Deadушка 3 (СИ) - Фиттер Марк

— Здарова дневале, — поприветствовал я его, чуть кивнув.

Все же, АКС-74Н в его руках, внушал доверие. Серьезная машинка и явно собранная под серьезные дела. Титановый прибор для бесшумной и беспламенной стрельбы, тут же подствольный гранатомет, в комплекте с резиновым тыльником на приклад. Да еще и крышка ствольной коробки заменена на какую-то с рельсой по типу того же «Бастиона». На самой рельсе стоит 1П87. Старенький прицел, но вполне надежный и по крайней мере изначально рассчитанный под 5,45×39. Доводилось мне с ним уже поработать в горах. Хорошая штука для работы в городской застройке и аулах, ну а в наших условиях, так и вообще самое то. В городе, где дистанция боя, не превышает порой пары сотен метров, особенно если находишься в засаде как данный товарищ, нет смысла иметь полноценную оптику, а штатные прицельные приспособления слишком перекрывают обзор, а так, навел марку и стреляешь, если конечно произвел предварительное приведение к бою. А то и с нормальным прицелом будешь в молоко косить, из-за расхождения в линии прицеливания с линией огня.

— И слава Богу! — ответил казак, улыбнувшись. — Ну что, отец, пойдем, провожу тебя?

Отконвоировать решил, но оно и правильно. Черт его знает, что я учудить вздумаю, но я на всякий случай решил показать любезность и отомкнул магазин от карабина, убирая тот в подсумок, а само оружие на ремне, перекидывая через плечо за спину, стволом вниз. Мало ли опять дождик зарядит. И так карабин чистить придется дома, чтоб не ржавел, все ж он старше меня, зачем лишний раз подвергать оружие погодным испытаниям.

Казак же, явно и без того не сильно напрягался, хотя лепесток переводчика у него стоит на автоматике. Хорошо хоть, оружие не направляет. Впрочем, а чего с меня взять? Вещмешок полупустой, да ружьишко старое? Нет, солидно конечно по нынешним меркам, но зачем грех на душу-то брать, да еще и у церкви самой. Где кстати походу казаки и обосновались.

У входа на территорию храма, нас встретил еще один боец, такой же нарядный. Маскхалат, разгруз, кубанка, автомат, только уже без подствола, зато с ПСО. Еще из примечательного, шеврон. Если первый встречающий был в ратниковском комке, где особо ничего не прилепишь, то этот уже щеголял в каком-то аналоге пикселя ВКПО старых образцов, с шевронами на плечах. Естественно, флаг, причем еще имперский, а на другом плече черный круг, словно пиратская метка, с черепом и перекрещенными костями снизу, да заковыристой надписью по кругу.

— Чаю воскресенье мертвых и жизни будущего века, аминь, — пояснил казак, видя что я силюсь прочитать надпись.

— Исповедую едино крещение во оставление грехов, — зачитал я, довольно улыбнувшись. — Символ веры, надо же. И такое нынче шьют.

— А без веры сейчас никуда, отец, — печально усмехнулся тот, что с серьгой в ухе. — Без веры, мы б совсем оскотинились. Да и так нагрешили, брат на брата войной пошли. Теперь вот, только и остается, что душу пытаться спасти. Ты помолиться хотел? Так заходи, отец, не обидим.

— Прости, бать, но служба обязывает, — виновато произнес второй, достав из ящика близь входа металлодетектор на манер тех, что применяются в аэропорту при обыске и начал спокойно водить вдоль одежды. — А то были тут уже, восточные братья, что напакостить решили, благо вовремя заметили.

В ходе осмотра, у меня конечно же обнаружили и нож, и пистолет, даже гранату, но ничего изымать не стали, лишь попросили в вещмешок убрать, от греха подальше. Оно и правильно. Так что противиться я не стал. Тем более, что зайдя в храм, я увидел, почему казаки столь беспечны. Ведь в самом храме их было никак не меньше двух десятков. Все вооруженные, с непокрытыми головами, стояли на молитве, вперемешку с мирняком. В основном здесь были старики и дети, но то и дело мелькали и люди среднего возраста. Седой батюшка читал молитву и как я понял, за упокой. В стойках стояли свечи, спокойно догорающие. за прилавком никто уже не стоял, лишь висела небольшая табличка.

