Случайный брак с магнатом - Агата Лав

жестокую пощечину Ольги Викторовны. Она царапает его щеку до крови и заводится новой вспышкой, находя силы в своей ярости.

– Ты монстр, Марков! – рычит она загнанно. – Никогда тебя не прощу!

Она трижды повторяет эту фразу, как заведенная, и с каждым разом в ее голосе становится больше слез. Она снова слабеет, Марков подхватывает ее на руки и заносит в квартиру, успев кивнуть мне. Я иду вперед и подбираю вещи, которые обронила Ольга Викторовна. Ее сумочка и плащ валяются прямо на пороге.

– Успокойся, – зло бросает Марков из глубины квартиры. – Что ты приняла? Ты слышишь меня?!

Я захожу в его квартиру и закрываю дверь.

Рядом стоит высокий пуф, на который я кладу вещи Ольги Викторовны. Я не могу решить, что делать дальше. Маркову нужна моя помощь? Или это их личное дело – постсемейный скандал, в котором нет места третьему?

Мои размышления обрывает резкий звук. Что-то бьется с противным эхом. Шорохов вообще становится больше – это подсказывает, что ситуация только накаляется. Я шумно выдыхаю и сжимаю кулаки, а потом иду в другую комнату.

У Маркова просторная квартира, в которой невозможно быстро переместиться из точки А в точку Б. Я невольно замечаю обстановку. Вокруг много света, воздуха, красивых репродукций… Марков совершенно точно не аскет и не поддерживает современную моду на минимализм.

– Не трогай меня! – из гостиной доносится возглас Ольги.

Я делаю последний шаг и останавливаюсь в арке, которая соединяет гостиную и холл. Я вижу, что Маркову не удалось успокоить бывшую жену. Ольга загнанно дышит и отползает от него. Она выбилась из сил из-за бесконечных рывков туда-сюда и не может стоять на ногах. Но ей хватает запала, чтобы разбить напольную вазу. Та лежит на боку, а ее хрустальная ручка рассыпалась на мелкие осколки.

Станислав порывается что-то сказать, но сдерживается. Ольга в таком состоянии, что с ней бесполезно вести разговоры. Она распалена и реагирует гневным выдохом на каждый его жест. Или даже на сам факт его присутствия. Я понятия не имею, что она приняла, но я впервые вижу ее в столь безобразном виде.

– Больно? – усмехается Ольга Викторовна, когда Марков касается расцарапанной в кровь щеки. – Ничего, переживешь. Ты никогда не расплатишься со мной, всегда будешь в долгу. Я могу творить с тобой и твоей жизнью что угодно.

Она гадко смеется.

А на притягательном лице Маркова отображается буря. Под его кожей ходят желваки, а все тело напрягается, наливаясь бетонной стяжкой. Мне даже хочется подойти и дотронуться до его плеча, чтобы успокоить. Хотя бы попытаться… Он все-таки живой, и он на грани.

– Полина, – он оборачивается ко мне и ловит мой взгляд, – вы можете принести аптечку?

Я киваю.

– В ванной. Под раковиной, во втором ящике.

Мы переговариваемся вполголоса. Удивительно, но Ольга не замечает моего присутствия. Она понимает, что это я, только когда я возвращаюсь в комнату с аптечкой и протягиваю ее Станиславу. Ее острый воспаленный взгляд натыкается на меня и напитывается брезгливостью.

– Ты, – она показывает на меня пальцем, – ты тоже здесь…

Она встряхивает головой, словно решает, что ей померещилось. Я же не знаю, куда себя деть. Мне физически плохо находиться рядом с ней. Волны ненависти расходятся от ее тела во все стороны. И если Марков привык к этому, то я оказываюсь слишком восприимчива.

– Ты вызвал ее? – спрашивает Ольга у Маркова. – Она уже бывает в твоей квартире?

– Ольга Викторовна, вы же сами вызвали меня…

– Не надо, – Станислав обрывает мои объяснения. – Это сейчас бесполезно.

Я замолкаю и увожу взгляд в другую сторону.

– Что ты хочешь сделать? – Ольга снова заводится. – Мне не нужен укол… Нет! Не смей!

Она цепляется ладонью за диван и пытается ускользнуть от Маркова. Но тот рывком подхватывает ее за плечи и усаживает на мягкое сиденье. Следом он надвигается сверху, встречая широкой грудью все ее толчки. Он двигается уверенно и жестко. Грубая сила дает результат, Ольга не может ничего противопоставить ей и только продолжает жалить его злыми обреченными ударами.

