Как приручить дракона – 5 - Евгений Адгурович Капба

в связи с… — я замешкался.

— … с тем, что у меня была беда с башкой, — Вишневецкий сделал небрежный жест рукой. — Говорите при атамане смело, у нас с ним договор — наши дела — это наши дела, и их детали никого больше не касаются. И уж поверьте мне — даже менталисту уровня Заславской будет трудно вытянуть из Бабая хоть крупицу того, что он выдавать не хочет. Рассказывайте!

— Заславская и есть один из моих источников, — я смотрел на выражение лица урука: кажется, он прекрасно знал, о ком идет речь! — Второй источник — Сергей Рыбак, бывший соратник Холода, это…

— … братец Жевуского, — кивнул князь Ярема. — Жирного черта, который хвостом увивался за Кшиштофом Радзивиллом. Преме-е-е-ерзкий тип.

— Точно. Они хотели сделать из Вышемира сервитут. Но Рыбак быстро отказался от этой мысли, когда узнал, что такая идея исходит от Радзивиллов, и они готовы мигом ввести в город капиталы и людей своих клиентов. А еще Сергей Сергеевич узнал от меня о том, что немалая часть проблем, которые обрушились на город и горожан, были вызваны воздействием как раз несвижских некромантов… И Холод, и Рыбак — люди далеко не святые, но точно — мужественные и решительные, а еще — любят наш город, и продавать его чужакам никогда не намеревались. Особенно тем, кто так усиленно гадил нам — месяц за месяцем! Зборовский — новый земский предводитель — взялся круто, но его власть явно пошла Вышемиру на пользу, и влиятельные люди города с такими раскладами в целом смирились. Но не Радзивиллы.

— К чему ты клонишь? — прищурился Вишневецкий. — И вообще, садитесь давайте… Чай, кофе, спиртные напитки? У меня есть хороший каледонский виски, м?

— Ага, — сказал Бабай. — С такими разговорчиками виски — самое оно. Хотя вообще-то я почти непьющий. Но на два пальца — можно… Моих пальца!

Графин с янтарной жидкостью взлетел с дальнего столика, следом за ним утиным клином следовали низкие, толстые, угловатые стаканы. Лед стайкой выплыл из мини-бара, встроенного в стену, и все это великолепие принялось булькать, звенеть и переливаться в лучах света, которые исходили из магических ламп под потолком.

— Вот! — удовлетворенно покивал старик, когда квадратные бокалы оказались в наших руках. — Выпьем — и продолжим разговор.

Виски был хорош, но я его едва пригубил — напиваться не было никакого желания. И осторожно проговорил:

— Николай Христофор Радзивилл Черный вселился в тело Кшиштофа Радзивилла, так?

— Так, — кивнул Вишневецкий.

— То есть фактически он — попаданец из прошлого… — продолжил я.

Мы с Бабаем переглянулись. Иеремия Михайлович этого, кажется, не заметил. Или не подал виду.

— Так и есть, — сказал збаражский князь. — Натуральный попаданец из шестнадцатого века.

— Насколько мне известно, взаимовлияние реципиента и попаданца весьма велико, — я двигался наощупь, пытаясь не пересечь некие туманные границы. — И порой остаточные идеи, образ мыслей, привязанности, воспоминания и физиология реципиента играют решающую роль в формировании общей личности…

— Пожалуй, известны и такие случаи! — кивнул хозяин замка. — К делу, к делу, Пепеляев! Что ты круги нарезаешь?

— Однако он захотел поиметь нас всех, этот старый лич, — пояснил я. — Вас, меня, Вышемир. Он хотел создать Аномалию в Горыни, возникновение которой легко бы свалил на вас. А получив Аномалию, добиться статуса сервитута и запустить радзивилловские щупальца в мой город было бы куда как легко! Заславская сняла эфирный слепок, пока вас подлечивала, и теперь уверена: не было необходимости в заклинании такой мощи. Он не страховал вас, он хотел использовать вашу силу архимага, чтобы спровоцировать Прорыв. И живущий в вашем мозгу ментальный паразит должен был стать точкой фокуса и впоследствии — хранителем Аномалии.

— Ага-а-а-а!!! — вскочил со своего места Вишневецкий. — А я знал, знал!!! Презлым воздал за предобрейшее! Змей, чистый змей! А он думал, что контролирует Кшиша, а Кшиш подточил его волю за несколько недель! Да и было бы, что там подтачивать! Тут их стремления точно совпали! Радзивилл — он и после смерти Радзивилл, что ему клятвы и узы дружбы, когда можно целый уезд своим родичам в лапы передать! У-у-у-у, подлюка! Я ведь от души, мы ведь… Эх… А навешал-то мне лапши, а? Мол, родственничков проведать едет, мосты навести… Навел, скотина! Черта с два его теперь из Несвижа выколупаешь!

Он здорово раздухарился. Забегал по комнате: по полу, стенам и потолку, потрясая кулаками, ругался скверными словами и грозился объявить войну и вырезать весь их род до седьмого колена. Его можно было понять: воспользовавшись тяжким душевным недугом, старый некромант втерся к нему в доверие… Да что там — и я демонстрировал потрясающую наивность в этом деле, сосредоточившись на школе, экономических проектах, инициациях и… И Ясе, конечно! Вот что значит — пытаться объять необъятное! Понадеялся, что старый Вишневецкий разберется сам…

Князь меж тем успокоился, соскочил с потолка, сел на оттоманку:

— Повезло мне с тобой, Пепеляев. Если бы ты Заславскую ко мне не притащил, если бы сам не… — он глянул на Бабая. — Если бы с этим недохранителем не разобрался — гореть бы мне уже в аду, а Вышемиру — быть сервитутом под пятой Радзивиллов… Как думаешь, атаман, расклад реальный? Или мы тут навели тень на плетень?

Урук наблюдал за нами молча все это время, скрестив мощные татуированные руки на груди. Он буравил меня своими орочьими бельмищами, и выдержать его взгляд было тяжеловато, особенно — не призывая дракона.

— Я точно знаю, что злонамеренная организация прорыва Хтони возможна, я видал такое, — сказал он. — И я совершенно уверен, что реципиент очень, очень сильно влияет на попаданца. Вне всякого сомнения. Я не сталкивался с Радзивиллами, но имел дело с Ермоловыми — они не некроманты, а Темные, но начинка у такого рода магов примерно одинаковая. Думаю, они не отступят от Вышемира, если только не столкнутся с обстоятельствами непреодолимой силы.

Иеремия Михайлович посмотрел на меня, я — посмотрел на него. Мы переглянулись.

— Я не буду вступать в войну из-за земского города, — серьезно сказал Вишневецкий. — Ты все правильно сделал, что приехал сюда, Пепеляев, и сказал мне это здесь, в моем средоточии силы. В своих владениях я могу принять взвешенное решение… И я его принял. Да — меня оскорбили, воспользовались моей слабостью. Но это