Черняховский - Акрам Шарипов

Черняховский стал часто бывать в роте Рязанова на занятиях, при подъеме, заглядывал и в столовую. Однажды он увидел, что бойцы шли в столовую без строя и, рассаживаясь за столы, создали толкучку. Черняховский приказал старшине вывести всех и построить роту. Затем скомандовал:

— Рота, справа по одному — шагом марш!

Когда все встали за своими столами, приказал:

— Садись!

Черняховский поинтересовался, чем кормят бойцов.

Повар принес Ивану Даниловичу обед из общего котла.

Когда бойцы заняли свои места в строю, Черняховский тихо сказал стоявшему рядом с ним старшине роты:

— Порядок — это ведь немудреное дело. А у вас рота не укладывается в отведенное для обеда время и срывает расписание занятий. Понятно, товарищ старшина? Впредь так держать порядок!

— Есть так держать!

Главным для Черняховского была боевая выучка. Он сам проводил с командирами рот показные тактические занятия, учения танкового взвода с боевой стрельбой. Он был очень чуток ко всему новому, боевую подготовку танкистов строил так, чтобы они в первую очередь учились тому, что важнее всего на войне. Черняховский постоянно изучал опыт войсковых учений. Продуманная, четкая система боевой подготовки в батальоне, как и следовало ожидать, давала хорошие результаты.

В мае 1937 года Черняховского вызвали в особый отдел. Молодой человек в гимнастерке из серого коверкота, с браунингом на поясе, холодно взглянув на комбата, сказал:

— По материалам, имеющимся у нас, заместитель командира бригады — враг народа!

— Но у меня нет никаких компрометирующих его данных, — твердо произнес Черняховский.

Какое-то время следователь молча смотрел на Ивана Даниловича. Потом спросил:

— Так говорите, что подозрений нет?

— Нет.

Уже рассвело, когда он вернулся домой. Чувствовал себя разбитым. Но, когда утром пришел на службу, никто не заметил, что комбату не по себе.

…Следователь особого отдела не забыл о Черняховском и через полгода снова вызвал его:

— Скажите, почему вы скрыли свое социальное происхождение?

— Мне нечего скрывать, — спокойно ответил Черняховский. — К тому же моим происхождением уже занимались.

— Кто?

— Мария Ильинична Ульянова.

Услышав это, следователь предложил сесть, сказал уже мягче:

— Все же напишите свою автобиографию.

На этом все и кончилось…

Тем временем боевая и политическая подготовка в бригаде шла своим чередом.

Батальон Черняховского на инспекторской проверке в 1938 году получил хорошие и отличные оценки. Многих командиров и красноармейцев наградили, Ивану Даниловичу присвоили звание майора.

Однажды он получил письмо от своего земляка Пономарчука, которое пролило свет на то, что произошло с ним перед окончанием академии.

«Дорогой Ваня, — писал Пономарчук, — бывшего работника Томашпольского райкома партии Пескуда окончательно разоблачили. Как тебе известно, в свое время он по рекомендации Марии Ильиничны Ульяновой был освобожден от должности в райкоме партии и назначен директором местного госбанка». Далее в письме говорилось, что в Харькове в это время работал другой Пескуд, который случайно в газете прочитал статью за подписью однофамильца. Он знал, что его брат, командуя красноармейским отрядом, погиб в боях с петлюровцами под Тульчином. Но все-таки обратился в справочное бюро. У однофамильца оказались имя и отчество брата.

Тогда Пескуд-младший поехал в Томашполь. Он все еще не верил, что брат жив, и чувство настороженности не покидало его. Явился к томашпольскому Пескуду прямо на службу, в госбанк.

Органы НКВД установили, что называвший себя Пескудом директор банка — вражеский провокатор. В гражданскую войну, убив командира отряда, настоящего Пескуда, он воспользовался его документами.

Дочитав письмо, Черняховский задумался: «Да, а сколько из-за таких провокаторов пострадало людей!»

Он пошел с письмом к командиру бригады и обстоятельно рассказал ему обо всем.

— Товарищ майор, нам все известно, — ответил, выслушав его, Кривошеий. — Но пришли вы очень кстати. Получен приказ командующего. Поздравляю вас с повышением. Вы назначены на должность командира 9-го отдельного легкого танкового полка.

Посоветовавшись с женой, Иван Данилович решил, что на новое место, в Гомель, пока поедет без семьи.

Итак, в тридцать один год Черняховский стал командиром полка. Он энергично взялся за дело. Приходилось заниматься вопросами обновления материально-технической базы обучения, хозяйственные заботы также требовали постоянного внимания.

Много времени Черняховский уделял полевой выучке и тренировкам командного состава полка в сложной тактической обстановке. Он знал, что только тактически грамотный командир может подготовить хорошее боевое подразделение, способное добиться победы с наименьшими потерями. Черняховский настойчиво обучал командиров рот и батальонов организации разведки и боя, взаимодействию танков с пехотой, артиллерией и авиацией.

Венцом боевой подготовки за учебный год явились тактические учения. Здесь, в полевых условиях, приближенных к боевой обстановке, проверялись знания бойцов и командиров, вырабатывалась их выносливость, осваивалась боевая техника. Инспекторская проверка 1939 года, как и обычно, должна была закончиться традиционными тактическими учениями.

Танковый полк, которым командовал Черняховский, был поднят по боевой тревоге и в исходном районе получил задачу: «Совершив 40-километровый марш, во взаимодействии с кавалерийской дивизией окружить стрелковую дивизию обороняющейся стороны в районе Борисова».

Маршу сопутствовали ливневые дожди, дороги развезло. Казачьи кони кавалерийской дивизии еле преодолевали распутицу. Местами застревали танки. «Противник», надеясь, что наступающая сторона в такую погоду не будет активна, ослабил бдительность. Этим воспользовался Черняховский. Он бросил танки в обход и стремительным ударом на рассвете, захватив мост на реке Березине в районе Борисова, отрезал пути отступления «противнику».

В тот же день начальник управления кадров округа полковник Н.И. Алексеев поздравил майора Черняховского с успехом на учениях.

— Как вы смотрите на то, если мы будем рекомендовать вас на выдвижение? — спросил полковник.

— Но я всего лишь год командую полком!..

— Год — это тоже немало.

Черняховский, прощаясь с Алексеевым, подумал, что, возможно, опять придется переезжать на новое место службы.

Учения со всеми трудностями и тревогами подошли к концу. Командиры батальонов доложили Черняховскому, что их подразделения готовы к маршу в свое расположение. Иван Данилович, распрощавшись с комбатами, сел в «эмку», и шофер повез его домой. После полевых учений потянуло к семье, захотелось взять на руки сына — двухлетнего Олега. Черняховский загрустил: ведь жена с детьми еще не приехала из Киева и его никто не ждет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});