Деконцентрация - Олег Бахтияров

Как правило, первичная постановка задачи формирования новых психических реальностей сводится либо к расширению уже имеющихся возможностей, либо построению новых психических содержаний «от противного», т. е., к снятию или замене на противоположный какого либо существенного признака, либо к выявлению и снятию ограничений, обусловивщих специфику преобразуемых содержаний. В любом случае речь идет о замене проявленной и осознанной психической структуры новой, не имеющей аналогов в предыдущем опыте.

Непосредственное преобразование одного сложно организованного объекта (в том числе и организованной индивидуальной психики) в иной, столь же сложно организованный, с сохранением его идентичности и субъективной непрерывности осуществить невозможно, поскольку в промежуточный период формирования нового объекта разрушается целостность прежнего, ибо предполагается последовательное замещение одних элементов исходного объекта элементами нового. ДКВ, как прием такого преобразования, фактически проводит психическую систему по линии снижения уровня дифференцированности до точки, в которой актуальное и планируемое строение психики представляются равновозможными вариантами дальнейшего развития психической системы. В самом деле, начальный прием дКВ — распределение внимания по периферийным полям восприятия, связанным с внутренним миром, провоцирующее новые психические переживания и необычную феноменологию, превращает организованные психические содержания в однородный и недифференцированный фон, чреватый новыми возможностями.

ДКВ-разрушение организованностей психики, ее дедифференцировка, проходит ряд стадий, когда последовательно исчезают различия между цветами, формами, модальностями. При этом глубокие дКВ позволяют разрушить не только организованности психики, но и мерность психического пространства, которое становится не столько многомерным, сколько неопределенномерным. Дедифференцировка психики доходит до той точки, с которой можно начать дифференцировку в направлении новых реальностей и позволяет придать психике новые качества, которые в ней до того актуально не присутствовали. Примером может служить работа с «невозможными» фигурами.

В обычных состояниях восприятие как целостностей «невозможных» фигур типа треугольника Пенроуза или фигур, которыми изобилуют картины Эшера, исключается. Можно воспринять только их непротиворечивые части. Однако если мы начинаем строить подобные фигуры из «материи равномерного хаоса», то появляется не только возможность их формирования, но возникает и та особая организованность психики, по отношению к которой «невозможная» фигура становится вполне «возможной». При этом мерность воображаемого пространства, в котором реализована «невозможная» фигура отличается от мерности обычного трехмерного пространства. Соответствующие этой организованности состояния сознания явно относятся к классу измененных. «Невозможная» фигура в этом случае исполнила роль точки кристаллизации нового состояния и новых психических реальностей, в том числе и иной мерности имагинативного пространства.

Задавая подобные «точки кристаллизации» можно строить различные психические структуры, отсутствующие в нормальных условиях. Так задаются и новые пространственные измерения, и новые цвета, отсутствующие в нормальном восприятии окружающей и внутренней сред. Это возможно лишь в том случае, когда дКВ, инициировавшая процесс построения новых психических реальностей, охватывает не только актуально развернутые перцептивные поля, но и возможные, но не актуализированные поля восприятия. Пояснить это можно на примере формирования новых цветов.

Овладев техникой представления пространства более чем трех измерений, можно перенести эту технику на восприятие цветового пространства. Мерность цветового пространства до сих пор является предметом дискуссий, но ясно, что цветовой континуум обладает определенным числом измерений. После того, как дКВ снимает различия внутри этого континуума, помещение его в пространство большей мерности и разворачивание цветового континуума в нем провоцирует совершенно новые цветовые переживания, подобно тому как двумерное тело (например, квадрат), помещенное в трех —, четырех- или пятимерное пространство меняет свою форму для наблюдателя. Так, плоскую фигуру можно поворачивать и удалять от наблюдателя, рассматривать его в различных проекциях, в которых могут изменяться его углы и соотношение сторон. Такое же действие можно произвести и в отношении цветового пространства, необходимо только подобрать соответствующую задаче точку кристаллизации, например, процедуру построения нового цвета, психологически противоположного исходному.

