Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«С годами горестней и чище…»[110]
С годами горестней и чищеИ молчаливей и нежнейЖиву, не думая о пище,Не замечая мутных дней.
Я человечней стал, смиренней —Все прожитое сожжено,И сердце, словно сад осенний,В прохладный сон погружено.
И, не поняв противоречий,Земных не одолев затей,Я в каждом храме ставлю свечиЗа упокой души моей.
А ты, душа, в холодной лодкеПо ускользающим волнамПлывешь торжественно и кроткоК потусторонним берегам…
«Знакомый ангел в комнату влетел…»[111]
Знакомый ангел в комнату влетел…Я гибнул над печальными стихами,Я погибал под грузом трудных дел —В разладе и с землей, и с небесами…
Знакомый ангел в комнате моей…— Мой нежный друг, сегодня я не в духе,Слова текут все глуше, все слабей —Не музыка, а шум угрюмый в ухе.
Я утомлен. А ты передо мной,Дитя небес, ты голову повесил.Сочувственно, как будто брат родной,Как отблеск нежный вечера невесел…
А есть в тебе благая простотаИ той страны чудесные приметы,Где неприкрашенная красота,Без поэтичности поэта…
О, расскажи! Должно быть, стар и малТам все, как ты… И крылья за плечами……Знакомый ангел в комнате молчал,Темнел лицом и поводил крылами…
«Мне муза сонно напевала…»
Мне муза сонно напевалаПод вечер, сидя у окна,Что без причины нет начала,Но что не всем она дана.
А по пустой бродя панели,Старуха-нищенка с мешкомНарочно иль без всякой целиВдруг стала под моим окном.
От любопытства, иль для делаОна стояла, или — так,Зажавши черствый хлеб в кулакИ неожиданно запела…
И музыка сплетала узы,Два голоса боролись в ней,Но голос музы был слабей —У нищенки был голос Музы.
1945–1955
«Он гаснет, пламень бытия…»
Он гаснет, пламень бытия,Но хочет маленькая совестьВ последний раз раскрыть себя,Сказать единственную повесть
О том, как беден и убогПройденный путь земной юдоли,О том, что близок, близок БогДуше не в радости, а в горе…
Еще о том, что в редкий час,В единый час земного бденьяСлетает на глухих, на насИ благодать, и откровенье
И исчезает без следа,Оставив смутное томленье…— Так свет рождает тень всегда,Лишь крылья ангелов без тени.
«Всю ночь лил дождь. И под двойным напором…»
Всю ночь лил дождь. И под двойным напоромВоды и ветра ветви трепеталиИ лишь под утро бледным сном забыласьБессонницей измученная ночь.
Всю ночь один — наперекор стихииЯ гимны пел о Боге, о любви.Я чуда ждал. Я жаждал откровенья,И жгли меня бессмертные словаИ тайное предчувствие томило…
А на заре, как воплощенье чуда,Под светом молнии синайский ветер вдругПерелистал страницы книги жизниИ тайные раскрыл мне письмена.
«Когда бессонница томит…»
Когда бессонница томитИ ночь плывет, как темный кит,Покачиваясь на волнах,А месяц бродит в облаках,
Когда часы ползут, ползутИ каждый час, как страшный спрут,Угроза сердцу, а оно,Как пчелка, бьется об окно
И вырваться не может прочь,А вырвется — так в ту же ночь,Тогда сплетается узломВопрос о добром и о злом…
— О, счастье, после этой ночиЗамкнуть хоть на минуту очи!
Одиночество («Прозрачные брызги и ветер нетленный…»)[112]
Прозрачные брызги и ветер нетленный,Но волны не плещут и озера нет…Я был на вершине, на грани вселенной,Где не было солнца, но всюду был свет.
Мне слышались звуки, но не было речиИ было волненье, как музыки строй,Мелькали какие-то спины и плечи,Но ни одного человека со мной…
И был я один пред холодной природой,Себя потерявшая серая тень,С такою ненужной и страшной свободой,Единственный в мире и древний, как пень.
Я крикнул, но эхо враждебно молчало,Но был в тишине миллион голосов…Вдруг что-то меня подняло, закачало,Взнесло, уронило и вновь подняло.
И вот я предстал перед Светом великим,Но Лика не видел. И был Он во мне.
«Мне снятся сны об ангелах, о небе…»[113]
Мне снятся сны об ангелах, о небе,О святости блаженной и простой,А жизнь полна тщетой о грубом хлебе,Горой стоит меж мною и мечтой.
И все-таки… Нельзя же без услады…Вот я не сплю и все же снится мне —Нисходит в душу некий свет отрады,Душа летит, возносится в огне…
И, увидав горбатого урода,Я думаю, сомненьем потрясен,Не в нем ли скрыта ангела природа,Не пару ль крыл в горбе упрятал он?
Он смотрит хмуро и слегка тревожно —Не ангелом же с нами пребывать —И я горба касаюсь осторожно,Дабы небес почуять благодать.
Богу[114]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- За столом с Пушкиным. Чем угощали великого поэта. Любимые блюда, воспетые в стихах, высмеянные в письмах и эпиграммах. Русская кухня первой половины XIX века - Елена Владимировна Первушина - Биографии и Мемуары / Кулинария
- Поколение одиночек - Владимир Бондаренко - Биографии и Мемуары
- У лукоморья - Семен Гейченко - Биографии и Мемуары
- Пушкин в Александровскую эпоху - Павел Анненков - Биографии и Мемуары
- Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи - Биографии и Мемуары
- Зигмунд Фрейд - Михаил Штереншис - Биографии и Мемуары
- Шаги по земле - Любовь Овсянникова - Биографии и Мемуары
- Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920 - Виктор Михайлович Чернов - Биографии и Мемуары / История
- М.Ю. Лермонтов. Фантазии и факты - Оксана Николаевна Виноградова - Биографии и Мемуары / Критика / Языкознание
- Воспоминания русского Шерлока Холмса. Очерки уголовного мира царской России - Аркадий Францевич Кошко - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Исторический детектив