«Свечки бесплатно, по три в одни руки!» вот только никто не контролировал, сколько берет прихожанин. На столе просто стояла коробка с разными свечами. Так что я спокойно взял две свечки. Больше мне не нужно. У меня осталось не так много близких мне людей, за кого я мог бы помолиться, а за усопших… За усопших помолятся и без меня. Главное, чтоб было кому их помянуть и не рюмкой за столом, а молитвой и добрым словом. Боюсь, что меня, случись что, поминать будет уже и некому. Такова моя старческая учесть. Желаю я сам того или нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 7

Казаки-разбойники

Я многое слышал о казаках ранее. Кто-то о них отзывался хорошо, кто-то не очень. То их считали потешным войском на службе у государства, способным лишь разгонять митинги и выступать на различных концертах. То вообще пытались запретить, ссылаясь на какие-то нелепые события, в которых участвовали не имеющие ни малейшего отношения к казачеству люди. В обществе как-то само сложилось мнение, что нынешние казаки ни на что не способны. Я же видел ситуацию иначе.

Уставшие от постоянных насмешек, настоящие, правильные казаки, ушли в некое подполье, где и занимались своими делами, долгое время не появляясь в информационном поле, отдав его полностью отдельным клоунам. Эти клоуны конечно дискредитировали полностью всю культуру, но какое казаку дело до того, как о нем говорят другие, если он четко понимает что прав? Да никакое. Пока ленивый обыватель ругает казака, просиживая штаны за компьютером или зарабатывая очередной пролежень перед телевизором, настоящий казак занимается личной подготовкой или обучает своих детей. Потому что казаки хорошие войны, чтящие опыт предков. Потому что среди казаков много профессиональных военных и людей причастных к «околовоенной» тематике.

Хутора, станицы, даже просто небольшие объединения, так или иначе считались лишь по количеству реальных «штыков». В то время как различные клоуны подмазавшиеся к кормушке, подавали списки, куда вписывали кого попало. Деда, бабку, сына, внучку, мышку, кошку, лишь бы набрать нужное количество, войти в какой-то там государственный реестр и получать денежки от минкульта на развитие какого-нибудь «национального проекта». Это был настоящий бичь двадцатых годов. Тогда по всей стране шумело множество дел. То там закрыли деятельного «атамана», который личный состав подразделения ОМОНа вписал в казачью станицу и стриг гранты, растрачивая непонятно на что, а ОМОНовцев записывая как «Добровольных народных дружинников». То тут, возбудили уголовное дело о растрате. Тогда на настоящих казаков вылилось много дерьма. Но ведь по итогу, именно настоящие казаки и выжили. Все эти толстопузы, кричащие «Люба» и бухающие на своих полит-собраниях, не были приспособлены к суровому быту. Они не изучали военное дело. Не чтили опыт и навыки предков и максимум что могли, это красиво помахать шашкой, накатив пару стопок алкоголя…

Настоящие казаки представляли из себя заранее организованные общины. Зачастую вооруженные и подготовленные. Еще в нулевые и десятые года, эти ребята занимались не самыми честными делами, потому что по духу являлись разбойниками. Позже подобное назовут черными коллекторами. Да, ребята вышибали долги, но так они зарабатывали на нужды своих станиц и хуторов. Далеко не все так делали. Кто-то занимался и честным хозяйством, но… В нашей стране, честно заработать, всегда было сложно. А когда пошли войны, на которых начали крутиться серьезные деньги, многие казаки ушли воевать, лишь с тремя целями. Первое, получить реальный боевой опыт. Второе, получить деньги и удостоверения. Третье, затрофеить экипировку, расходники и если получится, оружие.

Поэтому, сейчас, стоя рядом с кашевым атаманом станицы, занявшей храм, я не мог не отметить, что и откуда было утащено. Слишком уж «по-военному» он был одет. Некоторые вещи на гражданке никак не достать. Максимум, на каких-нибудь барахолках, но за такое можно и присесть хорошенько.

— Товарищ Токарев, — негромко позвал я его, привлекая внимание атамана. После молитвы в храме, я решил все таки предложить свои услуги слесаря, а потому меня направили к «кашевому», который выполнял функции зампотыла и в данный момент времени, осматривал ограду храма.