Принуждение (СИ) - Дэй Каролина

Незнакомец изливается спустя пару секунд. В презерватив, как я поняла. Хорошо, что кто-то из нас позаботился о контрацепции. Боже, о чем я сейчас думаю?

— Умница, — целомудренно целует меня в висок. — Слева в пакете будут чулки и салфетки. Повязку можешь снять через десять секунд после моего ухода. Договор с подписью оставь на диване. До встречи, Донателла.

И покидает меня. Как тогда, оставив одну среди прохлады, пропитанной нашим сексом. Хотя по закону жанра должно быть жарко. И мне жарко. Внутри. Временно. Пока дыхание и сердцебиение не приходят в норму, а в голове не формируется понимание. Нет, не секса с незнакомым мужчиной, а моей реакции.

Ведь мне понравилось…

Его прикосновения, приказы, шепот возле уха. Движения члена внутри меня. Немаленького, достаточно толстого. Я сделала то, что просили. Расслабилась. Получила удовольствие. Вроде все должно быть в порядке. Клиент доволен, да и мне не было неприятно.

Но внутри меня съедают черти прямиком из адского логова. И вряд ли они пришли по мою душу, чтобы утешить и развеселить.

Фак!

Привожу себя в порядок, оставляю только что подписанный экземпляр на диване, спускаюсь вниз. Нужно выпить. И не одну порцию «Секса на пляже», а несколько. Желательно еще текилы добавить. Надеюсь, Эндрю окажет услугу. Давно не пила? Плевать. Час назад я только этим и занималась.

— Ну что, поразвлекалась? — спрашивает Эндрю весело, но у меня возникает ощущение, что он наоборот упрекает. В том, что я только что сделала. Что отдалась. Что позволила с собой такое сделать.

И что получила удовольствие от этого.

— Дай текилу.

— Все настолько плохо?

— Не знаю…

— Я говорил тебе, не твори глупостей!

О чем и речь. Упрекает, хоть и с первого раза этого не слышно. Он может улыбаться, может поддержать, но понять… Почему-то я думала, что сможет. Как всегда. Но сейчас ко мне приходит осознание, что я осталась одна среди толпы.

И помочь преодолеть эту пустоту в груди поможет лишь один человек…

Глава 10

— Абонент не отвечает или временно недоступен. Перезвоните позднее, — говорит робот мужским голосом. И сегодня не отвечает, даже на сообщения. Куда она подевалась?

Нажимаю на красную трубку и сажусь на подоконник. Если бы не важные пары в университете и не промежуточный тест перед рождественскими праздниками, я бы вряд ли подняла свою задницу с кровати и пошла бы на пары. Осталась бы в комнате, закрылась ото всех под теплым одеялом, которое когда-то сшила мама к моему поступлению. Помню ее улыбку, когда она дарила мне его.

Жаль не застала день поступления и переезд в общежитие, не узнала, что мы сделали с нашим домом…

Наверное, это к лучшему. Хорошо, что они не видят на сейчас. Не видят последствия Адама после их смерти, не знают, что твориться с их дочерью. Со мной. Что сейчас ломает меня, раздирает в разные стороны. Гложит. На что пришлось пойти, чтобы спасти Адаму жизнь и как я это переживаю.

Наверное, на меня навалилась депрессия, только организм среагировал слишком поздно — все же на улице далеко не осень. Снег выпал. Совсем чуть-чуть. Небольшой слой. Крупные снежинки летают из стороны в сторону по дуновению ветра. И я так же. Метаюсь из стороны в сторону, от мысли к мысли. От одного чувства к другому.

От ненависти до вожделения…

Что это было?

Вечный вопрос, ответ на который не могу найти весь следующий день. Долгие часы размышления, анализа, сладких воспоминаний, заставляющих тело вздрогнуть. Снова и снова.

Нет! Не буду плакать. Ни от радости, ни от горя. Не буду. Я должна. На протяжении гребаного месяца я обязана ходить на эти встречи, выполнять все, что от меня требуется. И получать от этого удовольствие. Видимо, телу очень даже нравится такая перспектива, раз низ живота тут же напрягся при воспоминаниях умелого языка незнакомца.

Интересно, кто он? Что за таинственный мужчина и к чему такая конспирация? Думает, я его полиции сдам? Или напишу в социальных сетях, что именно этот человек выкупил меня за деньги?

