Кот внутри (сборник) - Уильям Берроуз

Но терпение, преданность и перекрестное скрещивание… весящие два фунта бесшерстные кошки, изогнутые, как ласки, невероятно нежные, с длинными тонкими лапами, острейшими зубами, огромными ушами и яркими янтарными глазами. Это только один из экзотических видов, стоящих безумные деньги на кошачьих рынках… кошки, летающие и скользящие… кошки ярко-синей электрической масти, распространяющие аромат озона…. водоплавающие кошки с перепончатыми лапами (они появляются на поверхности воды с задушенной форелью в зубах)… нежные, худые, невесомые болотные кошки с огромными плоскими лапами — они могут скользить по зыбучим пескам и тине с невероятной скоростью… крошечные лемуры с огромными глазами… алые, оранжевые и зеленые кошки, покрытые чешуей, с длинными мускулистыми шеями и ядовитыми клыками — яд вроде того, что извергает синий кольчатый осьминог: два шага, и ты валишься наземь, час спустя ты мертв… кошки-скунсы, распыляющие смертоносное вещество, которое убивает за секунды, как когти, запущенные в сердце… и кошки с ядовитыми когтями, выпускающие отраву из большой железы, скрытой в середине лапы.

Вот мои кошки, участники ритуала, которому уже тысячи лет, умиротворенно вылизывают себя после еды. Практичные животные, они предпочитают, чтобы другие доставали им пропитание… но некоторые находят его сами. Должно быть, существует вражда между кошками, принявшими домашнюю жизнь, и теми, кто от нее отказался.

Назад в настоящее с утомленным вздохом. Становится все меньше экзотических, красивых животных. Мексиканские бесшерстные кошки уже вымерли. Крошечных диких кошек, которых так легко приручить, становится все меньше, они исчезают, скорбные потерянные души, тщетно ждущие человеческой ласки, хрупкие и печальные, как полный палой листвы кораблик, запущенный в пруд детской рукой. Или фосфоресцирующие летучие мыши, которые взлетают раз в семь лет, наполняя воздух неистовым благоуханием… мелодичные, отдаленные призывы летучих кошек и скользящих лемуров… джунгли Борнео и Южной Америки исчезают… чтобы расчистить путь — кому?

В школе Лос-Аламос, где потом сделали атомную бомбу и не могли дождаться, чтобы сбросить ее на Желтую Угрозу, на бревнах и камнях сидят мальчишки, что-то едят. Поток на краю склона. Учителем был южанин, смахивающий на политика. У костра он рассказывал нам истории, извлеченные из расистского помойного ведра коварного Сакса Ромера:[19] на Востоке — зло, на Западе — добро.

Неожиданно рядом появляется барсук — не знаю, зачем он пришел — просто веселый, дружелюбный и неискушенный; так ацтеки приносили фрукты испанцам, а те отрубали ацтекам руки. Тут наставник бежит за своей переметной сумой, вытаскивает кольт сорок пятого калибра, начинает палить в барсука и ни разу не может попасть в него с шести футов. Наконец он подносит пистолет на три дюйма к барсуку и стреляет. Барсук катится по склону в воду. Я вижу его, раненого, его печальную сморщенную мордочку, как он катится по склону, истекая кровью, умирая.

— Когда видишь зверя, его надо убить, верно? Он ведь мог укусить какого-нибудь из мальчиков.

Барсук просто хотел поиграть, а его пристрелили из 45-го калибра. Соприкоснись с этим. Почувствуй себя рядом с этим. Ощути это. И спроси себя, чья жизнь дороже? Барсука или этого злобного белого мерзавца?

Как говорит Брайан Гайсин: "Человек — скверное животное!".

Телефильм про снежного человека. Следы и наблюдения в горах на Северо-западе. Интервью с местными жителями. Вот жирная грязная баба.

— Что, по вашему мнению, нужно сделать с этими существами, если они существуют на самом деле?

Тень наползает на ее уродливое лицо, глаза осуждающе пылают:

— Убить их! Они могут напасть на кого-нибудь.

В четыре года у меня было видение в заповеднике Сент-Луиса. Мой брат убежал вперед с воздушным ружьем. Я задержался и вдруг увидел маленького зеленого оленя ростом с кошку. Ясного и четкого в закатном свете, словно я смотрел на него в телескоп.

Позднее, когда я изучал антропологию в Гарварде, я узнал, что это было тотемное видение животного, и что я никогда не смогу убить оленя. Еще позже, занимаясь киноэкспериментами с Энтони Бэлчем в Лондоне, я увидел странную среду медленной проекции, в которой зеленый олень парит почти неподвижно. Старые трюки фотографов.

Еще одно видение примерно в том же возрасте: я просыпаюсь на рассвете на чердаке и вижу маленьких серых человечков, играющих в моем деревянном домике. Они двигаются очень быстро, как в ускоренной съемке 20-х годов… вжик… и исчезли. Только пустой домик в сером рассветном свете. Я неподвижен, молчаливый свидетель.