– Ты и так сломал меня! Я такая из-за тебя! И ты это знаешь… знаешь… Ты даже ответить мне не можешь.

Она выкручивается из сильных рук Маркова, но слабеет на глазах. Она откидывается на кожаную подушку, и я случайно попадаю в прицел ее внимания.

– Я такая же, как она, – усмехается Ольга, кивая в мою сторону. – Искалеченная уродка. Только мой шрам глубже.

Ее слова обжигают меня. Я нервно дергаюсь, а потом разворачиваюсь и сама не понимаю, куда иду. Кидаюсь в другую комнату, чтобы не слышать больше ее противный голос. Ее оскорбление и так отдается в ушах, задевая самую чувствительную струну в сердце.

Я натыкаюсь на что-то твердое и только тогда останавливаюсь. Передо мной кухонный остров. Я забрела в кухню, в которой включена только верхняя подсветка. Полумрак действует успокаивающе, я постепенно привожу дыхание в порядок, а все мои мысли замыкаются на одной-единственной: «Я увольняюсь».

Да.

Пошло оно все к черту!

У всего есть предел.

И если моя мечта зависит от сумасшедшей стервы, значит, ей не суждено сбыться.

Я зажмуриваюсь и через некоторое время слышу шаги. Марков находит меня, он ничего не говорит и молча проходит к острову. Останавливается напротив и вытаскивает ладони из карманов брюк. Его широкие ладони ложатся на мраморную столешницу. Марков переносит вес на руки и опускает голову, вбивая идеально выбритый подбородок в грудь. Я слышу его перекрученный выдох, точно такой же гуляет в моей груди. В этот момент Станислав выглядит как мужчина, которого измучила адская боль, но которую он привык терпеть.

– Она уснула? – спрашиваю, чтобы хоть что-то сказать.

– Да. – Марков медлит, но через несколько секунд поднимает голову и смотрит на мое лицо. – Чем Ольга держит вас?

Его вопрос застает меня врасплох. В голове проносится столько всего, что я застываю и не могу сразу придумать, что сказать. Но Марков терпеливо ждет.

Странно…

Всё это так нереально.

Я вообще не должна быть здесь. В его кухне, в которой царит полумрак, а в воздухе до сих пор стоит эхо истерики Ольги. Именно в такие моменты остро чувствуешь, как много в жизни происходит помимо нашей воли. Интимные моменты случаются, не спрашивая разрешения, и потом тянут навстречу друг другу. Связывают невидимой нитью.

А мне чудится именно это. Мы становимся ближе. В темной комнате, в которой сейчас слышатся только наши выдохи и в которой я улавливаю каждый полутон настроения Станислава. Он сейчас так выжат, что забывает все защиты. Он как на ладони, даже взгляда вскользь достаточно, чтобы заметить его эмоции. Они густыми красками лежат на его волевом лице.

– Полина…

– Мне нужна операция, – выдыхаю. – Очень дорогая операция.

Марков щурится.

– Значит, дело в деньгах? – в его голосе слышится разочарованная интонация: «Дело всего лишь в деньгах?»

– И в связях. Ольга Викторовна дружит с владельцем клиники, поэтому меня взяли без очереди.

Я рассматриваю кофемашину, которая стоит у противоположной стенки. Мне становится не по себе. Я ощущаю кожей его острый взгляд и заплетаю пальцы в надежный замок, не зная, куда еще деть напряжение. Марков умный и проницательный, он догадается, что к чему. Ольга назвала меня искалеченной уродкой, а теперь я призналась, что мне нужны деньги на операцию.

Это всё равно что сложить два и два.

Мое дыхание сбивается.

Чертовски сложно быть неполноценной рядом с Мистером Совершенство. Холеный, привлекательный, щедро одаренный природой… Я боюсь таких мужчин. Я привыкла иметь с ними дело по рабочим вопросам, поэтому знаю, как не подавать виду и прятать свои комплексы. Но в личной плоскости – это совсем другое. Там в глухом деловом костюме не спрячешься.

Мы просто-напросто с разных планет. Марков видел только моделей. У Ольги Викторовны модельная внешность, в ней чувствуется порода. И вызывающая сексуальность. Мне на глаза попадались ее счета из салонов красоты, она оставляет в них сумасшедшие суммы каждый месяц.

– Я могу взять это на себя, – произносит Марков. –