Истребитель скавенов - Уильям Кинг

— Пошли–пошли, Костодёр. У меня есть для тебя работа на сегодняшнюю ночь, — проскрипел Танкуоль.

Крысоогр ответил из темноты рыком согласия. Он мягко выпустил громадные когти, предвкушая трапезу.

* * *

Хеф пьяной шатающейся походкой спускался по грязной улочке, когда услышал звуки борьбы из хижины, которую он делил с Гильдой и своим братом. Он знал, что зря остался в таверне на ту последнюю пинту с Готреком. Если Большой Джекс и его люди вернулись отомстить, пока его не было, он никогда себе не простит.

Он вытащил нож и сжал в руке, ощутив его холод. Хотел бы он быть трезвее, но это бы не помогло. Он перешёл на быстрый шаг, и практически сразу же споткнулся о кучу гниющего мусора на пути. Ночью, без уличного освещения, Новый Квартал был смертельной ловушкой.

Хеф поднялся и более осторожно двинулся по улочке. Он помнил, что неподалёку открытый канализационный люк, и не хотел туда упасть. Он услышал вскрик Гильды, закончившийся стоном боли, и все помыслы об осторожности пропали. Он побежал, перебравшись через мусор, опрокинув кучу навоза. Хеф знал, что кроме него никто не откликнется на крик о помощи. Такое уж место Дешёвая улица.

Над крышей хижины к небу начало подниматься пламя. Должно быть, в пылу борьбы кто–то опрокинул лампу. Он услышал доносившееся из хижины дикое рычание. Должно быть, Джекс привёл своих приручённых боевых псов, как и грозился. Одним финальным рывком Хеф преодолел открытое пространство перед входом. В дрожащем свете пламени он заметил, что дверь сорвана с петель.

Внутри что–то двигалось. Хеф встретил брата у дверей. Паук попытался заговорить, и открыл рот. Оттуда хлынула кровь. Хеф подхватил его, когда тот рухнул вперёд. Когда его руки сомкнулись на спине брата, он нащупал дыру и большую мягкую массу лёгкого, колыхающуюся в ней. Паук простонал и затих.

Это был кошмар. Хеф вернулся домой и застал его в огне. Его брат мёртв. Нет, этого не может быть. Он и Паук не разлучались с тех пор, как научились ходить. Они нанялись на одну и ту же рыбацкую лодку, украли одни и те же деньги, бежали в один и тот же город, жили с одной и той же женщиной. У них была одна общая жизнь. Если Паук теперь мёртв, то…

Хеф застыл в полной неподвижности. Слёзы стекали по его лицу, когда из обломков горящей хижины появилась чудовищная тень и нависла над ним. Последнее, что он услышал, был чирикающий звук позади него.

* * *

Феликс проснулся ни свет ни заря. Он прошёл по загрязнённым улицам Нового Квартала, не обращая внимания на облако дыма поднимавшееся над трущобами в районе Дешёвой улицы. «Очередной пожар», — предположил он. Ему повезло, что ветер не раздул пламя в направлении многоквартирного дома фрау Зорин. Если бы это произошло, он мог погибнуть во сне. А прямо сейчас он не мог позволить себе помереть. Ему предстояло кое–что сделать.

Он свернул налево в конце Гнилого Ряда и достиг мощёных улиц Коммерческого Пути. Громыхали экипажи — купцы отправлялись по кофейням перед тем, как начать свой торговый день. Он отыскал Зал Архивов и направился в отделение производственного ведомства, отвечающее за канализацию.

Он полагал, что найдёт здесь то, что ему требуется. Через три четверти часа, после просмотра множества древних, покрытых пылью папок и рисунков, двух угроз и одной взятки, он убедился в своей правоте. Довольный собой, Феликс направился на пост стражи.

Стражи были немедленно определены на подмогу остальным стражникам на погоревшей территории — хоронить умерших, искать в завалах выживших. Они выдвинулись на осмотр трущоб. Пожар пронёсся через множество лачуг, повсюду были обгоревшие и обезображенные мертвецы. Маленький мальчик с чёрным от сажи лицом сидел рядом с пожилой причитающей женщиной.

— Что тут произошло, сынок? — спросил Феликс.

— Это дело рук крысы–демона, — ответил парень. — Я сам его видел. Он прикончил мужчин, которые жили вон там, и утащил их вниз, чтобы сожрать. Ма говорит, что если не буду слушаться, в следующий раз он придёт за мной.

Феликс обменялся взглядом с Готреком. В единственном глазу Истребителя Троллей был заметен необычайный интерес.

— Крыс–демонов не существует, пацан. Лучше не ври нам — мы тут со стражниками.

— И всё же существуют. Я видел его своими глазами. Он повыше тебя и посильнее того здорового одноглазого гнома. Его привёл небольшой крысочеловек с серой кожей и рогами на голове.

— Кто–нибудь ещё его видел?