Магическую среду уничтожили. В заповеднике больше нет зеленого оленя. Ангелы покидают укромные места; среда, в которой обитают Единороги, Снежный Человек, Зеленый Олень, становится все тоньше, как джунгли, как существа, живущие и дышащие в них. Леса валятся, чтобы расчистить путь мотелям, хилтонам, макдональдсам, вся магическая вселенная умирает.

В 1982-м году я поселился в каменном фермерском доме в пяти милях от Лоуренса. Дом с ванной, газовой колонкой и кондиционером. Современный и удобный. Долгая, холодная зима. Весной я неожиданно заметил серую кошачью тень и оставил за дверью еду. Еда исчезла, но я так и не смог подобраться к серой кошке.

Немного позже я впервые смог разглядеть Руски. Мы с Биллом Ричем вышли из амбара после упражнений в стрельбе, и он показал: "Смотри: котенок". Мимолетный образ: гибкая, ярко-серая тень, мелькнувшая на заднем крыльце. Ему было месяцев шесть, серо-голубой кот с зелеными глазами… Руски.

Был апрельский вечер, уже смеркалось. Я вышел на заднее крыльцо. В дальнем углу сидел тот самый серый кот, а рядом — большой белый, которого я раньше не видел. Потом белый кот направился ко мне, почесываясь о стол, медленно, осторожно. Наконец, мурлыча, свернулся у моих ног. Ясно, что серый кот привел его, чтобы установить контакт.

Я решил, что белый кот слишком торопит события и не впустил его в дом. Но потом, два дня спустя он снова вернулся, и на этот раз я позволил ему войти.

3 мая 1982. Я бы мог рехнуться, если бы мне пришлось жить в одной квартире с этим белым котом, который все время путается под ногами, трется о мою ногу, валяется на спине передо мной, прыгает на стол и точит когти о пишущую машинку. Вот он уже на телевизоре, а вот на кухонной доске, он в раковине, он царапает телефон.

Стою, прислонившись к буфету, и пью. Я думал, что кот на улице, но вот он прыгает в раковину, его мордочка в дюйме от моего лица. Наконец я выставляю его за дверь… как арабского мальчишку, знающего, что он плохо себя ведет, и ты рано или поздно его прогонишь. Никакого протеста, он просто уходит, растворяется в подступающих сумерках и шорохах аллеи, исчезает, внушая мне смутное чувство вины.

Не помню точно, когда Руски впервые оказался в доме. Помню, я сидел у камина, входная дверь была открыта, он издалека увидел меня и помчался ко мне, издавая писк, который я никогда не слышал ни от одной другой кошки, прыгнул мне на колени, тычась носом, мурлыча и протягивая маленькие лапки к моему лицу, объясняя мне, что он хочет быть моим котом.

Но я его не услышал.

В Каменном Доме родились три котенка. Матерью была маленькая черно-белая кошка. Несомненно, отцом был белый кот. Один котенок оказался альбиносом. Двое других были почти полностью белые, только хвост и лапки чернели. Большой серый кот следил за котятами, словно они были его собственными. Он был серый, как Руски, только грудка и живот белые. Я назвал его Горацием. Это был благородный, мужественный кот с сильным, добрым характером.

Руски ненавидел котят. Только он имел право быть красивым маленьким котиком. Они были выскочками. Как-то раз мне пришлось отшлепать его за то, что он нападал на котенка, и я видел, как мать Руски прогоняет его от амбара, где жили котята. Руски боялся Горация. Как-то вечером на заднем крыльце Гораций наступал на Руски. (В ту пору он еще не был Руски. Я не знал его породы — русская голубая. Я называл его Смоки). Он шел на него, не торопясь, но уверенно и, в конце концов, загнал под стол.

Я заметил, что в кошачьих драках агрессор почти всегда побеждает. Если драка заходит слишком далеко, кот, не смущаясь, спасается бегством, тогда как собака будет сражаться до своей дурацкой смерти. Как говорил мой старый инструктор джиу-джитсу: "Если твои приемы не работают, лучше сваливай".

8 мая 1982 г. Сегодня кошка убила небольшого кролика. Я выглянул из окна и увидел, как она тащит кролика в зубах, а потом затаскивает его под крыльцо. Джеймс[20] был напуган. Потом она выбралась на крыльцо и села, вылизывая окровавленные лапы с величайшим наслаждением. Меня не очень волнуют кролики. Они совсем не красивые, даже когда маленькие. Единственное, что они умеют, это делать глупые, спазматические попытки вырваться из ваших рук, а большой кролик способен больно укусить. Я попытался убрать останки, пока они не дали о себе знать и от крыльца не стало вонять падалью. Из доступного конца крыльца я ничего не разглядел, а забираться туда не решился.