Василий Шуйский - Вячеслав Козляков

Сын опричника

К моменту гибели отца княжичу Василию Ивановичу Шуйскому было около двадцати лет. У него были младшие братья Андрей, Дмитрий, Александр и Иван. Всем им со временем предстояло войти большим кланом в состав Государева двора. Первые службы братьев князей Василия и Андрея Шуйских начинают фиксироваться в разрядных книгах примерно с 1574 года. На свадьбе Ивана Грозного с Анной Васильчиковой в начале 1575 года состоялся «дебют» молодых князей Василия, Андрея и Дмитрия в придворной службе. Князь Иван Петрович Шуйский тоже был на этой свадьбе и «на место государя звал», также он упомянут среди тех, кто «за столом сидели»[74].

Сыновья князя Ивана Андреевича — Василий и Андрей — начинали службу так же, как и их отец, в рындах (оруженосцах) «с болшим саадаком»{1}. Это были самые привилегированные назначения для молодых людей: остальные рынды — «с копьем», «з другим саадаком», «с рогатиною» — писались после и, следовательно, были ниже по статусу. Братья князья Шуйские служили спальниками и головами у ночных сторожей, в частности, во время серпуховского похода 1574 года и царского похода 1576 года в Калугу против крымского царя Девлет-Гирея. Князь Василий Иванович входил в состав «удельного двора» Ивана Московского (как назвал себя Иван Грозный после провозглашения царем крещеного татарина Симеона Бекбулатовича). Казус с добровольным отказом Ивана Грозного от власти в пользу касимовского царя, происходившего из династии Чингизидов, до сих пор выглядит труднообъяснимым шагом. Грозный, несомненно, играл, вовсе не собираясь навсегда оставаться обычным московским князем. Но у этой игры было серьезное продолжение, связанное с организацией «особого двора». «Иванец Васильев» не зря просил нового «великого князя Симеона Бекбулатовича», чтобы тот «ослободил людишек перебрать». Князья Шуйские, вместе с князьями Трубецкими и Годуновыми, оказались среди тех, кого позвали в ряды новой знати, приближенной к царю Ивану Васильевичу.

Князья Василий и Андрей Шуйские участвовали в «немецком» походе 1577 и ливонском 1579 годов[75]. К этому моменту уже возникла необходимость уточнить местническое положение молодых княжичей. Челобитчик на боярина князя Ивана Петровича Шуйского — боярин князь Василий Юрьевич Булгаков-Голицын — затронул их в деле, начатом 8 ноября 1579 года: «А князь Иван Петрович Шуйской в своем роду ровен третьему сыну князь Иванову Андреевича Шуйского. А князь Петр Щенятев в розрядех государевым жалованьем князя Ивана Андреевича Шуйского был болши. А князь Петр Щенятев отцу ево князю Юрью меншой брат. И государь бы его, князя Василья, пожаловал, велел его челобитья записать; а как служба минетца, и государь бы его пожаловал, велел ему дать суд в отечестве на князя Василья на князь Иванова сына Ондреевича Шуйского»[76]. Так местническое дело отца почти пятнадцатилетней давности должно было стать аргументом в спорах нового поколения князей Шуйских с князьями Голицыными. Князю Василию Ивановичу Шуйскому пришлось отвечать как самому старшему из братьев, и не только. У него было еще и генеалогическое старшинство в своем роду. Несмотря на более раннее пожалование в бояре, князя Ивана Петровича Шуйского считали равным всего лишь князю Дмитрию Ивановичу Шуйскому. В боярской выписке по челобитной князя Михаила Никитича Одоевского на князя Василия Ивановича Шуйского 13 июля 1581 года писали: «А по лествице в родстве своем князь Иван Петрович таков, каков княж Иванов сын Ондреевича Шуйского князь Дмитрей. А князь Михайла Одоевской по счету менши князя Олександра Ивановича Шуйского (четвертого сына князя Ивана Андреевича — В. К.). А ныне князю Василью и князю Ондрею Шуйским и князю Михаилу Одоевскому быти на государеве службе по сему счету»[77]. Кстати, оба местнических дела 1579 и 1581 годов князья Шуйские выиграли.

То, что князь Василий Иванович Шуйский был уже у всех на виду, подтверждает его участие в качестве «дружки» на свадьбе царя Ивана Грозного с Марией Нагой осенью 1580 года. Вторым дружкой был любимец царя Богдан Яковлевич Бельский. Молодой княжич Шуйский даже несколько потеснил Бориса Федоровича Годунова. Годунов был царским дружкой на предшествующей свадьбе царя с Анной Васильчиковой, на новом же торжестве он довольствовался ролью «дружки царицы». Поэтому у будущего правителя и родственника царевича Федора могли уже появиться основания для ревности в искании царской милости. Хотя Борис Годунов должен был быть удовлетворен пожалованием его в боярский чин в сентябре 1580 года, в разрядной книге было отмечено, что «были на государеве радости по государеву указу во всех чинех, с месты»[78].

Царский дружка князь Василий Иванович Шуйский был на этой свадьбе не один, а вместе с женой, княжной Еленой Михайловной Репниной-Оболенской. О времени его женитьбы, к сожалению, почти ничего не известно. Обычно жену князя Василия Шуйского считают дочерью известного боярина князя Михаила Петровича Репнина, казненного в 1564 году[79]. Как рассказывал князь Андрей Курбский, причиной казни стал отказ гордого князя надеть потешную маску и быть царским шутом[80]. (В свадебном разряде 1580 года «князь Василья Ивановича Шуйсково княиня Олена», бывшая «свахой у государя», названа дочерью князя Михаила Андреевича Репнина[81]. Но по родословным росписям у князя Андрея Васильевича Репнина известен только один сын Александр, который был примерно одного возраста с князем Василием Шуйским. Очевидно, в свадебный разряд вкралась ошибка[82].) Брачный союз с дочерью казненного боярина выглядит нелогичным, особенно если учесть, что другой брат — князь Дмитрий Иванович — был женат на дочери Малюты Скуратова. Возможно, сказывались какие-то давние связи князей Шуйских и Оболенских, служивших вместе псковскими наместниками, но это не более чем предположение. Неизвестно также, сколько времени был женат князь Василий Иванович Шуйский на княжне Елене Михайловне Репниной-Оболенской и почему их брак прекратился. Во всяком случае, английский посол Джильс Флетчер, побывавший в Русском государстве в 1589 году, отмечал, что все четыре брата князья Шуйские «молодые люди и холостые»[83]. Детей у князя Василия Ивановича не было, и это дало основание исследователям для предположений о разводе. Отсутствие упоминаний о вкладах Василия Шуйского по своей первой жене в Новодевичий и Троице-Сергиев монастыри (где есть вклады по другим княгиням из рода Шуйских) тоже очень показательно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});