— Не знаю. Я прятался. Думал, они могут прихватить и меня тоже.

Феликс покачал головой и пошёл проверить обломки хижины Хефа и Паука. От жалкого строения мало что осталось, кроме обгоревших обломков и обугленного трупа женщины.

— Ни следа Хефа или Паука?

Готрек покачал головой и указал ногой на что–то серое и острое, лежащее среди пепла.

— Вот нож Хефа.

Феликс наклонился и подобрал его. Лежавший на тлеющих углях металл был всё ещё тёплым. Феликс посмотрел на труп. Запах жареного мяса пощекотал его ноздри.

— Гильда? — произнёс Феликс.

Феликс покачал головой. Его наполнили печаль и ярость. Ему нравились братья. Они были славными ребятами. И теперь он хотел отомстить.

* * *

— Когда–то ты был инженером, Готрек. Расскажи мне, что это означает.

Феликс проигнорировал недоверчивый взгляд Истребителя Троллей. Он очистил место на столе в комнате стражи и разложил чертежи. Руди с удивлением наблюдал, как Феликс разгладил поверхность старого потрескавшегося пергамента и придавил каждый его угол пустой чайной кружкой.

Истребитель снова обратил внимание на бумаги.

— Это чертежи канализационных коллекторов, человечий отпрыск. Выполненные гномами планы Старого Квартала.

— Правильно. Они изображают местность под особняком главного судьи. Если ты посмотришь внимательнее, то обнаружишь, что это недалеко от места гибели Ганта. И я готов поставить на то, что если поищем, то найдем путь из канализационного коллектора в его дом.

Руди неодобрительно повёл бровями.

— Ты предлагаешь проникнуть в дом Фрица фон Гальштадта! Да нас повесят, если поймают. Мы можем даже без работы остаться!

— Какая жалость. Что скажешь, Руди, ты в доле?

— Ну, я не знаю…

— Готрек?

— Да, человечий отпрыск, но с одним условием.

— Каким?

— Если фон Гальштадт и есть тот самый поклоняющийся Хаосу скавенолюб–снотлингофил{9}, которого мы видели в канализации, то мы его завалим.

В помещении повисла тишина, вызванная шоком, когда до их мозгов дошёл смысл слов Истребителя Троллей. Феликс почувствовал сухость во рту. Гном подразумевал обычное банальное убийство.

«Нет, — решил он, вспомнив Ганта и мертвецов в Новом Квартале, — это правосудие, а не убийство. Он согласен на это».

— Отлично.

— Назад пути не будет. Руди?

Лысоголовый мужик выглядел потрясённым. Его лицо побледнело, и в глазах отражался страх.

— Ты понятия не имеешь, что предлагаешь.

— Так ты с нами или как?

Руди помолчал несколько секунд.

— Да, — сказал он наконец. — Я пойду. Но я надеюсь, что вы ошибаетесь.

— Вряд ли, — сказал Феликс.

— Вот это меня и пугает.

* * *

Канализационные коллекторы никогда не казались Феликсу столь угрожающими. Тени плясали в свете фонаря. Всякий раз, слыша позади себя тяжёлую поступь Руди, он подавлял побуждение оглянуться. Звук от постоянного простукивания гномом стен лезвием своего топорика заставлял его нервничать. Феликс понимал, что Готрек делает это лишь для того, чтобы обнаружить пустоты, но легче от этого не становилось.

Чего–то не хватало. Теперь он это понимал. Что–то убило Хефа и Паука вместе с их девушкой, и скорее всего прикончит остальных, если они позволят этому произойти. И это „непонятно что“ ужасало. „Непонятно что“ охотится на них. И неизвестно почему. Неизвестно, как много скавенов может появиться и какая у них поддержка. Братья были грозными бойцами, и они мертвы.

Но что ещё хуже, с ними погибла половина обитателей трущоб Дешёвой улицы. Какие бы тёмные силы их не отыскали, они ни испытывали колебаний уничтожить множество народа, чтобы добраться до тех, кто нужен. Феликс не понимал, почему до сих пор просто не покинул этот город–государство{10}.

Он мог бы сейчас быть в дороге, а не ковылять в этой тёмной вонючей дыре. Какого чёрта он влез в то, что его лично не касалось?

Феликс знал ответ. Где–то, в чём–то он должен занять жёсткую позицию. Иначе, чем он лучше своего брата Отто и других, вроде него, делающих вид, что не знают о происходящем; заключающих сделки с Тёмными Силами, чтобы те их не трогали; притворяющихся, что всё в мире идёт своим чередом, зная, что это не так.

Знание о том, что происходит нечто нехорошее, вынуждало его действовать даже в том случае, если единственной причиной было сохранение собственного достоинства и чувство превосходства над теми, кого он презирал. И уж если это давало возможность приравнивать себя к героям прочитанных в детстве книжек, то вообще здорово.