Зима с детективом - Татьяна Витальевна Устинова

разгильдяйство, а раз так, нужно еще раз проработать схему обращения с оборудованием, чтобы исключить повторение, а заодно установить, кто именно накосячил.

То же самое он объявил Владе, с которой встретился за ужином.

– Сегодня я учинять разборки не стал, потому что сгоряча мог и головы снести, хоть виновные, хоть нет. Слишком велико было желание понять, кто в ответе за мои испачканные штанишки, – признался он.

– Сильно расстроился? – спросила жена. Она хорошо его знала.

– Нет. Скорее впал в недоумение. Не люблю, когда чего-то не понимаю. Но я разберусь, ты же знаешь. За выходные осадок уляжется, и будем смотреть, кто виноват и что делать. С инфузоматом поможешь?

– Помогу, конечно, – кивнула Влада. – Если у Ивана не получится привести аккумуляторы в чувство, закажу новые. Из собственных внутренних резервов. В конце концов, это была моя поставка. Будем считать, что мои инженеры недостаточно хорошо проинструктировали твоих техников, как обращаться с капризным прибором.

– Ты не должна. Гарантийный срок кончился.

Влада нетерпеливо махнула рукой:

– Перестань. Цена вопроса не так уж велика, чтобы об этом говорить. Но с конкурсом на техническое обслуживание тебе все-таки надо ускоряться. Моя фирма – не единственная, кто может выполнять такие работы.

– Но лучшая, – буркнул Радецкий.

– Спасибо, но ты пристрастен. – Она улыбнулась: – На «Мед-Систем» свет клином не сошелся.

Они приступили к ужину, даже не подозревая, что скоро последнее утверждение Владиславы Громовой будет опровергнуто самым неприятным образом. Через час позвонила Ира Веретьева, любимая сотрудница и почти подруга.

– Видела уже? – спросила она странным, неестественно напряженным голосом.

– Что именно? – не поняла Влада.

Радецкий затопил камин, и они сидели перед ним на ковре, удобно расположившись с бокалами красного вина и тарелочкой порезанного сыра, прижавшись друг к другу и глядя в огонь. Рядом лежали Фасолька и Беня, всем было хорошо и спокойно.

– В интернете цунами по поводу того, что из-за головотяпства сотрудников «Мед-Систем» в областной больнице чудом не погиб ребенок.

– Бред какой-то, – искренне сказала Влада. – Во-первых, никто не погиб и, слава богу, не собирался. Максимум, что могло произойти, – это порча ценного биопрепарата. А во-вторых, «Мед-Систем»-то тут при чем?

– Я тебе сейчас ссылки скину, сама посмотришь, – зловеще сказала Ира.

– Ссылки? Их что, много?

– Да. В том-то и дело! Сначала пасквиль вышел в одном из каналов, а потом разошелся по еще нескольким пабликам. Классическая кампания травли. Кто-то очень хорошо постарался. Сама знаешь, когда речь идет о детском здоровье, народ реагирует крайне остро, так что угроза жизни тут, ясное дело, для красного словца, но отмыться практически невозможно. Никто не будет выяснять, была на самом деле угроза или нет, тем более что там папаша интервью дает, красочное такое. Грозится засудить больницу и главного врача. А «Мед-Систем» обвиняется в том, что мы, пользуясь твоей близостью к Радецкому, поставили в отделение гематологии некачественное оборудование, а потом препятствовали заключению договора на техническое обслуживание с другой фирмой. Мол, Радецкий сорвал аукцион, чтобы не платить бюджетных денег не своей жене. Есть призывы возбудить уголовное дело и начать проверку.

– Присылай, я посмотрю. – Влада отключилась и быстро пересказала мужу содержание разговора с Веретьевой.

– Интересно. – Радецкий растер ладонями лицо. – С учетом, что после происшествия прошло всего несколько часов, похоже, кто-то к нему готовился.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай сначала посмотрим, что там, потом объясню.

Звякнул телефон, принося обещанные ссылки. Владислава открывала их одну за другой, читала вслух, внутренне мертвея от пакостности тона, чудовищности обвинений и гадливости от того, что кто-то может так грязно использовать произошедшее в больнице ЧП с ребенком.

Радецкий слушал молча. Его лицо ничего не выражало, словно окаменев.

– Ну да. Так и есть, – сказал он, когда Влада закончила.

– Что так и есть?

– Ну, посуди сама! Чтобы написать все эти тексты, разместить их в строго выстроенной последовательности, поддержать точечно вброшенными «правильными» комментариями, успеть найти папашу и сыграть на его чувствах, нужно время. А его бы не было, если бы тот, кто возжелал воспользоваться ситуацией нам с тобой во вред, узнал о том, что аккумуляторы вышли из строя, внезапно. Этот человек заранее знал, что они накроются.

– Но это же невозможно, – жалобно сказала Влада и вдруг замолчала.

– Возможно, если ты преднамеренно вывел их из строя, – высказал пришедшую ей в голову мысль Радецкий.

– Володя, но это же преступление…

– Ну да. Очередное преступление в больнице. Кто-то, зная о предстоящей Севе Васильеву процедуре, заранее вывел из строя аккумуляторы обоих инфузионных насосов. Для этого нужно было несколько раз подряд отключить из сети устройство, разряжающее их перед зарядкой. Милана Сергеевна заметила, что вилка зарядного устройства то включена в розетку, то выключена. Она еще хотела поговорить со мной об этом, а я, дурак, ее не выслушал, потому что, видите ли, был занят. Тот, кто портил прибор, делал это в несколько приемов. Несколько раз по утрам, когда это заметила Шмакова, и ночью, когда злоумышленника практически застукал Сева, отправившийся в очередной раз полюбоваться на своего снеговика. Мальчишка-то был прав: в коридоре действительно кто-то ходил, а снеговика уничтожил, чтобы лишить Севу необходимости выходить из палаты. Черт, они же мне оба говорили, а я отмахивался, не думая, что это важно. Идиот!

Влада погладила его по руке, призывая успокоиться.

– Ты совершенно ни в чем не виноват, – сказала она. – Как всерьез реагировать на то, что больному ребенку слышатся шаги в ночном коридоре? И вообще важно не это. Надо получить ответ на два извечных вопроса: кто виноват и что делать?

– Виноват тот, кто готов рискнуть здоровьем девятилетнего мальчишки, уничтожив биопрепарат, ради которого его мать девять месяцев носила беременность, чтобы спасти старшего сына, – жестко сказал Радецкий. – Спланировать и провернуть все это только ради обвинения меня в конфликте интересов, лоббировании финансового благополучия моей жены и коррупции, а тебя в недобросовестности ведения бизнеса… Нужно очень сильно не любить нас обоих. Это во-первых.

– А во-вторых?

– Иметь доступ в больницу, к аппаратуре.

– Кто же способен и на первое, и на второе? – спросила Влада. – У меня, конечно, полно конкурентов, и они не всегда действуют белыми методами, но чтобы настолько…

– Ты правда не знаешь? – Радецкий усмехнулся.

– Олег, – выдохнула Влада и даже зажмурилась от осознания чудовищности ситуации. – Тихомиров. Я поймала его на грязной игре и сговоре с моим конкурентом, из-за которого чуть не накрылось дорогостоящее оборудование в гибридной операционной. Ты его за это уволил, а он так и не смог устроиться на работу, позволяющую хотя бы отдаленно поддерживать уровень жизни, к которому привык. Думал, что мои конкуренты,