Оборона дурацкого замка. Том 6 - Макар Ютин

поцеловать ее.

Получилось сладострастно, однако Нингаль не возражала. Ничего не сказала и после прямого взгляда снизу вверх ей под юбку. Лишь игриво мазнула большим пальцем по его рту, скучающе оттолкнула его ногой в грудь, а затем повернулась к Ба Мяо.

Девушка все еще стояла с закрытыми глазами, сосредоточенно изучала неизвестный Саргону конструкт Нингаль. Мяо не обращала внимания ни на тлеющие угли на коже, ни на расползающуюся на глазах ткань, ни на текущую из уголка рта кровь. Наконец, ее лицо утратило пугающую сосредоточенность, она неохотно разлепила глаза и сказала:

— Я дам клятву в обмен на возможность донести до отца эти знания… — Она начала напряженно, готовая торговаться до конца и стоять на своем. Пока не обнаружила, что из-за духовного огня ее одежда теперь не слишком уступает по открытости фривольным лентам Нингаль.

Девушка пискнула, попыталась прикрыться остатками ткани, сжала бедра, чтобы длинная полоска не открыла чужим взглядам ничего выше коленей… Или хотя бы бедер. Чудовищными волевыми усилиями, несмотря на боль, общую слабость и плывущее сознание, она все же сумела оставить на себе хотя бы какое-то подобие одежды. А затем ожгла двух охальников гневным взглядом и спросила:

— Как я могу точно узнать, что это правда? Признаю, твои видения о демонах истины, но что касается этого… Учжи. Бэй. (Бесстыдник, наглец). Хватит пялиться на меня. Отвечай, где гарантии твоей верности… Нет, о верности говорить глупо. Хотя бы непричастности к демонам?

— В этом месте невозможно соврать Ба Мяо, — Томно произнесла Богиня, — Спроси своего верного ослика, как он к тебе относится и кто еще мог кормить его финиками.

— Я все еще считаю себя верным Форту, Ба нюй-ши, — Пылко произнёс Саргон. Его страстность увеличивалась прямо пропорционально сползающим с тела нюй-ши кускам ткани, — Клятва сорока восьми действует. И я не имею к убийству Ланя лао сянь-шена никакого отношения! Падение в перекресток теней произошло случайно, Богиню Чанъэ я оскорблять не хотел, а…

— Достаточно, Саргон. Я подумаю над твоими словами. Просто… Просто отвернись, — Тихо, с отчетливой усталостью, почти опустошением попросила она и принялась рыскать глазами по комнате в поисках уцелевшей материи, пока ее голые ноги призывно белели в опускающейся на зал темноте.

Иногда душевное равновесие способны восстановить самые обыденные мелочи, вроде закрытой от чужаков одежды.

Глава 4

Чайная рушилась. Небольшой, но крепкий с виду домик был построен одновременно с Насыпью. Пережил все бури, перипетии и демонические волны. Оставался стоять после локального Апокалипсиса, стал свидетелем смерти всех своих обитателей. Однако сразу несколько высокоуровневых техник на подземном этаже доконали и его.

Здание рушилось. Исходило трещинами, словно живое существо — кровью, тряслось в последней агонии, роняло осколки плит, штукатурки и кирпичей. Оно в последний раз вздрогнуло, пыль вырвалась из отверстий и прорех словно последний вздох. А затем чайная резко, без перехода, сложилась внутрь себя, будто карточный домик.

Люди снаружи закричали. Кто-то нервно вопил, другие — нарезали круги вокруг здания, рискуя попасть под обломки, паникующую Айру удержал за ветхий, расползающийся пояс невозмутимый фармацевт. Его удивительно безмятежное лицо казалось островком спокойствия посреди бушующего хаоса и истерики.

Глядя на него, не стал лезть внутрь Камей, остановил безнадежный, самоубийственный порыв, успокоилась элами, перестал нервно вздрагивать Кань. Притих и паникующий Ма. Он же первый и обратил внимание на другие проблемы.

— Несносная дрянь! Как ты посмела бросить на землю демонический артефакт! — Злоба и неверие в голосе, вытянутый палец дрожит, указывая на тусклое мерцание «батарейки» в куче руинного хлама.

— Подож. Ди! — Остановил его фармацевт, — В. Нем. Сов. Сем. Нет. Энер. Гии.

— ЧТО⁈ — Теперь над артефактом сгрудились все остальные участники «ограбления».

— Что творит этот малец⁈ — Выразил Ма общее мнение, — Ему нужно было только забрать камень и поменять его на эту дрянь! А он устроил здесь второе Опустошение! Хвала Чанъэ, без вала темной энергии. Но нам от этого не легче! Сейчас на грохот припрутся патрули со всего Форта. Бежим, пока не поздно!

