есть какое-нибудь обезболивающее?

Врекс хмуро смотрит на меня.

— Обезболивающее? — повторяет он по-английски, хотя слово получается невнятным, когда он пытается говорить на моем языке.

— Что-то, что ты можешь принять, чтобы немного снять боль?

Он отрицательно качает головой.

— Господи, — бормочу я. — Я начинаю все больше ценить то, что оставила на Земле.

— Земле?

— Земля — это название моей планеты, — говорю я, делая шаг вперед, чтобы подсунуть импровизированную перевязь под его локоть.

Он кивает, его челюсть напрягается, когда я осторожно оборачиваю материал вокруг его локтя в попытке обеспечить некоторую поддержку.

— Прости, — говорю я. — Я знаю, что это больно.

Еще один резкий кивок.

Я осторожно перемещаю концы ткани на другое его плечо.

— Я только сейчас поняла, что так и не поблагодарила тебя, — говорю я.

Странно, но это заставляет его нахмуриться.

— Тебе не нужно меня благодарить, — говорит он.

— Чувак, ты спас мне жизнь. Может, мне и не хочется признаваться