Метро - Эльвира Вашкевич

  Дзержинский смеялся, а Леха от этого еще больше пил чаю, и холодок странный бродил вдоль позвоночника. Вроде как от страха. А, может, от удовольствия: хорошо сидится под чаек с наркомом, не в пример лучше, чем под чернила в подвале с бомжами. И беседа куда как душевнее.

  - Портреты - дело десятое, - говорил Дзержинский, отсмеявшись. - Разве ж изображение и личность изображаемая суть одно и то же? Просто Сталинградом всегда товарищ Сталин руководит. Ну а ЧК - всегда товарищ Дзержинский, вот и все. Иначе и быть не может. Это - тоже часть чистоты коммунистической идеи.

  - Так вы... вы вовсе не Дзержинским раньше были?! - восклицал Леха, восторженно блестя глазами от такой невозможной догадки. - Раньше другое имя было, да?

  - Ну, то раньше было, - строжел Феликс Эдмундович. - Ты только вот что, Алексей Валерьевич... Не вздумай с нашими людьми об этом говорить. Оно-то дело всем известное, но обсуждать его не принято. Еще поймут не так. Мало ли. Не обижайся. Сам понимаешь, традиции святы.

  - Я понимаю, понимаю! - частил Леха, а в глазах не утихал восторженный блеск, казалось - вот-вот, и даже искры посыплются.

  Очень ему такое доверительное отношение нравилось. Давненько никто с ним не разговаривал уважительно. Шпыняли все. Бомж, бомж! Грязная морда! А он все время хотел себя вновь человеком ощутить. Так сказать, единицей общества. Одним из, а не просто так - сам по себе и на помойке. Хотелось, чтоб как в прежние времена - и место в метрошном вагоне, и жена, встречающая у порога, и сын, искательно заглядывающий в глаза. Даже скандалы с тещей казались привлекательными, потому что у других - так же. Из таких несущественных, казалось бы, мелочей, хотелось Лехе сложить свою жизнь, вот только мелочи эти никак не давались в руки.

  В подземном же городе перспективы для него открывались просто сказочные. Не раз, напившись сладкого до приторности чаю, Леха жмурился, чтоб даже глаза не выдали удивительных мечтаний - стеснялся. А видел он себя в сером, наглухо застегнутом френче, с рукою, заложенной привычно за борт. В другой руке была короткая трубочка, и Дзержинский, почтительно склоняясь, изгибаясь прямо спиною, говорил:

  - А вот табачку, товарищ Сталин, - и в руках его раскрывалась сама собою коробка "Герцеговины Флор", пахнущая мягко и резко одновременно.

  - А что?! И очень даже просто! - вскрикивал Леха, бегая по своей комнатенке. Он выхватывал из манипулятора стакан сладкого чаю, размахивал им, как скипетром, представляя себя во главе длинного, крытого густо-красным сукном стола Совнаркома. - Компьютеры - страшная сила! Коли я им компьютер сделаю, так они в благодарность мне не только френч Сталина, но и кресло его отдать могут! Почему б нет? К тому же, я в современном мире куда как лучше, чем они ориентируюсь. Вон сколько лет они тут просидели! А я... Ну, может ведь мне повезти хоть когда-нибудь?

  И в возбужденном его воображении такой поворот событий представлялся вполне возможным и даже желанным.

  Леху сделали главою специально созданного комитета, призванного соорудить счетную машину, которой еще Сталинград не видывал. Особо Леху радовало, что ученые, работающие под его началом, понимали все с полуслова, с полувзгляда. Правда, беспокоился поначалу о материалах. Из чего, спрашивается, микросхемы делать? О микросхемах под землей не знали, все на лампах работали. Правда, лампы у них замечательные были. Но для компьютера микросхемы нужны. А вот те же полупроводники где брать? Да и вовсе, есть ли такое понятие под землей, как полупроводники?

  - Мне б таблицу Менделеева глянуть, - сказал как-то Леха, пребывая в задумчивости. - Тогда выбрать бы могли, из чего и что делать.

  Секретарь его - назначенный лично товарищем Дзержинским - улыбнулся тонко и повел Леху в бункер, закрытый наглухо, с охраною у разламывающейся стены. Показал охранникам какой-то значок, они мигом в стороны отпрыгнули, а стена разошлась, пропуская Леху внутрь. Вот тут-то Леха и обалдел окончательно, раскрыв глаза и рот в полнейшем изумлении.

  Посреди комнаты крутилось трехмерное изображение, напоминающее одновременно кубик Рубика, японскую цветную головоломку и стандартную таблицу Менделеева. В кубиках, уходящих вглубь таблицы, были названия, которых Леха в глаза никогда не видывал: Сталиний, Лений, Фейербахий, Марксий, Орджоникидзий, Кировий, и множество других.