— Хочешь оставить здесь его одного? — Ровно осведомился Камей. Видимое безразличие никого не обмануло: Ма втянул голову в плечи, инстинктивно попятился от бывшего бандита. Их прервал нервный смешок Каня:

— А вот и наш герой. Все как у сказителей! Приходит в последний момент весь пожеванный.

— Он. Не. Поже. Ван. Ный, — С угрозой надвинулся на него фармацевт. Кань примирительно показал ладони и бочком-бочком отодвинулся подальше от опасного психа.

Саргон сумел вырваться из-под обломков раньше, чем здание окончательно обрушилось ему на голову. Он двигался неуклюже, едва переставлял ноги, будто раненый или пьяный. Слишком много Ци Нингаль плескалось в его даньтяне.

Несмотря на его качественный рост с момента последнего использования той Ци, она все еще оставалась для него слишком тяжелой, концентрированной и вязкой. Как будто пьешь чистый гранатовый сок или яблочный уксус без разбавления и примесей.

— Уходим отсюда, — Коротко скомандовал он.

— А как же…

— Batareika нам больше не пригодится, — Он пинком отправил исчерпавший себя артефакт подальше в развалины, однако быстро опомнился, подобрал улику обратно. Даже полностью исчерпавший себя накопитель может оказаться полезным. Главное, не попасться с таким артефактом на глаза менее лояльным людям, чем подобранная им команда. В конце-концов, они сами завязли по самое «Какого хрена» и сдавать товарища им было не с руки.

Вряд ли кто-то из команды Саргона реально понимал, с чем им придется иметь дело. Просто забрать вещь из дома, который все равно сожгут. Такова официальная версия. Темный артефакт в качестве подмены изрядно пошатнул их решимость, но пути назад не было, они уже вторглись на запретную территорию, поэтому никто особо не возражал. Только брюзжал Иккагецу, да нервно икал впечатленный размахом Кань. Вот только провести ограбление тихо не получилось и им теперь приходилось изо всех сил рвать когти.

Помощи от Ба Мяо в этом вопросе можно было не ждать. Девушка покинула ритуальный зал немногим ранее самого Саргона, после чего моментально отправилась обратно в Старый Город. Чем раньше она сядет культивировать, тем меньше последствий запретной техники ей придется лечить.

«Вот же ненормальная! Да я бы не пожертвовал своей душой, даже если бы меня просил ее отправить на короткий номер сам ведущий Первого канала!» — Возмущенно думал он, пока безвольно висел на плече Камея.

Им повезло разминуться с тревожной группой облачных стражей на какой-то десяток секунд. Скрытые иллюзией Ма, они быстро перемахнули через стену за сотню метров от официального входа и быстро-быстро зашагали в сторону казармы.

Дело осложнялось тем, что приходилось избегать любых посторонних глаз. Несмотря на комендантский час, в Лагере Новобранцев все равно хватало праздношатающихся людей. Кто-то кого-то бил, где-то орали песни возмутительно трезвым голосом, возле центральной казармы до сих пор горели огни.

Пришлось делать основательный крюк, бить ночного прохожего по голове, спихивать пинками обратно в канаву несколько угашенных непонятной дрянью тел. Кань, вдобавок, сумел вовремя спугнуть запозднившуюся ночную бабочку, которая порхала прочь из лечебницы И Шенга. Благородный доктор, как Айболит, работал и днем, и ночью. Благо, зоркий глаз отправленного на разведку Каня вовремя подмечал помехи.

— Ты уверен, что точно понимаешь что такое «секрет» и «тихо»? — Раздался в тишине риторический вопрос Камея, — В следующую тайную вылазку я надену шлем, чтобы падающие камни по башке не задели. И грохот по ушам не бил.

Они вышли на «оперативный простор» — пустынную дорогу к своему бараку, где никто никогда не ходил. И только убедившись в собственной безопасности, на группу сошло облегчение пополам с нервной болтливостью.

Камей поставил на ноги свой драгоценный груз, излишне энергично отряхнул его от грязи. Вернее, размазал ровным слоем по всей поверхности. Ма упер руки в колени и дышал, словно загнанная лошадь: не от усталости — от стресса. Кань воспринимал поход как приключение и легкомысленно играл камешками в руке. У него до сих пор играла на губах нездоровая улыбка от дрожи и страха напуганной девицы.

Лишь фармацевт да элами проявили озабоченность здоровьем Саргона. Юншэн подошел к нему, тихо взял за запястье, с ясно читаемым беспокойством заглянул