Книга 2. Быль о Холодном Огне - Иней Олненн

Гуиром сдвинул на затылок кроличью шапку и взглянул на Кирча, который сидел на поперечине и ловко срубал ледяные наросты с лопастей. Его длинные темные волосы стягивал на лбу неизменный кармак — кожаный ремешок, на кармаке не было никаких знаков — заявить о том, что ты страж, означало навлечь беду на ормиту, такие вот настали жестокие времена.

— У тебя уши не мерзнут? — спросил мельник и сам себе ответил: — Конечно, не мерзнут, ты молодой, кровь горячая.

— Уймись, Гуиром, — отмахнулся Кирч. — Конечно, мерзнут. Иногда. Капюшон надеваю.

— Ладно, это я так, к слову. Я про другое спросить хотел. Что делается в Долине?

Кирч вытер рукавом лицо и пожал плечами.

— А что Долина? Степняки повсюду, грабят нещадно чужое добро и в свои повозки складывают. Хессы зверствуют. Черный Король не появляется, никто не знает, где его обиталище. Но поговаривают, что для него отстраивают Агронмор. Наверное, он сделает там новую столицу. От Хемринверда остались одни развалины, ему там не по душе.

— Проклятый вражина, забери Брегни его жалкую душу! — мельник со злости так хватил колуном по ледяному наросту, что дождь из осколков осыпал Кирча с головы до ног.

— Наемники преследуют и убивают тех, кого еще не убил холод.

— Да ведь из-за этих поганых крыс стоят все дела! Вместо того чтобы ремеслами заниматься, хлеб растить, за море ходить, мы терпим на своей шее этих грязных лохматых тварей. И сколько еще терпеть? Ведь так и норовят перегрызть шею-то!

— Теперь уже недолго, — Кирч перебрался на другую перекладину. — Не сегодня-завтра, я думаю, все-таки взойдет багряная звезда, и тогда нас всех ожидает Ашгирм — великая битва. Многие пока этого не понимают и надеются, что время выбора минует их, но выбор придется сделать всем.

Весь обсыпанный ледяной крошкой, мельник некоторое время ожесточенно стучал топором. Потом сказал:

— В другое время эти слова, может, навели бы на меня страху — разве придумаешь что похуже великой битвы? — но сейчас я думаю: либо так, либо этак! А то живешь, как к потолку подвешенный, — и по земле не ходишь, и в небо не улететь, это не жизнь!

— Вот поэтому не позднее, чем сойдет снег, я отправляюсь в путь, Гуиром. Заверну сначала на Калин-озеро, оттуда — в Бредув, повидать князя. А дальше — как получится. Мое время пришло.

Эта новость встревожила мельника. Он как-то успел позабыть, что Кирч Скронгир — страж и его работа — охранять служителей Огня. Но Гуиром не хотел быть лишним в его жизни.

— Ты дорог мне и моей семье, Кирч, — сказал он. — И не только потому, что ты друг Кроймена, моего сына, который вместе с Кемралем ушел за море, а потому… почему? Потому что ты тоже мне сын. Да, именно так!

Гуиром решительно стучал по колесу, словно вознамерился изрубить его на мелкие куски.

— Мне жаль тебя, потому что твоя дорога, которая прежде вела к славе, ныне ведет к смерти. Мне жаль тебя, но я горжусь тобой.

Всю дорогу до Калин-озера Кирч вспоминал эти слова и с горечью понимал, что мельник Гуиром прав. Разве судьба Долины могла быть простой, если люди, пришедшие сюда, принесли в сердцах горечь потерь и память о вражде и смертях? Они оставили Махагаву, землю своих отцов, измученную усобицами, умирающую под натиском наползающих льдов — возможно ли оставить ее и не исполниться неутолимой горечи? У людей не было выбора: забыв распри, они одним племенем потянулись через горы в другие земли, оставив немощных, больных и тех, кто не захотел идти — а глаза стариков, прощающих и прощающихся, долго виделись им во снах, и не было спасения от этих снов. Людям пришлось забыть своих идолов и умение обращаться в зверя или птицу — покровителей рода. Пройдя многотрудным путем через горы, отметив этот путь могилами своих детей, они спускались в Долину, благословенную землю богов, опустошенными, осиротевшими, лишенными корней, от которых человек питается силой. И только неиссякаемая воля их вождя — Эрлига Стиэри из рода Белого Тура не позволила им сломаться и не дала угаснуть надежде.

