Красный орёл (СИ) - Кобяков Виталий Витальевич

— Это элемент декора, для красоты, — поймал мою мысль центурион. Ну, правильно, я уже минуту стою с открытым ртом и изучаю комнату. — Кушетка? Кресло?

— Кушетка, — раз уж мне предоставили выбор, я не прочь дать ногам небольшой отдых. Да и всему телу. Тяжёлый день. Физически тяжёлый. Да и морально я слегка поник после увиденного здесь. Раньше я считал, что весьма неплох в ремонте. Теперь понимаю, что я так, просто любитель. Хотя тут всё решают деньги. Откуда у подростков большие сбережения на такую красоту?

— Вино? — предложил Аврелий Леонис.

— Не откажусь, — мне не помешает немного храбрости. Центурион позвал Камиллу, выдал ей распоряжения, затем мы разлеглись на удобных кушетках напротив друг друга. Между нами был только маленький круглый столик для еды и напитков.

Камилла уже секунд через 30 прибежала с бутылкой хорошего вина (предположительно, испанского) и разлила его нам по весьма интересным кубкам — диатретам — внутри они стеклянные, а внешний слой представляет собой «картины» из драгоценных металлов, этакое обрамление, лишь частично закрывающее внутренний слой. Но самое прекрасное в них то, что стекло способно кардинально менять свой цвет в зависимости от освещения (и от жидкости внутри): от красного до зелёного. Я читал про эту технологию, ей вообще более тысячи пятисот лет. И да, как тогда, так и сейчас, диатреты стоят целое состояние. Вживую держать нечто подобное… даже руки дрожат.

— Марк, я понимаю, перед тобой стоит не самый простой выбор, у тебя в голове крутится множество вопросов. Поэтому давай так: спрашивай абсолютно о чём угодно, я клянусь ответить честно, — задал тон нашей беседе центурион.

— Кхм… — пытался я озвучить вопрос, который разрывает меня уже десять минут, но решимости не хватило. Тогда я резко выпил половину кубка ароматного, насыщенного, весьма кислого вина и тут же произнёс. — Почему Камилла выполняет здесь черновую работу?

— Камилла? — переспросил центурион, затем рассмеялся. — Хороший вопрос, мне нравится. Видишь ли, содержать такой дом невероятно сложно. Да и не так молод я. Поэтому иногда в качестве практики и за символическую оплату мне помогают воспитанники города. Так вот, два года назад у нас в доме легиона произошёл небольшой пожар из-за неисправной проводки. Как раз в квартире Камиллы. Пока шёл ремонт, я выделил ей помещение здесь. Мы хорошо общались, она очень помогала мне по дому. Поэтому я предложил остаться на вилле в обмен на приоритет в моём завещании.

— Ааа, понятно, извините, — попросил я прощения за свои не совсем хорошие мысли об эксплуатации подчиненных в личных целях.

— Это правильный вопрос, — подбодрил меня Аврелий, сделал маленький глоток вина, а затем продолжил. — Конечно, эта вилла — служебная, она отойдёт следующему центуриону Ювенус Салоны, личной недвижимости у меня нет, зато есть электромобиль, всё, что здесь находится, включая эти диатреты, — он легонько постучал пальцем по кубкам. — А ещё семизначный счёт. Поэтому наше с ней соглашение более чем справедливо.

Семизначный? То есть теоретически центурион мог бы и купить такую же виллу где-нибудь в Салоне на берегу моря? А потом и Камилла сможет. Будучи обычной легионершей. Максимум дослужится до декана легиона. Неслабо так.

Не знаю, справедливо ли это. Ведь можно было просто платить фиксированную сумму, а не ставить в приоритет. И не знаю, насколько сейчас правильно, что наследство неделимо, всё обязательно должно достаться одному человеку. При монархической власти мотивы были весьма ясны — есть строгая последовательность наследников, Империю нельзя взять и поделить. Или даже земли патронов, иначе это ослабит границы. Но сегодня…

— Преторианец. Зачем он здесь? — задал я ещё один мучающий меня вопрос.

— По моему приглашению, мы раньше служили вместе, — ответил собеседник, не поведя бровью.

