У врат царства - Кнут Гамсун

Чучельный мастер (кланяется). За птицу уже заплачено.

Карено. Заплачено? Тогда, пожалуйста, положите ее туда. (Идет к письменному столу.)

Чучельный мастер. Это одна из тех птиц, которые думают.

Карено. Так.

Чучельный мастер. Но она ничего не говорит.

Карено. Положите ее куда-нибудь. Положите ее на пол. (Пишет.)

Чучельный мастер. Вы не хотите ее повесить?

Карено. Нет, благодарю вас.

Чучельный мастер. У нее распростерты крылья для полета. Это была лучшая птица в моей коллекции. Я ее показывал посетителям, как образец. Разве она вам не нравится?

Карено (встал). Простите, — будьте любезны положить туда птицу.

Чучельный мастер (быстро кладет птицу, кланяется). Доброго утра.

Карено. Доброго утра. (Садится.)

Чучельный мастер. Прошу извинить. (Уходит. Слышен стук захлопнувшейся калитки.)

Элина (входит, оправляя свое платье). С добрым утром, Ивар. Ты все за работой?

Карено. Кончаю. (Быстро пишет несколько строк.)

Элина. Видишь, как я долго спала. Ты опять не ложился?

Карено (кладет перо в сторону). Я был прилежен сегодня ночью. Необыкновенно прилежен.

Элина (подает ему руку). Поздравляю, Ивар.

Карено (удивленно пожимает ее руку). Разве я в первый раз так прилежен?

Элина. Я поздравляю тебя с сегодняшним днем. Неужели ты опять забыл? Ведь тебе сегодня исполнилось двадцать девять лет.

Карено. Да, правда.

Элина (заметив сокола). Как, он уже приходил?

Карено. Кто? Да, тут был кто-то; он там что-то оставил. Я ничего не понял. (Указывая.) Он положил где-то там. Он сказал — птица, что ли.

Элина (уныло). Как неудачно вышло.

Карено. Он сказал, что ты заказала.

Элина. Да, я заказала для тебя. К сегодняшнему дню. Теперь весь сюрприз испорчен. Я вижу, ты вовсе не рад. (В отчаянии.) О, Боже мой! (Садится.)

Карено (смотрит с гримасой на сокола). Эта птица для меня?

Элина. Да, это сокол. Я хотела тебе подарить.

Карено. Какая странная идея! Пустая, набитая шкура.

Элина. Да, конечно, опять я сделала глупость. В прошлом году я подарила тебе картину, и она тоже тебе не понравилась.

Карено. Но, Боже мой, это же было изображение Христа, Элина.

Элина. Ты не должен об этом говорить в таком тоне. Это была литография, очень дорогая картина, могу тебя уверить. Отец и мать советовали купить ее.

Карено. Ну что же, она и висит над моею кроватью

Элина. Когда он приходил? Почему он заодно не повесил птицу?

Карено. Не мог же я его послать к тебе прежде, чем ты встала!

Элина (с ударением). Может быть, ты и не хочешь иметь здесь птицу? (Указывая.) Вот здесь, на этом крючке?

Карено. Здесь… А ты хочешь?

Элина. Ну, значит, нет. Пусть тоже валяется в спальне. (Быстро встает, берет сокола и швыряет его в дверь спальни. Отпирает кухонную дверь.) Ингеборг, ты хотела принять птицу, когда ее принесут.

Карено. Ингеборг ушла. Я ее послал по делу.

Элина (у кухонной двери). Да?

Карено. Я ее послал к Йервену. (Встает.) Я должен тебе сказать, Элина, что деньги, которые я получил вчера вечером, я отослал ему.

Элина (подходит к нему ближе, внимательно смотрит). Это неправда, конечно?

Карено. Это правда. Ты знаешь, чтС сделал Йервен? (Берет книгу Йервена. Взволнованно.) Подумай, Элина, Йервен тоже согнул спину. (Бросает книгу на стол.)

Элина. Что сделал Йервен?

Карено. Отрекся. Отрекся от всех своих прежних убеждений! (Берет книгу и перелистывает.) Продал себя. Страницу за страницей. Вот отчего он вчера так странно себя вел. (Ходит по комнате.) От Йервена ничего не осталось!

Элина (после паузы). Ты думаешь, Йервен сделал это намеренно?

Карено. Намеренно? Вся книга не что иное, как обстоятельный переход к англичанам и к профессору Гюллингу.

Элина. Значит, я была права.

Карено. Ты была права, Элина?