Так, красный цвет может рассматриваться как родоначальник всего хроматического ряда, порождающий новые цвета за счет процедур физического и психологического противопоставления — зеленый цвет как физически противоположный и синий как противоположный психологически. Применив процедуру физического противопоставления к синему цвету и психологического к зеленому, получим, соответственно, оранжевый и желтый цвета, и т. д.

Но те же процедуры можно применить и к ахроматическим цветам — черному и белому, рассматривая их как родоначальников новых хроматических рядов. Для этого необходимо вычленить абстрактные процедуры противопоставления и перенести их в условиях дКВ на ахроматические цвета. В случае успеха возникает переживание новых, невиданных ранее цветов. Поскольку это переживание не находит опоры в регулярном опыте, оно является нестойким и с трудом воспроизводится как воспоминание.

В этом случае, как и в случае восприятия новых пространственных измерений, мы имеем дело с чисто субъективным феноменом, поскольку невозможно ввести внешний критерий успешности выполнения задания. Очевидно, такой критерий появится лишь при возникновении группы людей, владеющих этой техникой и выстраивающих новые линии внутригрупповой коммуникации, основанной на новых восприятиях. Проблема до сих пор заключалась не в техниках формирования новых психических реальностей, а в создании сообщества людей, неотъемлемым элементом жизни которых явилось бы использование этих реальностей.

В общем виде процесс порождения новых психических реальностей сводится к четырем процедурам:

— дедифференцировке психики за счет глубокой дКВ до точки слияния актуального и проектируемого строения психики;

— фиксации при помощи стабильной КВ «точки кристаллизации», задающей новое направление психической дифференциации;

— процессу спонтанной дифференциации, управляемого «точкой кристаллизации»;

— стабилизации и поддержке новой дифференцированной психической структуры за счет введения продуктов ее работы во внутригрупповой коммуникативный процесс.

Понятно, что порождение новых психических реальностей не связано с формированием нового нейрофизиологического субстрата. Мы, скорее, имеем дело с внутрисистемной перегруппировкой дискретных составляющих психики и проявлении латентных структур под воздействием целенаправленно вызванных сдвигов состояния сознания как интегральной характеристики психики.

2.10. Деконцентрация и рефлексия.

Овладев техниками КВ и дКВ, можно совершать переходы от КВ к дКВ и наоборот. Более того, появляется возможность не только чередования КВ и дКВ во времени, но и их сосуществования в пространстве восприятия, когда на одних участках поля восприятия внимание равномерно распределено, а на других сконцентрировано на дискретных фигурах. При этом оператор, производящий психотехническую процедуру, сталкивается с необходимостью отслеживания динамики «сгущений» и «разряжений» внимания во времени и сложной картины «сгущений» внимания в пространстве восприятия.

Но чем, в таком случае, «наблюдается» внимание? Ведь в обычных условиях внимание и есть наблюдение. Наблюдать за вниманием можно, лишь опираясь на механизм, отличный от самого внимания. Этот механизм мы и будем называть рефлексией, придавая этому термину, столь же широкому и неопределенному, как понятие медитации, узкое и специфичное (в рамках нашего текста) значение. Рефлексия есть наблюдение, не деформирующее объект наблюдения. Рефлексия — это то, что наблюдает «поведение» внимания.

Внимание деформирует свой объект. Оно изолирует его из окружающей среды, изменяет соотношение его частей, «подгоняет» объект под прегнантные формы. Рефлексия, отталкиваясь в своем происхождении от наблюдения за вниманием, лишена всех этих деформирующих свойств. Напротив, опираясь на нее, можно увидеть, отметить и зафиксировать, как внимание искажает свой объект, как работают в поле восприятия перцептивные силы, как формируется и разрушается гештальт, как протекают другие подобные процессы, ускользающие от внимания, поскольку они являются его составной частью.