На распутье - Павел Дмитриев

Стены заклеены плакатами по технике безопасности. Окно не мылось со времен наступления фашистов на Москву. Подозрительные шкафы, стоящие вдоль левой стены, еще древнее. Наверно, в них Дмитрий Донской хранил святые мощи во время налета Тохтамыша.

М-да. Пожалуй, тут дежурной бутылкой «армянского» не отделаешься. На свое непосредственное начальство этот Сидор Ильич явно плевал с высокой колокольни. Хуже того, его не напугать даже звонком в приемную Косыгина, этот финт вообще действует только на публику не ниже замначальника главка. Достаю заготовленную бумагу, и отработанным щелчком отправляю ее по столу в сторону Мезенцева.

— Нужно ввести в действие понижающую подстанцию. — И веско добавляю после паузы, — срочно!

Блеск глаз за линзами исчезает. Он что, с закрытыми глазами читает? Ответ следует через пару минут, и выдержан он в стиле сурового советского реализма.

— Так раньше мая никак не успеть.

— Вы что, ох…и? — Не, ну я чего-то подобного ожидал, но никак не весны следующего года.

— Все распланировано, и земля уже подмерзла, а вам тут, — Сидор заглядывает в проект, — аж 170 метров кабеля уложить нужно.

— Вас, извините, не смущает резолюция товарища Широкова? — Хорошо что я заранее, в управлении, позаботился, чтоб на бумагах появилось не стандартное «К исполнению», а категорическое «Вне очереди».

— Разумеется! — в голосе звучат издевательские нотки. — По плану мы бы вас только на конец 66-го поставили.

— И что же вам мешает приступить к работе прямо завтра?

— Все рабочие на объекте, у нас плановое подключение нового мебельного цеха. За срыв сроков в горкоме вые… по голове не погладят. — Добавляет для солидности: — тут дело государственное.

— Когда они закончат? — И передразниваю: — у всех государственное.

— Быстрее пары недель никак не уложиться.

— Меня вполне устроит, — смотрю ему прямо в глаза сквозь очки. — Готовность через месяц.

— Так ведь земля совсем замерзнет! — Объявляет Мезенцев тоном победителя. — Придется ее отжигать, а это менять смету, и над технологией нужно думать.

— Какой еще технологией? — И злобно усмехаясь, добавляю: — что, у вас зимой земля с лопаты соскальзывать будет?

Минуту молчим, Сидор Ильич перебирает бумаги на столе. Придаю лицу задумчивое выражение, как будто просчитываю варианты, и продолжаю.

— Может быть, стоит связаться с управлением, не все участки такие загруженные?

— Так нас всего двое начальников участков осталось на всех, — с готовностью отвечает он. — Работы у всех невпроворот.

Разводит руками с легкой улыбкой, показывая, что даже если у кого-то хватит глупости его уволить, долго плакать без работы не придется. И что самое противное, прав, полностью и целиком. Такие боятся только жены с скалкой в руке и следователя, я не похож на обоих.

— Значит, пойду опять шабашников нанимать.

Мой последний козырь, удар ниже пояса. Это слово местные начальники откровенно и классово ненавидят. Не сомневаюсь, что обычно Мезенцев отвечает просто – «так пусть вам и акты шабашники подписывают». Но в данном случае он догадывается, что неподписательский саботаж проведенных «специалистами сторонних организаций» работ может реально выйти хоть не слишком серьезными, но реальными неприятностями. Или бойкий франт в шляпе без труда подмахнет в управлении все бумаги не спрашивая, как звали «того прораба».

Вот только никаких шабашников на примете у меня нет. Все деньги на подобные финты из бухгалтера давно выжаты. Даже немалые таланты Софьи Павловны не помогут.

— Так ведь нахалтурят, переделывай потом за ними. — Сидор Ильич вопросительно поднимает одну бровь. Ту, что за разбитой линзой.

Проняло наконец! Единственный оставшийся ресурс в моем распоряжении – продуктовые наборы. Вот что коммунисты отладили в совершенстве, так это нормировку жратвы. Если вписали в приоритетное снабжение, отгрузят все и вовремя, пусть даже Кремль захватят инопланетяне. А сотрудники, они и на обычном магазинном перебьются. Нет еще у нас желудочно избалованных… Конечно, кроме меня самого.

— Давай без дураков, — хлопаю ладонью по столу. — С меня к ноябрьским ящик «трех бочек[49]», пара коробок болгарского ассорти, ну там огурчики и помидорчики маринованные. Десяток баночек красной икры, ну тех, которые зелененькие с красным.