Или, может, он урод?

Сами представьте. Автомобильная катастрофа, пожар, да все что угодно могло искалечить его лицо. А он боится. Стесняется. Хотя… Нет, этот человек не похож на стеснительного.

Тогда почему он не внес пункт о неразглашении?

Вопросы остаются открытыми, а телефонный звонок прерывает мои размышления.

— Доброе утро, Долорес, — слышу бодрый голос доктора Коннора. — Вашего брата перевели в палату, к нему можно будет сегодня прийти.

— Доброе утро, Долорес, — слышу бодрый голос доктора Коннора. — Вашего брата перевели в палату, к нему можно будет сегодня прийти.

Боже… Всем телом чувствую, как напряжение, которое окутывало меня только что, частично падает на пол с характерным звуком. Не таким громким, как можно было бы ожидать, но все же это слышно. Мысленно.

К Адаму меня почти не пускали, только однажды и то когда он уснул. Операция сложная, реабилитация нас ждет тоже непростая. И я к этому была готова. А вот Адам… После пережитого вроде должно стать легче нам обоим.

— Отличные новости, Док. Сейчас к нему можно подъехать?

На том конце провода молчат пару секунд, слышится шуршание бумаг, а потом отвечают:

— Я договорюсь, чтобы вас пустили раньше часов для посетителей.

— Спасибо, доктор Коннор! Я скоро приеду!

Он что-то еще говорит, но я почти не слушаю. Быстро надеваю толстовку, джинсы, беру со стола ключи и выбегаю из общежития. Туда, ради чего я так старалась вчера, ради чего согласилась на авантюру с эскортом и подписала договор о продаже своего тела на целый месяц.

Не обращаю внимания на веселящуюся толпу вокруг, на дух рождества, на украшенные улицы Лондона. Даже на снег, который сыпется на голову так некстати. Бегу к брату. К своему родному человеку. К тому, кто сможет отвлечь от гнетущих и неправильных мыслей. От воспоминаний, которые не должны отложиться в голове.

Хочу зайти по дороге в магазин за нашим любимым печеньем, но вовремя вспоминаю, что доктор Коннор, скорее всего, их отберет. Поэтому такими же быстрыми шагами иду по знакомому коридору в знакомую палату.

— Привет больным!

Адам лежит в своей кровати, еле выговаривая слова. Голова перебинтована, лицо такое же бледное, каким я запомнила его в последний визит, а вот во взгляде таится маленькая толика радости, которую я не видела уже долгие месяцы.

— Ага, и тебе.

Ну и язвительность никуда не делась, как же я могла об этом забыть.

— Доктор Коннор сказал, что тебе уже легче, — сажусь рядом с братом на стул, гляжу на бесконечные прозрачные проводки, тянущиеся от его рук к системе.

— Как видишь, в операционной не умер.

— Не неси ерунду! Я переживала, между прочим. Все о тебе спрашивали.

— Кто?

Зря сказала. Зря вообще эту тему завела. Потому что одногруппники за ним не следили, не интересовались, как себя чувствовал мой брат, а Эндрю было плевать, как только он попал в больницу в тяжелом состоянии.

— Миссис Томпсон очень интересовалась твоим здоровьем, — внезапно вспоминаю разговор с деканшей. Стараюсь натурально улыбаться, но это сложно сделать, когда ты под прицелом родных глаз, готовых вот-вот раскусить твою наглую ложь.

— Молодец. Ей тоже привет. А врать ты не умеешь.

— Прости, я…

— Забей, — отмахивается свободной от капельницы рукой. — Ты мне лучше скажи, откуда деньги на операцию?

Страх охватывает меня в свой кокон. Проходит от пяток до кончиков волос. Чувствую его каждой клеточкой, каждой мышцей. Воздухом. Он витает вокруг, и Адам ловит его в моих глазах, как бы я мысленно не умоляла всевышнего о защите. О том, чтобы не распознал, чтобы не понял, на что я пошла ради него. Хотя бы сейчас.

— Ну…

— О, мисс Браун, вы быстро появились. Доброго дня.

Фух! Спасибо доктор Коннор! Если бы вы знали, как вовремя появились здесь! Наверное.

— И вам доброе утро, — стараюсь весело поприветствовать доктора. Все-таки он спас жизнь моему брату. И мне. Вот в этот самый момент. — Вот, к Адаму пришла.