Мне бы в небо - Даниил Митрофанов

очередной раз прошлась по нравственности своей дочери. Хотя прекрасно понимала, что в этом нет ничего плохого. Оба они люди свободные и никто не посмеет обвинить их в аморальном поведении.

Бабушка дала мне переодеться. И теперь я выглядел как коренной житель Мотовилова. Майка алкоголичка на пару размеров больше, растянутые брюки, с куском верёвки вместо ремня и безразмерные калоши, которые смело мог носить любой член семьи. Но это было гораздо лучше, чем ходить в трусах.

Пока бабушка занималась блинами, я взял инструменты и отправился в курятник. Пара жердей совсем прогнили и нужно было их заменить. Сделать это я хотел, пока на улице ещё было светло.

Потрепав Бима, что сидел на цепи в будке за домом, пообещал ему отпустить погулять, как стемнеет. Пёс поприветствовал меня в своей манере, побряцав цепью и попробовав в прыжке лизнуть меня в лицо, с воодушевлением принял моё обещание и уселся ждать. А я зашёл в курятник, устроив там переполох и едва не стал жертвой петуха, решившего защищать свои владения. Пришлось даже возвращаться домой, чтобы взять кофту и с её помощью выселять дебошира из помещения подлежащего ремонту.

За работой даже не заметил, как ко мне присоединилась Алина. И почему на неё не забрехал Бим? Даже цепью не зазвенел... Обычно он всегда оповещает нас о гостях, а в этот раз промолчал.

— И давно ты здесь стоишь? — спросил я у девушки, которая наблюдала за мной, прислонившись к сараю.

Одета Алина была в джинсовый сарафан, который отлично подчёркивал девичью стать. А ещё лучше подчёркивал, что родители Алины далеко не простые люди, раз смогли достать для дочери такую вещь. Очень странно, что она решила нацепить сарафан в деревенской глуши. Тем более на ногах у неё красовались неизменные галоши. Самая популярная обувь в Мотовилове. И заканчивал образ коренной москвички цветастый платок, которым она подвязала волосы.

— Только подошла. Мы с ребятами сегодня собираемся посидеть у костра, вот решила и тебя позвать с нами, раз ты приехал. Там все наши будут. Вроде с Юлькой ещё её старшая сестра приехала из Воронежа. Она вроде в Рязанском музыкальном училище учится. Вот и выходит, если ты присоединишься, то у нас будет поровну мальчиков и девочек.

А что, мне эта идея понравилась. Всего года три назад мы все вместе носились по деревне, играя сутки напролёт. И встретиться со старыми друзьями всегда хорошая идея. Особенно если ты видишь этих друзей в первый раз, но знаешь как облупленных. По крайней мере, знал три года назад.

— Мне бы сперва с сараем разобраться, а дальше я полностью свободен.

— И много тебе ещё осталось? — спросила Алина, явно не собираясь уходить. Я совершенно не понимал подобного интереса к моей персоне. Она вроде никогда не проявляла ко мне симпатии. Да, не виделись мы с прошлой осени, но сомневаюсь, что за это время у меня вырос второй нос, или реально что-то сильно изменилось во внешности.

Только после этих мыслей понял, что даже не видел, как я сейчас выгляжу. Тело с самого начала моего появления в нём воспринималось, как родное и, само собой, разумеющееся не вызывая у меня никакого отторжения или интереса. А вот налицо стоило бы взглянуть. Рука тут же коснулась гладкой щеки, на которой наткнулись на царапины, покрытые коркой. Где-то у бабушки должно лежать старое зеркало, вставленное в деревянную рамку. Помню, у него ещё была складная металлическая ножка, чтобы можно было поставить на стол.

— Так много осталось? — поторопила меня Алина, возвращая в реальность.

— Жерди я уже все поменял, осталось пару досок у стены поменять, дверь посмотреть и петли смазать. Скрипят, словно любительница фастфуда на фитнесе.

— Чего? — спросила Алина, вытаращив на меня глаза.

— Я говорю, петли скрипят, как толстая тётка во время зарядки. — поспешил исправиться я. Нужно быть аккуратнее в выражениях, а то не ровён час будут меня психом считать.

— А они разве делают зарядку?

— Так похудеть же хотят. — привёл я железобетонный аргумент. Хотя не помню, когда в союзе появилась мода, быть стройной. Это в двадцать первом веке все женщины, практически поголовно помешались на диетах, фитнесах и прочих похудениях.

Алина решила оставить эту тему и для чего-то начала мне рассказывать о своей жизни в Москве.

Девушка говорила и говорила, совершенно не нуждаясь во мне, как в собеседнике. А я, похоже, понял, почему она решила остаться. Просто никто уже не хочет её слушать, бабушка и дед заняты своими делами, а тут подвернулся я. И далеко никуда ходить не нужно, зашла в соседний двор, и всё.

За время, пока я занимался курятником бабушка успела напечь блинов и привести мою одежду в порядок. Постирали её ещё когда я спал, а вот сейчас она заштопала все дырки и можно было переодеваться. Перед друзьями я предстану в нормальном виде. Всё же нам уже по семнадцать лет и там будут три девушки. Одна из которых уже видела меня сегодня в трусах...

Бабушка не отпустила меня, пока я не поел блинов со свежей сметаной, да и Алину она тоже накормила, хотя та и пыталась отказаться. Говоря, что будет толстая.

— Да какая ты толстая! Глупостей не говори. Мужики они любят, чтобы баба в теле была. А то с костлявой чего взять-то можно? Какая из неё хозяйка? Ни воды натаскать, ни печку растопить. — налетела на неё бабушка и Алина была вынуждена капитулировать, перед возрастом, да и чего уж греха таить обалденными блинами.

— Спасибо бабуль. Было очень вкусно. — поблагодарил я бабушку и поцеловал в щеку, отчего она сияла словно начищенный пятак. Серёга очень редко позволял себя подобное поведение и делал это зря. Нашим старикам много не нужно: тёплые слова, немного помощи и главное — знать, что они нам нужны. Вот что для них важнее всего. Я сам в детстве был таким же, как Серёга. И понял это, только оказавшись на месте наших стариков.

— Бабуль, я пойду с ребятами на пруду посижу, у костра. Когда приду, не знаю.

— Не озорничайте там и Алину в обиду никому не давай. Особенно если в Коровино соберётесь на дискотеку идти. А то мне Семёновна потом жить спокойно не даст, еже ли беда какая с её внучкой случится.

— Да там только наши будут. Мишка, Гриша, Юлька с сестрой. Говорю же мы