Элина. Да. Относительно профессора Гюллинга. Уж если Йервен тоже перешел на его сторону…

Карено (не отвечая, ходит взад и вперед). Вот почему он вчера был так расстроен. Он знал, что он сделал. (Останавливается в задумчивости.) Я не понимаю его наглости. Как он говорил! И как он насмехался над профессором Гюллингом.

Элина. И первое, что ты сегодня сделал, это — отослал ему деньги. Нет, я тебя не понимаю. (Бросается на стул.)

Карено. Неужели ты думаешь, что я теперь могу взять у него деньги?

Элина. Что? Неужели я думаю?

Карено. После всего этого? После того, как он напал на меня сзади?

Элина. Разве он напал на тебя сзади?

Карено. И на меня тоже. (У стола, открывает книгу Йервена.) Читай. (Указывает; Элина не смотрит.) Посмотри, — это только оглавление. Здесь уже три нападки на меня. Только в заглавиях.

Элина. Если он на тебя напал, ты должен с этим примириться. Ты сам на всех нападаешь.

Карено (бросает книгу на стол; ходит взад и вперед).

Элина. Мне кажется, Йервен этим нападкам не придает большого значения. (Карено не отвечает.) Вчера вечером он был с тобой любезен, как всегда. (Карено не отвечает.) Повидимому, он против тебя ничего не имеет. (Карено не отвечает.) Во всяком случае, с его стороны было очень мило предложить тебе деньги.

Карено. Я не могу их взять.

Элина. Да, если бы у нас были средства, тогда другое дело.

Карено. Какие деньги предложил мне Йервен? Плата за его книгу, плата за его нападки на меня — это деньги за кровь… Вот какие деньги он мне предложил!

Элина. Н-да.

Карено. Ведь это насмешка. Он прекрасно знает, что совершил предательство, и вот ему нужен сообщник. (Останавливается.) Нет, убей меня Бог, я никогда не видел подобной наглости!

Элина. Как странно! Как только для нас покажется луч света, — он сейчас же гаснет.

Карено. Да, теперь счастье нам не улыбается. Но это временно. (Решительно.) Пусть Йервен берет себе свои деньги! Может быть, я сегодня получу от издателя благоприятный ответ. Ты должна поддержать меня, Элина.

Элина. Нет, нам не избежать описи, я знаю.

Карено. Нет, я не верю этому. У меня предчувствие, что этого не случится. (Проводит рукой по лбу.) Но теперь я должен заснуть: кружится голова. Элина, я скоро проснусь, через несколько минут я снова примусь за работу. Ты еще увидишь, чтС я могу сделать! (Экзальтированно.) Сегодня ночью, когда я писал, мысли как молнии освещали мой мозг. Ты не поверишь, но я разрешал все вопросы, я понял жизнь. Я почувствовал прилив новых сил.

Элина (у этажерки, берет поочередно в руки подсвечники; как бы про себя). И не в состоянии спасти даже их.

Карено. Не огорчайся, Элина. Мне предстоит огромный труд. Предательство Йервена произвело на меня сильное впечатление. Мне казалось в эту ночь, что я остался один на всей земле. Между человеком и внешним миром стоит стена; но теперь эта стена стала тоньше, я хочу попробовать ее пробить, высунуть голову и посмотреть. (Повторяет.) И посмотреть. Ты мне веришь?

Элина. Я в этом ничего не понимаю.

Карено. Подожди, повторяю тебе: подожди, я кончу свою книгу. Пусть нас выгоняя из дому: но когда-нибудь нам будет лучше. Это я знаю.

Элина. Ты много раз уж говорил это.

Карено. Но теперь я в этом уверен. И чтО бы ни случилось, я у Йервена денег не возьму. До чего вы хотите меня довести? Лучше мне идти просить милостыню. К счастью, есть человек, у которого сейчас моя рукопись и который увидит, чего она стóит.

Элина. А что ты сделаешь, если издатель тебе откажет? Тогда начнется то же самое. (Ходит взад и вперед; мучительно.) Господи, я так устала от всего этого. Это тянется уже целых три года. И никогда не будет иначе.

Карено. Но три года нужды совсем не долгий срок для такого человека, как я. Для человека, который стучится в людские двери с такими свободными мыслями, как мои. И десять лет недолгий срок. Об этом я думал сегодня ночью.

Слышен стук садовой калитки.

Элина (принимает решение). Ну, да посмотрим. У тебя воспаленные глаза, Ивар; приляг немного. Разбудить тебя?

Карено. Нет, я сам проснусь. Через четверть часа, вероятно, я встану. Я только подремлю. (Уходит в спальню.)

Элина (прислушивается у двери в глубине; отворяет ее, смотрит и снова запирает. Отворяет кухонную дверь.) Ингеборг, это ты?