  - Это что? - спросил Леха, с трудом закрывая рот и нервно сглатывая загустевшую вмиг слюну. Пожалел в этот момент, что нет под рукою стакана с чаем. Сладким, очень сладким. Но в бункере чая не полагалось.

  - Таблица Менделеева, Алексей Валерьевич, - кивнул на изображение секретарь. - Как вы и просили. Тут - все элементы, которые нам известны на настоящий момент. Выбирайте. Если уж тут не найдете, что требуется, то его и вовсе на свете не существует.

  Леха ошарашено помотал головой и вышел из бункера, так и не придя в себя окончательно. Долго думал потом - как же быть? В таблице, ему показанной, он ничего так толком и не понял. Химию, конечно же, он изучал и до этого момента считал, что знает неплохо. Однако странная таблица Менделеева поставила его в тупик. Но, когда изложил своему комитету требования к материалам, необходимым для производства, решение было найдено буквально на следующий день. Правда, полупроводники, предложенные для микросхем, были ему неизвестны, но это уже было неважно.

  - А рассчитывать как будем? - осторожно поинтересовался Леха у секретаря, предвкушая новые чудеса. - Я, знаете, на бумажке не смогу это рассчитать. В столбик, конечно, можно и кратный интеграл раскрыть, но уж очень долго будет.

  - Пойдемте, Алексей Валерьевич, - ответил секретарь, не переставая улыбаться. Он вообще часто улыбался прозрачной, будто невесомой улыбкой Чеширского кота.

  Леха дернул плечом и пошел следом, размышляя о небывальщине, происходящей под землей.

  И действительно, в счетном комитете, куда привели Леху, он понял, что Менделеевская таблица - наименьшая диковина, виденная им в Сталинграде. На подставках, опутанные трубками, закрытые прозрачными колпаками, под которыми переливалась перламутровая, поблескивающая жидкость, лежали мозги, соединенные проводами.

  - Нужно только задачу поставить, - сказал секретарь. - Они все посчитают.

  - А откуда они взяты? - опасливо спросил Леха, представив сразу хирургов, взрезающих его голову. - Неужто у людей забираете? - сразу на память пришли фантастические романы, читанные в детстве. "Да тут сплошные Доуэли сидят!" - панически вздрагивал Леха.

  - Выведены специально, выращены гидропоникой. У людей брать незачем. Образец, значит, берем, кусочек ткани, а на основе этой и выращиваем, - пояснил секретарь. - Подробнее - это к биологам нужно. Они все обскажут до последней точки, - Леха помотал головою. К биологам ему не хотелось, да и не смыслил он ничего в биологии. Не у людей головы режут - и ладно. - Так задачу ставить будем, Алексей Валерьевич?

  - Позже чуть, я еще не сформулировал...

  Из счетного комитета Леха вышел, пошатываясь. Много пил чаю, думал, рассуждал сам с собою, вышагивая по крошечной своей квартирке. Три шага в одну сторону, четыре - в другую. В конце концов, пришел к выводу, что удивительны достижения науки в подземном мире. Одно плохо - такие счетчики, из живых мозгов, за собой не потаскаешь. Калькулятор на них не сделаешь. И еще больше захотел создать компьютер, подарить его Сталинграду.

  Работа продвигалась быстро, да и странно было бы, если б случилось иначе: комитетчики, работающие с Лехой, мгновенно находили решения, знания их оказывались на недосягаемой для Лехи высоте, и даже иногда ему стеснительно было командовать ими.

  - Ну, я подарочек для вас припас, Алексей Валерьевич, - заявил как-то Дзержинский, вызвав Леху в свой кабинет. По щелчку его пальцев немедленно вкатилась тележка, на которой стоял массивный ящик с маленьким экранчиком, сантиметров двадцать в диагонали.

  - Вольтметр, что ли? - Леха погладил пластиковый бок ящика. - Это хорошо, это нам надо.

  - Да нет, что вы! - засмеялся Дзержинский. - Это дальновизор, Алексей Валерьевич. Специально для вас. Будете теперь наши сталинградские новости смотреть. Да и фильмы иногда показывают.

  Аппарат поставили в Лехиной квартирке, подключили к каким-то проводам, дивным образом появившимся из стены. Леха покрутился вокруг, открыл заднюю панель, почесал затылок. Дальновизор оказался телевизором, но почему-то с механической разверткой, об электронно-лучевой трубке и речи не было.

  - Блин! Диск Нипкова! Да мы такое только на истории радиотехники видали... Ну, я балдею с вас, ребята! - Леха аж сел от неожиданности. - И как мы монитор-то для компьютера склепаем? Таким манером не получится...

  Тем не менее, получилось. Что-то вроде лазера - только называлось это гиперболоидом, соединили с дальновизором, и получился вполне пристойный черно-белый монитор. Вот только экран был небольшой, а само сооружение - достаточно массивным.