УАЗДАО или ДАО, выраженное руками - Павел Иевлев

Ибо сказано:

   ● Когда найти искомое в Гараже твоём становится сложнее, нежели купить новое - следует Разобрать Всё Это Говно. Решившись на это, будь готов к Неожиданным Находкам и Большим Потерям - ибо то, что СОВЕРШЕННО ТОЧНО ТУТ ЛЕЖАЛО, окажется ушедшим в Мир Проёбанных Вещей, но то, что числилось проёбанным и было заменено новым, обнаружится в изобилии. Такова природа вещей, ибо сказано: "Да и хуй с ним!". И пусть будет рука твоя тверда на пути к помойке.

Самоценность Хлама

   ● Да пребудет Верстак твой, святилище Гаража твоего, в дивном Рабочем Беспорядке, где каждая гаечка, каждый болтик и каждый кусочек Ржавого Говна сами находят своё место во Вселенной. Ибо следующий путём УАЗДао не волнуется о всякой ерунде, но позволяет свершаться естественному ходу вещей.

   ● Да пребудет борьба Хаоса с Порядком в твоём инструментальном ящике вечной. Ибо таково свойство инструмента - не пребывать в покое, по размерам разложенному, но валяться промасленной грудой вперемешку. В постыдной праздности заподозрю всякого, чей инструмент чист и разложен по порядку. Не следует он путём УАЗДао.

Сняв верхние слои дверей, сидений и капотов, я обнаружил древнее захоронение, где, украшенный в соответствии с ритуалами предков облетевшими банными вениками, был похоронен скелет запорожского двигателя:

Останки были со всем полагающимся уважением перезахоронены на гаражной помойке, откуда его тут же благоговейно унесли, видимо, с целью поклонения мощам.

Это был великий и ужасный день. Я лет десять собирался разгрести подвал гаража, куда бессмысленно и без разбора сваливалось годами автомобильное железо. Как выглядит пол подвала, я уже давно забыл, ходить там приходилось по метровому слою слежавшихся железяк. Я бы ещё лет десять с ужасом смотрел на эти неподъёмные завалы, но для УАЗа потребовались источники железа под сварку.

В результате за день нагрузил и отвёз на помойку семь УАЗиков тяжёлого исторического наследия, по большей части представляющего собой узлы и детали от «Запорожца». Начал с того, что точно не жалко – с лысых колёс на гнутых дисках, ломаных торсионов, мятой драной кузовщины… Гаражные мужички вились вокруг помойки, с нетерпением ожидая очередной разгрузки УАЗика, делая при этом вид, что просто прогуливаются под проливным дождём и сильным ветром,— закаляются, такскзать. Растаскивали железо едва ли не быстрее, чем я его выкладывал. Возвращаешься со следующей партией— а предыдущей уже почти нет…

Гаражище Великое, ага. Тут таких подвалов, как мой— страшное дело сколько. Запасами картошки и солений можно накормить страну размером с Намибию, а складированным железом покрыть потребности в металле тяжёлой промышленности Северной Кореи.

Нашёлся даже уникальный девайс— фаркоп на «Запорожец», тяжёлое наследие краткого периода моей рыночной деятельности на ниве мелкой автомобильной коммерции. Да, мне потребовалось-таки какое-то время, чтобы выяснить, что коммерсант из меня – как из говна пуля. Но до того момента, я вставал каждый день в пять утра, чтобы в семь занять место в очереди на въезд на авторынок. причём в промежутке надо было ещё мотнуться в гараж (в Юго-Западный район), взять прицеп с товаром и доволочь его в Северный район. В результате я временно становился водителем несусветного транспортного средства «сочленённый ЗАЗ-лимузин», поскольку прицеп был сделан из задней части такого же «Запорожца», с которого была срезана крыша и капот, а взамен наварена сцепка. Конструкция «полтора запорожца» передвигалась небыстро, зато соответствовала девизу Бременских Музыкантов: «Смех и радость мы приносим людям». Равнодушным это зрелище не оставляло никого. На меня показывали пальцами пешеходы, обгоняющие автобусы перекашивались на правый борт от прильнувших к окнам пассажиров, а гаишники салютовали полосатыми палочками, собирая с меня практически ежедневную дань. Кто сказал, что жизнь начинающего капиталиста усыпана розами?

В общем, фаркоп тогда был штукой архинужной. Хотя полуоси такой нагрузкой срезало на раз, у меня постоянно в салоне лежала запасная полуось – и, поверьте, бейсбольная бита на её фоне отдыхает если что. Такая, прям, ухватистая железяка… Технологии двойного назначения, в общем. Капитализм-то тогда был совсем дикий, всякое бывало, а объяснить ментам, зачем у тебя в машине полуось всяко проще, чем рассказывать, какой ты знатный бейсболист. Но есть время собирать железо, и есть время выкидывать его на помойку.

