Барон из МЧС – 4 - Игорь Лахов

удовольствие.

Больше всего пострадал от стихии Чах. В отличие от нас, он не имел никакой внешней защиты, а тратить свою энергию не стал: она нам скоро очень пригодится. Так что пришлось мокрому, как мышь, наумбу грустно ждать утра, трясясь от холода и громко матерясь под широким листом, выполнявшим роль зонтика. Даже Ведьме стало жалко нашего неудачливого товарища.

— С-су-ука… — причитал Чах. — Н-н-ну п-п-почему я не м-м-огу, как р-р-аньше пр-р-росто залезть в Д-д-да-н-ниллу?

— Ты реально не можешь? — удивился я новым фактам.

— В-в-выррос на свою голову. Выб-б-б-рался из твоей скорлу-п-п-ы и не з-залезть обратно.

— Ого! Поздравляю!

— С х-х-хрена ли поздравления? Я с-сейчас сдохну!

— Да, не завидую, — посочувствовала Якутова. — Извини, но даже маленького костерка развести не можем. Уверена, что нас усиленно ищут по всей границе, и любой дымок будет как приглашение тварям полакомиться человечиной. Ничего! Выберемся в нашу Реальность, я тебе настоечки налью для профилактики простуды. С собой нет, но там найдём.

Зря она это сказала. Услышав про выпивку, наумб стал стенать и дрожать ещё громче, всем своим видом показывая, что простуду из его несчастного тела одной рюмкой выгнать будет сложно. Лишь ближе к обеду он успокоился, резко перестав страдать и спокойно заявив.

— Всё. Я готов. Можем начинать прорыв в человеческую Реальность.

— К бою, дамы и господа, — приказала Ведьма. — Глядите в оба глаза и не расслабляйтесь ни на секунду. Слушать Чаха тоже не забываем: временно командиром назначается он.

— Правильное решение, — кивнул наумб. — Я сейчас открою свою боевую… Ну как «боевую»? Это моя новая ипостась, просто не могу в ней долго находиться. Восхищаться истинной красотой можете, а вот бояться не надо, не укушу. Как только активирую яйцо, возможны небольшие побочные эффекты: глюки, раздвоение личностей и прочее, что как пришло, так и уйдёт. Это последствия той защиты, что наложу на вас.

Верка, Галюнчик! Ваши зародыши могут на пару минут очнуться. Если мои девочки начнут психовать, то не отвечайте им. Не создавайте мысленную связь между вами. К этому пока не готовы ни вы, ни они. Жёсткий игнор! Запомнили?

— И в чём выражается эта самая паника? — настороженно спросила Вера.

— А я почём знаю? Вам, бабам, виднее, как истерить. Вот мы, мужчины, сопли не распускаем, поэтому с нами и легко!

— Это ты-то сопли не распускаешь⁈ Да с десяток вёрст их за ночь на кулак намотал!

— Это не то. Это эмоциональная реакция высокоразвитого существа на несовершенство мира.

— Дань, — повернулась ко мне Вера. — Он сам по себе такой сексист или у своей «скорлупы» научился? Ты сразу скажи, чтобы я представляла, чего от тебя ожидать в будущем.

— Оказывал на подопечного исключительно высокоморальное влияние! — быстро оправдался я. — Ты его раньше не видела: падлой был похлеще харков. Да и сейчас больше выпендривается после назначения на высокий командный пост. Просто фильтруй наумбовский базар и не обращай внимание. Я так обычно поступаю. А когда достанет совсем, то ввожу сухой закон. Вот прям как сейчас ввёл за оскорбление моей невесты.

— Да, Данилушка… — грустно протянул Чах, услышав неприятную для себя новость. — Променял всё-таки меня на упругие сиськи и красивые глазки. Подкаблучником становишься!

— Слышь, недоделок! Не смей повышать голос на праотца! — выпалила Якутова и тут же отвесила Чаху подзатыльник, от которого его снесло на пару метров.

— Ведьма! — завопил он. — Ну как у тебя это получается? Меня Данила за всё время знакомства столько раз не бил, сколько ты за последние пару суток смогла! И ведь знаю, что от тебя всякой пакости ожидать можно, но всё равно попадаюсь.

— Это ошибка Горюнова: пороть тебя нужно было по тощей заднице армейским ремнём. Ну, а как получается рыльник твой начистить? Годы тренировок! Кто Императорскую Школу Спасателей полностью прошёл, тот даже без Дара таких, как ты, словно мух газетой гонять сможет. Так что не зазнавайся и приступай к делу.

— Слушаюсь…

— Теперь и ты подкаблучником стал, — ехидно прокомментировал я покорный вид Чаха.

— Это другое, Данила. Просто чувство самосохранения говорит, что иногда стоит немного побыть подкаблучником, но зато живым.

— Слышал? — хитро спросила Верка, ткнув меня в бок. — Умные слова, кстати.

— Слышал. Значит, с этим умником и будешь жить. Я же придерживаюсь принципа разумного равноправия.

— Это как?

— Муж не мешает жене готовить борщ, а жена не мешает мужу его есть.

— Ты неправильно трактуешь правила: жена не мешает мужу зарабатывать деньги, а муж не мешает жене их тратить.

— И в чём здесь моя выгода? Давай, Вер, сойдёмся на компромиссном варианте: муж не мешает жене готовить борщ, а жена не мешает мужу.

— Опять его есть?

— Нет. Во всё остальном.

— Слышь, жених! — перебила нашу шутливую перепалку Ведьма. — Единственное, в чём тебе Верка помешать не сможет, так это сдохнуть после гнева дедушки императора, узнавшего о новом «внучке». Перестаём зубоскалить! Очень домой хочется!

Тут с нею не поспоришь. Поэтому мы все заткнулись и уставились на Чаха, ожидая дальнейших распоряжений.

— Отойдите от яйца аршинов на пять, — приказал он. — Не паникуйте, не стреляйте и на всякий случай контролируйте друг друга. Вдруг кого-то накроет слишком сильно и буйным станет.

После этого наумб преобразился в огромную тварь. Почти крокодил с пятиметровым размахом крыльев! От настоящего дракона Чаха отличал лишь всё такой же свиной пятак, а также полуоблезший мохнатый хвост.Внезапно на грудь словно многотонная бетонная плита навалилась, стало тяжело дышать, и всё расплылось перед глазами.

Ну а потом… Я не знаю, что чувствует человек, которому кувалдой бьют по голове, превращая мозг в кашу. Но именно такое сравнение пришло после сильного ментального удара. Не выдержав, с воем упал на землю и исторг себя остатки недавнего обеда, впадая в какое-то безвременье и ощущая сильное жжение в руках.

Посмотрел на них и увидел непонятные разгорающиеся татуировки. Печати Смерти! Другого объяснения этим рунам не вижу. А потом я сошёл с ума и потерял сознание, не выдержав безумных картинок, разрывающих мой мозг на части.

Всё закончилось так же резко, как и началось. Очнувшись, увидел ноги своих товарищей. Получается, что я один вырубился?

— Один, — подтвердил Чах, принимая свой обычный вид. — Я на тебя