В то время в Долине обитали боги — эта земля была столь прекрасна, что они не хотели ни покидать, ни уступать ее. Но Эрлиг Стиэри был маэром, и он дерзнул говорить с богами, и боги слушали его. Эрлиг Стиэри был воином, и боги слушали его, потому что сами были воинами — им было с кем и за что сражаться. Они уступили эту землю, назвали пришедших из-за гор аврисками и врачевали их сердца, изгоняя из них боль, страх и горькую память, и много сделала для этого Ореб, своенравная и опасная богиня Высокого Огня, она даровала людям Окаль — заповедное место, где всегда горит неиссякаемое пламя ее бессмертной души. И никогда с тех пор в храмах Долины не затухал светильник надежды и благородных стремлений.

Кирч вздохнул. Прошло несколько лет, как последний из храмов остыл. Огонь приносить было некому — ормиты истребили сами себя, остальных — Черный Король, видевший в них угрозу своему правлению. Может, кто-то и остался, но страх держал их крепче цепей. Кирч Скронгир знал только одну ормиту, ту, которую ему суждено было защищать, которую он спрятал на Калин-озере от Черного Короля, от людей и от всего мира.

Он изъездил почти всю Долину из края в край, на это ему понадобилось одиннадцать лет. Кирч искал следы тех, кто обитал в ней до пришествия людей, чтобы сила этих следов защитила его и ормиту, когда они отправятся в Окаль. Имея наметанный глаз следопыта, Кирч видел то, что видели не все: скрытые травой и деревьями ставы — священные круги из камней, одинокие колонны, похороненные под крепкими путами хмеля, останки древних храмов, большинство из которых поглотил древний лес, наполовину ушедшие в землю диковинные каменные фигуры. Остался от богов и древний язык — руны, но теперь их знали только обладающие знаниями, обладающие силой и ормиты, а всех их осталось так мало, что руны считались уже почти утерянными.

Кирч тоже знал руны, потому что был из обладающих силой, он владел могучим даром и именовался стражем, призванным охранять жизнь ормита. Обладающие силой были лучшими воинами в Долине, их уважали, их боялись — и только их избирали в стражи. Почти все они погибли в Трехлетней войне, выполняя своей долг и защищая служителей Огня, остались лишь единицы, и Кирч Скронгир был лучшим из тех, кто ушел, и среди тех, кто остался. Род Скронгиров был древнее королевского рода Стиэри, и легенды о нем ходили всякие — и странные, и страшные. И доля ему выпала не в пример труднее: он должен был охранять ормиту, возможно, последнюю из всех, не дать ей погибнуть, потому что вместе с нею, лишенная Огня, погибнет и вся Долина.

И вот пробил час, когда холодным весенним утром громадная Флу и маленькая Фина провожали Риэл и Кирча в дорогу. Немного в стороне стоял Молчун и, по обыкновению, не говорил ни слова и ни на кого не смотрел. Можно было подумать, что ему все равно, но Кирч видел, как у него сгорбились плечи и лицо время от времени искажает гримаса страдания. Сам Кирч тоже не любил прощаний, а тем более когда не знал, будет ли случай еще раз увидеться. Он держал под уздцы двух оседланных коней с поклажей и старался думать только о том, как Риэл поедет верхом — она ведь и в седле-то ни разу не сидела. Риэл было страшно, но она изо всех сил старалась не показать этого и уходила так, словно уходила в ближайшую деревню — хотя никогда там не была. Она не думала, что ее ждет и какие слова надо сказать — страх заполонил все сознание, страх от того, что она наконец-то увидит мир.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});