Когда был снят последний слой железа, стекла и резины (Одних лысых колёс пять штук! Зачем они там хранились? Не вспомнить уже…) я был полумёртвым от усталости и грязным, как чёрт. Вытаскивать увесистые железяки по узкой железной лесенке – то ещё счастье. Так что появившемуся Йози я обрадовался искренне, но не вполне бескорыстно. Благо, просить о помощи его было не надо – он тут же надел рабочие перчатки и стал подхватывать сверху подаваемые мною снизу детали машин, предметы быта и обломки слабоопределяемых предметов неизвестного назначения, препровождая их в багажник УАЗика для дальнейшего упомоивания. При этом он живо интересовался вытаскиваемым.

К тому моменту я уже немного привык, что вопросы его иной раз напоминали интерес иностранца к быту экзотических дикарей. Нет, не снобизмом, а скорее какой-то этнографичностью этого любопытства и неожиданными пробелами в понимании очевидных бытовых вещей. Не раз меня подмывало спросить, откуда он приехал такой загадочный? Что откуда-то приехал, я уже не сомневался. И он, и Сандер, и, может быть, ещё Дед Валидол имели во внешности и поведении всё то же неуловимое сходство между собой и отличие от нас, местных. Было в них что-то от небольшой специфической диаспоры. Впрочем, я не особенно любопытен к таким вещам, да и манера поведения Йози не располагала к любопытству такого рода – он и сам старался не касаться в своих расспросах личного. Он ни разу не поинтересовался, почему я в гараже живу, я ему был за это благодарен, ну и, соответственно, сам не лез в его дела. Захочет – сам расскажет, не захочет - да и фиг с ним. Не так уж оно мне и нужно. Но иной раз его вопросы вызывали некоторую неловкость своей незамутнённостью.

Так, обнаружив в куче хлама из разряда «нафиг не нужно, но выкинуть жалко», который я, разбирая подвал, откидывал в сторону, старенький, советского ещё производства ледоруб, он стал дотошно выяснять, для чего эта штука. У меня сложилось впечатление, что Йози принял его за странное неудобное оружие, типа клевца— уж больно характерным движением он взмахивал железякой, как бы прикидывая, хорошо ли войдёт острая часть в башку и не застрянет ли в черепе из-за засечек… Однако, приняв мои объяснения по использованию инструмента, Йози покивал головой довольно — мол да, удобная штука, должно быть. И стал настойчиво выспрашивать, что именно я искал в горах и нашёл ли. Пришлось объяснять. Надо сказать, что концепция туризма понимания у него не нашла.

- Правильно ли я понял, — Йози говорил, осторожно подбирая слова, как делал всегда, если считал, что сказанное может кого-то обидеть,— что вы идёте в лес, или, там, в горы, без какой-либо цели? Несёте тяжёлые вещи, скудно питаетесь, спите на земле у костра, испытываете, пусть и весьма умеренный, но дискомфорт… Просто чтобы… чтобы что?

Я, признаться, сам не большой ценитель такого досуга, но попытался объяснить.

- Видишь ли, тут дело в том, что надо иногда почувствовать себя настоящим скитальцем, искателем приключений…

- Настоящим бродягой?— ещё больше удивился Йози,— Прости, но это кажется мне довольно малопочтенным занятием. И что значит«почувствовать себя кем-то»? Как я могу, например, почувствовать себя кузнецом, если я им не являюсь?

- Ну, если ты возьмёшь в руки молот, встанешь у наковальни, и начнёшь стучать им по железяке, то разве ты не почувствуешь себя им, хотя бы отчасти?

- Почувствую себя дураком, который занят не своим делом,— нехарактерно резко ответил Йози,— Это поведение детей, которые играют в кого-то. Взрослому стоило бы для начала быть настоящим собой. Это само по себе достаточно сложно, зачем при этом ещё пытаться изображать кого-то другого?

- Городская жизнь даёт мало возможностей для настоящих мужских занятий— преодоления, борьбы, свершений каких-то. Жизнь изменилась быстро, а человек так скоро не меняется— всё ему подавай боёв и походов. Вот и замещают чем могут…

Йози смотрел на меня с недоумением. Природная деликатность не позволяла ему прямо заявить «ну и придурки», но явно очень хотелось.

- Но ведь есть же те, кто воюет, те, кто охотится, те, кто тушит пожары и спасает от наводнений?