Вокруг и около - Сергей Баблумян

Успехов вам, дорогие (как материальных, так и гуманитарных)!

ВРЕМЯ

Абсолют в жизни и Абсолют в водке

В письме Брежневу, далее везде и в газету «Известия» тоже, правдоискатель из Ноемберяна сообщал, сколько первый секретарь берет от каждого соискателя на должность. Сколько именно, уже не помню, знаю только, что много. Начальник отдела внутренних дел соседнего района, с которым обсуждали тему, от комментариев уклонился, но, узнав про ставку главврача, призадумался и поскреб затылок: «С этим, у них, конечно, перебор…» Выходит, у себя – в самый раз.

Сколько себя помню, взятки у нас были всегда. (У «них», кстати, тоже: разница в размахе.) И ровно столько, сколько знаю, помню – особую интригу и выразительность в борьбе со взятками придавал приход к власти новых глав государств и правительств. Посмотрите на Россию, посмотрите на Армению. Или наоборот. Поскольку корреспонденция из России, смотрим вначале на Россию.

На очередном витке сражения с недугом, который, по признанию нового российского президента, «не могут решить столетиями», предлагаются меры эффективные, малоэффективные, вовсе неэффективные и даже странные. К последним можно, например, отнести такое: обязать чиновников сообщать начальству о фактах и случаях правонарушений, ставших известными в процессе служебной деятельности. Надо ли говорить, что процесс служебной деятельности каждого, кто взялся бы сообщить о «нехорошем поведении» коллег, будет решительно прерван с последующим изгнанием из родного коллектива как паршивой овцы из стада. Это вам не Америка – был бы стукач, а предлог найдется.

Однако от чиновников потребуют не только присматривать друг за другом. Так, поправки в закон о правительстве обязывают премьера, его замов и министров декларировать свое имущество и доходы. Раньше они могли ограничиться лишь предоставлением соответствующих сведений. При этом обойти закон, переписав имущество на членов семьи, вряд ли получится. «Это обязательство распространяется и на членов семей главы правительства, вице-премьеров и федеральных министров, – поясняет руководитель администрации президента России Сергей Нарышкин. – В целях реализации данного закона к членам семей отнесены супруга и несовершеннолетние дети».

Насчет супруги и несовершеннолетних детей и вправду хорошо сказано, однако что мешает переписать, ну очень условно говоря, два серванта, три кровати и четыре телевизора на двоюродных братьев и сестер или даже на троюродных? Хитрой на выдумку голи у коррупционной знати учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил В. И. Ленин.

Наш взращенный и взлелеянный властью взяточник уже на генетическом уровне не видит мир во всем многообразии, он заточен на одно-единственное – побольше взять и заснуть в уверенности, что день прожит не зря. В этом смысле он подобен свинье, которая не может смотреть в небо. У нее шея так устроена, она, свинья, даже не знает, что небо есть, – говорится об этой чисто свинской особенности в «Священной книге оборотня».

Вот и наш, рожденный и взлелеянный родной властью армянский коррупционер точно так: он и знать не знает, что жить можно по-другому, что помимо культа наличности может быть еще и что-то безналичное (в виде стыда и совести, например). А все потому, что коррупция приобрела не просто масштабные размеры – она стала привычным, обыденным явлением, которое характеризует саму жизнь нашего общества.

Ничего удивительного. Лучше дать на лапу и закончить, чем не дать и волокититься. Давать же надо потому, что решает не закон, решает чиновник. Урежьте полномочия до минимума, отстраните от прямого контакта с человеком, чтоб оборот бумаг шел не из рук в руки, а например, через интернет, как в нормальных странах, плюс защита права собственности, плюс укрепление правовой, судебной системы, расширение свободы предпринимательства, плюс то, о чем автор не догадывается, но знают профессионалы… И за что тогда кормить дармоедов?

Но тут один нюанс. Начисто избавиться от взяточничества все равно не удастся нигде, никому и никогда. Вопрос в масштабах.

Когда, даже не глядя в ясные очи прохиндея из налоговой, тянешься за бумажником – это одно, и другое, когда мздоимство – как аномальное природное явление. Наподобие снега в пустыне Сахаре. В одном случае имеем отдельно взятое заболевание, в другом – пандемию, труднопобедимую еще и потому, что если честность у нас когда-то признавалась доблестью, то сегодня представляется никому не нужной глупостью. Похваляются не тем, что сумели взять мозгами и умелыми руками, а тем, как смогли облапошить и прибрать к рукам. И ничего тут не поделаешь. Тот ноемберянский бедолага-правдолюб, он хоть на своего секретаря райкома Брежневу писал, по редакциям ходил, чтоб душу отвести, чтоб служивого газетной статьей попугать. Вы сегодня нервных губернаторов видели? Нет, не в Америке, в Армении.

Абсолютной честности, как и всего абсолютного, включая знаменитую шведскую водку, практически не бывает. Пятьдесят семь процентов россиян считают, что коррупция в стране непобедима, и лишь двадцать девять верят в возможность ее искоренения. Слаб человек и непредсказуем. Даже масштаба Сахарова, который, по словам Виталия Гинзбурга, академика и Нобелевского лауреата, занялся водородной бомбой, чтоб квартирный вопрос решить. «У него был маленький ребенок, а жить было негде. Директор нашего института, Вавилов, сказал Тамму: "Включите его в свой список допущенных к созданию бомбы, – и ему сразу дадут квартиру"», – вспоминает Гинзбург. Квартиру и впрямь дали сразу же.

Вышеприведенное особенно интересно смотрится в сочетании с тем, что по Рублево-Успенскому шоссе стоит семьдесят тысяч коттеджей на общую сумму около двадцати пяти миллиардов долларов. Откуда, как, почему – не спрашиваем. Мнения, как говорится, свободны, но факты священны.

И еще одно. Часто слышали, чтоб о коррупции говорилось не вообще, не отвлеченно, не размазываясь, не фигурально, а указывая на героев поименно? Почему не называют? Ни в высоких правительственных сферах, ни в тех, что пониже, ни в газетах, ни в жизни, ни с телеэкрана – практически нигде, только за глаза? Потому что говорить неправду – терять доверие, а говорить правду – терять человека. Что важнее – решайте сами.

Большая нога Кейт Уинслет

Однажды Чехов сказал: «Я знаю, что Шекспир писал лучше, чем Златовратский, но я не могу этого доказать». Спорить с классиком трудно, потому что Златовратского мало кто знает. Телевидение сегодняшнего дня хуже советского, и здесь не надо ничего доказывать. Потому что факт.

Да, оно было скучным, но не было пошлым, служило пропагандистским придатком КПСС, но в то же время являлось и очагом просвещения; утомляло монотонностью, но не отучало думать, его можно было называть бессмысленным, однако бесстыдным – никогда; оно могло вызывать аллергию, но не калечило души и если на этом свете что-нибудь можно заново родить, то начинать следует как раз с телевидения сегодняшнего дня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});