— Ладно, — собирался я с мыслями, быстро допив вторую половину кубка. Слишком вязкое и кислое, зря я большими глотками его пью. — Сегодня он встречался с… с одним из старших учителей. Вряд ли они тоже раньше служили вместе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я поражаюсь, — развел руками центурион. — И твоей откровенности, и твоей наглости… Преторианец расследует дело по моей просьбе.

— Они же расследуют дела только против легиона, — не понимал я.

— Да, — подтвердил Аврелий Леонис. — Я подозреваю одного из своих подчиненных в весьма тяжёлом преступлении. Поэтому я попросил разобраться в этом моего старого друга.

— В смысле… здесь? В Ювенус Салоне?

— Мои немногочисленные подчиненные только здесь, других у меня сейчас нет, — рассмеялся командир. — Не волнуйся, если будет собрана стопроцентная доказательная база, то его кинут на арену. А если подозрения не подтвердятся, то это даже к лучшему.

Преступление, за которое кинут на арену? Да что тут вообще происходит?! Я думал, что я сам тут главный бунтарь благодаря разбитому носу моего недруга, но такое…

— Я не буду спрашивать «кто» и «почему», — решил я плавно перевести тему, так как не хочу ставить центуриона в неудобное положение. Он обещал отвечать честно, но тут речь идёт о преступлении. Причем среди своих.

— Тогда о чём ты ещё хочешь поговорить? — улыбнулся Аврелий, словно поблагодарив меня.

— В общем… — налил я себе ещё одну порцию вина, но теперь пил его маленькими глотками. — Я сделал выбор. Марсово поле.

— Марк! — поднялся центурион, заставив вскочить и меня. — Добро пожаловать в первую ветвь власти!

Он вновь протянул мне руку, как вчера на вручении гражданства. Только сегодня рукопожатие было куда крепче, словно у двух старых друзей, которые не виделись целую вечность.

— Спасибо, — словно камень с души упал, все сомнения остались в прошлом. — Я Вас не подведу.

— Я в тебе не сомневался, иначе я бы не рекомендовал комиссии отправить твоё дело на Марсово поле.

Так вот кому я обязан такой возможностью. Но это было и так понятно.

— Последний раз воспитанник из Ювенус Салоны получал приглашение в военную академию девять лет назад, — мы вновь разлеглись по своим кушеткам, продолжив диалог и распитие божественного напитка. — Тоже из Дома Орла, кстати. И тоже Марк. Только он поехал в Валенцию, где учился и я сам.

— Насколько это сложно? Ну, учиться в академии.

— У нас с тобой будут несколько разные специализации, — начал рассказ Аврелий, устроившись поудобнее. — Меня учили вести следственные действия, тебя же обучат сохранять общественный порядок. И учёба в академии — это просто. Но, говорю честно, до академии тебя ждёт настоящий кошмар. Учебный лагерь — не самое приятное место. Каждая секунда времени занята тяжёлым трудом и подготовкой к службе. Потом год в легионе, но здесь как повезет.

— Как повезет? — переспросил я.

— Зависит от распределения, — пояснял командир. — Меня отправили в Новую Лютецию. Большой, развитый и невероятно красивый город с минимумом преступности. Тебя же, вероятно, сошлют в менее приятное место. Например, в один из промышленных центров Азии. Или куда-нибудь на север. Просто потому, что у тебя специализация такая.

— Знаете, это не добавляет мне оптимизма, — с улыбкой признался я.

— Я же обещал быть честным, — вновь рассмеялся он. — Не бойся, зато у тебя перспективы намного больше моих. И зарплата на такой службе намного выше. А годам к 50–60 можешь переехать в тихое место или вообще дослужиться до легата. Или ещё выше.

— Хорошо бы, — мечтательно вздохнул я.

— И ещё одна важная вещь, — центурион направился к рабочему столу, затем вернулся. — Точнее две вещи.

— Не понимаю, извините, — он передал мне учебник по биологии.

— Читай. Зубри. На случай, если решишь, что легион не для тебя, у тебя останется возможность на поступление в Новый Рим, они до 20 лет принимают, — пояснял мне командир, но я так и не мог понять, зачем он всё это рассказывает. — Всякое может быть. Только ни в коем случае не пиши заявление до окончания учёбы в лагере и до завершения годового контракта в легионе. Это могут не так понять.