БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА… - Игорь Фесуненко

Спустя еще год, 20 ноября 1996 года, во время матча «Флуминенсе» и «Атлетико» (Парана) на стадионе «Ларанжейрас» в Рио торсида «Флу» выбежала на поле и избила вратаря гостей Рикардо Пинто: с сотрясением мозга он был госпитализирован. (Кстати, спустя еще две недели «Атлетико» в своем последнем матче отдал победу одному из соперников «Флу», после чего «триколор», оказавшись на предпоследнем месте, был на следующий сезон впервые в своей истории отправлен во вторую лигу).

В январе 1997 года перед открытием очередного чемпионата Рио-де-Жанейро футбольная федерация штата издала беспрецедентное для Рио-де-Жанейро, да и для всей страны решение: если в Сан-Пауло была попытка запретить всего две из множества «организованных торсид», то здесь, в Рио, болельщикам всех команд было вообще запрещено приходить на стадионы в организованном порядке, с плакатами, флагами, лозунгами, транспарантами любимых клубов. Было запрещено даже появляться на трибунах одетыми в футболки клубов и организовывать во время матчей какие-то группы. Это означало фактическое запрещение организованных торсид…

Разумеется, это решение вызвало яростное массовое неприятие среди болельщиков. И началась долгая борьба с полицией, в которой перевес был на стороне торсид. В самом деле: никакие силы не смогут достаточно надежно контролировать десятки тысяч людей, идущих на стадион. Флаги и плакаты не так уж трудно спрятать под одежду. Переодеться в красно-черную футболку «Фламенго» или трехцветную «Флуминенсе» можно ведь и непосредственно «на рабочем месте»: на архибанкаде. И теперь оставалось только следить за развитием событий и ждать, чем закончится эта война на стадионах Рио. Да и не только на стадионах.

О том, как она развивается, эта война, как функционируют «запрещенные» торсиды в новых фактически нелегальных условиях, расказывает опубликованный в ноябре 1998 года в журнале «Ишто э» репортаж «Драка—футбол—клуб», оснащенный весьма выразительным подзаголовком: «Торсиды демонстрируют оружие и вновь приводят в ужас стадионы Сан-Пауло». Вот небольшой отрывок из него:

«Он не курит, не пьет, не прибегает к наркотикам. Ему 23 года, всю неделю он проводит на работе и в учебе (по вечерам) на частном факультете. В остающееся время он ухаживает за девушкой, играет в футбол и ходит в танцзал в квартале Каза Верде в северной зоне городе, где он и живет. Он — один из тех юношей, которые нравятся абсолютно всем. Приносит как донор свою кровь в госпиталь, угощает нищих едой и даже помогает старушкам перейти улицу. Любая теща хотела бы иметь именно такого зятя.

Но… им владеет неуемная и неконтролируемая страсть к «Палмейрасу». И больше того: к «Манча Верде» — запрещенной после драки в августе 1995 года «организованной торсиде» этого клуба. В дни матчей он полностью преображается:

— Я становлюсь другим человеком и не могу сдержаться. Если я вижу типа из торсиды соперников, то немедленно его атакую. И не даю спуска никому. Конечно, я не стану бить женщин, детей или стариков. Но для остальных у меня нет жалости.

Отправляясь на стадион, он думает о том, что может однажды и не вернуться домой:

— Я всегда говорю матушке: «Если я погибну в день матча, то ты не волнуйся: я умру счастливым, потому что делаю то, что люблю».

К этим словам могли бы присоединиться два друга — 22-летний продавец Бетиньо и охранник Жаррао, которому 21 год. Они — активисты торсиды «Коринтианса» — «Верные ястребы».

— Я готов схватиться врукопашную с любым прямо на пороге моего дома. Каждый, кто появится передо мной в футболке чужого клуба, получит от меня по мозгам, — хвастается Бетиньо. (А он, кстати, является любителем «борьбы без правил»). Демонстрируя журналисту дубинки и металлические прутья, которыми он пользуется для выяснения отношений с «противниками», Бетиньо заключает: — Мне нравится драться, особенно — бить болельщиков «Сан-Пауло». Если кто-нибудь из них будет изуродован или даже убит, значит так надо…

Прочитав откровения столь воинственных торседорес, психолог Пауло Гуаденсио размышляет: «Эти настроения не имеют с футболом ничего общего. Они просто служат оправданием для любого индивида, пытающегося исторгнуть из себя свою патологию. Футбол, таким образом, платит высокую цену, поскольку становится площадкой или полигоном, собирающим множество таких больных».

В такой причудливый коктейль смешиваются чисто футбольные эмоции, патриотизм фанов, безудержная и неконтролируемая любовь к этой игре, ставшая национальной страстью, и постепенно разрастающаяся страсть к насилию, у кого-то, может быть, врожденная, а у иных и «благоприобретенная». Родившаяся и окрепшая в уличных разборках, в столкновениях с полицией, в непрерывной погоне за деньгами, за достатком, за куском хлеба, за женщиной. Но это уже выходит за рамки разговора о футболе. Это уже совсем другая история.