Мезенцев поднимает вторую бровь и чуть морщит лоб.

— Или все ж к шабашникам? — Да думай уже скорей, рэкетир!

— Бабам бы еще чего-нибудь…

— Три флакона французских духов осталось.

— Каких?

— Французских, б…ь! Тебе их пить, что ли?

Десяток секунд, и Сидор Ильич устало протягивает через стол свою грабку:

— По рукам!

* * *

Вопрос с внутриконторскими сетями вставал ребром. Всю проводку для нормального освещения и розеток нужно прокладывать заново. Благо, на диске есть более-менее нормальные ПУЭ, седьмую «заземлительную» главу которого Катя уже перепечатала и снабдила перефотографированными иллюстрациями. Телефон в НИИ «Интел» должен быть на каждом рабочем месте. И обязательно место под укладку СКС в будущем предусмотреть, не век же без персоналок жить.

В 2010 году под такие задачи «показан» чудесный короб 150*50 от Legrand со всей положенной фурнитурой. Но местные спецы предлагали долбить стены (электрические штроборезы тут не в моде), укладывать кабеля, замазывать все обратно гипсом, штукатурить. Это дешево, но долго, а главное, никак не прячет архаические закругления потолка, идиотские светильники, и вообще, неровно избитые временем, безнадежно грязные на вид стены.

Причем убедить главное управление в необходимости всех инфраструктурных трат в местной системе координат практически невозможно. Давить по каждому пустяку через ЦК КПСС нельзя, это всем быстро надоест, со всеми вытекающими последствиями. И без того мне включен режим максимального благоприятствования, на который в новорожденном шестом главке[50] поглядывали… Мягко говоря, косо.

Положение спас добрый совет Шелепина, которому я отправлял фельдегерьской почтой краткие еженедельные отчеты – взять на работу приличного снабженца. Новичкам везет, довольно быстро мне удалось сманить с Московского электролампового завода человека со статусным ФИО Федосей Абрамович Шварц. Полезнее было только изобретение каменного молотка неандертальцем Рррых. С материальными ценностями НИИ начали происходить обыкновенные и весьма полезные чудеса.

Оказалось, мои привычки 2010 года были для СССР в корне неправильными и даже откровенно вредительскими. К примеру, я был уверен, что железка, пролежавшая на складе хотя бы пару месяцев, суть враг и подлежит казни через распродажу. Но в мире кривых зеркал, по недосмотру названном экономикой социализма, нужно хомячить к себе все, что подворачивается под руку без оглядки на безразмерный безналичный счет. Именно такие запасы становятся… Ха-ха, единственным способом выполнить план (для обычного предприятия), добиться прогресса (в моем уникальном случае), удовлетворить любопытство за государственный счет (гипотетический вариант НИИЧАВО).

Думать о стенах долго не пришлось. Была у меня хорошая задумка, когда родители строили коттедж. Но тогда отец зарубил ее по финансовым соображениям. Ракушечник, дивный для Урала материал, оказался слишком дорог. Но почему бы не использовать его сейчас для внутренней отделки НИИ, раз гипсокартона еще не делают? Хороший материал, в Екатеринбурге им изнутри отделан Театр Юного Зрителя, что стоит недалеко от места расстрела Николая II. Вот только нужного сортамента в 1965 году не найти, но это вопрос решаемый.[51]

В главке долго удивлялись заказу для ремонта – три вагона (примерно 150 кубометров) крымского ракушечника. Но возражать не стали, тем более, ни дорогим, ни дефицитным этот материал в СССР не был. Бюрократические жернова провернулись, и уже через месяц внутренний двор был заставлен поддонами с четвертькубовыми необработанными блоками.[52]

Естественно, до этого время никто не терял. Найти готовые станки для распиловки камня не удалось, впрочем, и первоначально не особо на это рассчитывал. Надежда была на соседей, недавно построенная ТЭЦ была оборудована неплохим ремонтным участком. И после соответствующего письма, подкрепленного парой бутылок армянского коньяка, она оказалась практически в моем полном распоряжении за символическую арендную плату. Вместе с десятком рабочих. Какие, к черту, деньги? Тут социализм! Стахановский порыв рабочих масс «у станка» после раздачи коробки сервелата превосходил все ожидания.

Это не помешало рабочим безнадежно запороть первый вариант мостовой пилы, изуродовать второй… зато третий вышел просто на загляденье. А тележка подачи на рельсах от узкоколейки вообще была моей гордостью и небольшим инженерным шедевром.