И все-таки, возвращаясь к тому, о чем идет речь на этих страницах, могу сделать категорический вывод: при всей оправданности самых суровых мер, предпринимаемых против насилия на стадионах или вокруг стадионов, нельзя не согласиться с Пеле: никакими чиновничьими решениями и постановлениями «закрыть» или «запретить» торсиды уже невозможно. Как невозможно закрыть или запретить сам футбол.

* * *

…Как я уже рассказал, бразильская торсида родилась вскоре после появления в этой стране первых футбольных клубов. Она росла и развивалась вместе с ними. И понять ее психологию, настроения, пульс жизни, странные и подчас непривычные обычаи и формы поведения, способы выражения своих эмоций и проявления любви и преданности своему клубу можно только тогда, когда знаешь историю, традиции, особенности ведущих клубов этой страны, вокруг которых рождается, растет, формируется и живет торсида. К рассказу об одном из самых знаменитых бразильских футбольных клубов мы сейчас и переходим.

ГЛАВА 2. КЛУБ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Итак, прочитав предыдущую главу, мы получили некоторое представление о том, что такое «торсида».

Что такое «футбольная команда» любой человек, интересующийся футболом, прекрасно знает и без помощи автора этой книжки: три-четыре десятка игроков, тренеры, администраторы, массажисты, врач, тактика игры, турнирная стратегия, купля «звезд!», продажа «балласта» и так далее. Тут все ясно.

Ну, а что такое «футбольный клуб»? Уверен, что многие отождествляют это понятие с футбольной командой. Но это далеко не так. Именно об этом, о том, что такое бразильский «футбольный клуб», я и собираюсь сейчас рассказать.

Во-первых, подчеркну, что это — именно КЛУБ: закрытое, элитарное сообщество людей, которые объединены общими убеждениями, взглядами, принципами. И которые тщательно оберегают свой мирок от проникновения в него лиц «другой группы крови», чуждых, «низких» по общественному положению, чужих по идеологии и по настроению.

Клубы существовали на земле нашей вообще и в Бразилии в частности задолго до появления футбола. Клубы могли объединять людей по самым разным принципам. Клубы охотников, рыболовов или ценителей вин, ценителей красивых женщин или собирателей курительных трубок, клубы любителей парусных регат или конских скачек, гольфа или крикета. Кстати, многие футбольные клубы в Бразилии, да и во многих других странах на рубеже XIX—XX веков родились на базе спортивных кубов или, можно сказать, отпочковались от них: знаменитый «Фламенго» родился на основе клуба любителей парусных гонок и до сих пор этот, на 90 процентов футбольный клуб именуется «Клуб регат Фламенго». В Аргентине на базе основанного в 1887 году клуба «Химназия и Эсгрима», объединившего любителей гимнастики и фехтования, появился четырнадцать лет спустя одноименный футбольный клуб.

Другая питательная среда возникновения клубов вообще и футбольных, в частности, — эмигрантские землячества и сообщества, которые складывались в Южной Америке в ходе массовой эмиграции сюда людей из Европы и Азии во второй полoвине XIX — начале ХХ веков. На базе итальянской общины Сан-Пауло возник клуба «Палестра», впоследствии переименовынный в «Палмейрас». Англичане организовали в Уругвае «Клуб Атлетико Пеньярол», португльская колония в Рио-де-Жанейро основала клуб «Васко-да-Гама».

Ну, а бывали и такие случаи, когда просто небольшое сообщество людей, горячо преданных футболу, объединялись и основывали клуб, который начинал свою долгую историю со всеми сопутствующими футбольному клубу не слишком частыми радостями и не очень редкими, но неизбежными горестями, а, случалось, и страшными трагедиями.

Короче… Чтобы дать представление о том, что такое бразильский футбольный клуб, по каким законам он живет, можно было бы взять в качестве объекта исследования любой из названных выше или иных бразильских футбольных «грандов»: «Коринтианс» или «Палмейрас» в Сан-Пауло, «Фламенго» или «Ботафого» в Рио, «Гремио» или «Интернасионал» в Порту-Алегре, «Атлетико» или «Крузейро» в Белу-Оризонте. Картина получилась бы примерно одинаковая. Потому что все бразильские «гранды» — клубы, создавшие себе имя и славу, обладающие командами, которые играют сейчас в первом дивизионе национального чемпионата, поставляющие более или менее регулярно игроков в сборную команду страны и в знаменитые европейские клубы — все они прошли схожий путь: от некогда элитарных закрытых сообществ до самых популярных (хотя далеко не всегда открытых и по-настоящему демократичных) общественных организаций этой страны.