Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом даже клиенты начали замечать меня. Они говорили, что я — сама улыбка и само хорошее настроение. Девушки, работающие со мной, сказали им, что я влюблена, и им было приятно это слышать. В окружении жирных пятен, растворителей и материи, которая сминается, как только ты подумаешь об этом, было приятно и успокоительно подумать о любви хотя бы пару мгновений.
В следующую субботу мы пошли к Вере. Это была очень приличная часть города, и я не думаю, чтобы ее жители когда-нибудь видели в своем районе людей вроде меня с Гленном или Тодда с Альмой. Вера жила в трехэтажном доме, слишком большом для нее и ее рыжего кота Ротари. Конечно, Ник тоже мог бы жить с ней, если все пойдет на лад. У них все было в разгаре, и он, очевидно, навещал ее каждый день после ее возвращения. Он очень много смеялся над ее шутками и объяснял нам, что она чудесная женщина. Когда он говорил «чудесная», он закрывал глаза.
Ник, оказывается, снял квартиру на расстоянии автобусной остановки от дома Веры. Конечно, он мог переехать к ней и жить в таком большом доме. Они очень подходят друг другу и могут даже пожениться.
Вера приготовила много спагетти по-болонски, а Ник приготовил большой торт со взбитыми сливками и кучей клубники, и всем было хорошо, за исключением Альмы, которая шепнула мне, что Тодд, по некоторым признакам, остывает к ней, и это было плохой новостью. Когда Тодд сказал, что он должен уйти пораньше, Альма собралась идти с ним, и это выглядело так, будто она навязывается ему. Можно было видеть, что он раздосадован, и это обеспокоило бедную Альму еще сильнее.
Под конец мы с Верой мыли посуду, а Гленн помогал Нику обрезать ветви вереска и ежевики, которыми заросла задняя дверь в доме.
— На вас с Ником приятно смотреть, — сказала я, вытирая тарелки.
— Да, он очень, очень хороший человек, — ответила Вера, довольная моим замечанием.
— И вы будете жить вместе? — спросила я. Такой вопрос Вере можно было бы задать, даже если бы ей было около девяноста.
— Нет-нет, мы не будем этого делать, — неожиданно ответила она.
Я почувствовала себя неловко.
— Я не имею в виду секс, — сказала я, стремясь загладить свою вину, — я имею в виду дружеское общение.
— Нет, в смысле секса проблем нет, возможно, после вашего ухода мы снова займемся сексом, — прозаично ответила Вера.
Я поинтересовалась, в чем же тогда проблема. У него есть жена или другая женщина, которую он прячет? У него куча детей, которые не хотят отпускать его к Вере?
— Все совершенно не так. В этом смысле все в порядке. Когда вам уже достаточно много лет, кажется, что вам не хочется менять свою жизнь, или вы не можете изменить ее так, как вам хочется. Должно быть привычное пространство, а ваши собственные вещи должны быть на своих местах.
— Я не понимаю. Разве это важно, где должны быть мои вещи, если я живу с парнем, от которого без ума? — спросила я.
— Да, но, может быть, ты не имела стольких вещей, и они не стояли на своих местах так долго, как мои.
— В чем же дело? — спросила я.
— О, Шэрон, все трещит по швам. Я не могу вынести, когда Ник касается некоторых вещей, таких как мой гербарий или мои коробки с вырезками, которые я однажды наклею в альбом. А он очень беспокоится о своих тюбиках с красками, даже таких старых, из которых ничего нельзя выдавить, о старых рваных блокнотах для зарисовок, о коробках с письмами. Все это он когда-нибудь выбросит, но не сейчас. Мы не можем себе позволить погрузиться в это, Шэрон, мы сражались неделю. То, что у нас есть, более важно. Мы не можем рисковать этим ради того, чтобы жить вместе.
Мы с Гленном говорили об этом всю дорогу на обратном пути. Казалось, эти два хороших человека тратят отпущенное им время впустую. Мы вздохнули. Мы ничего не имели. Мы так хотели жить вместе, и ничто этому не препятствовало. Правда, у нас не было денег, и нам негде было жить.
— Нельзя ли поселиться у тебя, Шэрон? Разделить с тобой комнату? В конце концов, у тебя есть своя комната, а у нас с братом одна на двоих, — сказал Гленн.
— Нет, Гленн, поверь мне, нет. Не получится. Мой отец — пьяница и игрок.
— Ничего, мой — религиозный фанатик. Говорю тебе, это не важно.
— Это важно, если ты там живешь.
— Я могу внести деньги, можно?
— Нет, Гленн, отец просто станет больше пить.
— Что же нам делать? — Гленн расстроился.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказала я с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. Я представила мамину жизнь и решила, что никогда не буду жить так, как она. Она готовила, стирала, чистила и носилась вокруг папочки и братьев все время, оставшееся после уборки офисов и мытья жирных тарелок.
«Я вполне счастлива, Шэрон, — говорила она, если я ее об этом спрашивала. — Я имею в виду, я люблю его, и мы не должны забывать, что он не гулял, когда я вас носила».
Двадцать четыре года она благодарна ему за это и называет это любовью, а он принимает это как должное.
Время от времени я встречала Альму. Она сказала, что Тодд определенно видится с кем-то еще, но она любит его и сделает все, чтобы его вернуть. Он встречается с другой женщиной, и она знает это, но тем не менее прощает ему, потому что любит.
У меня также было желание поговорить с Верой по поводу того, что она говорила о любимом Нике. Ведь она встретила на склоне лет замечательного человека. Так неужели она готова потерять его из-за этих альбомов с засушенными цветами или из-за его тюбиков с красками? Такая любовь казалась мне очень своеобразной. А здесь были мы с Гленном, которые на самом деле любили друг друга и желали друг другу лучшего, и у нас не было возможности найти жилье, чтобы жить вместе.
В жизни все очень несправедливо. По радио часто передавали старую песню, где речь шла о том, что мы должны создавать наше счастье своими руками, что это происходит не за счет вмешательства каких-то высших сил, что есть люди, чья жизнь в итоге повернулась к лучшему, и они получили желаемое. Я сказала Гленну, что и нам не следует пускать все на самотек. Нужно делать что-то.
Я надеялась, что у него возникнут какие-нибудь идеи, ведь у меня их не было.
Я спросила Веру, считает ли она, что этот самый святой источник в Россморе может выполнять желания. Она сказала, что это маловероятно. Если бы существовала святая Анна и выслушивала просьбы, она должна была бы отказывать в выполнении таких пожеланий, как желание пары жить в грехе и интенсивно заниматься сексом вне брака. Я сказала, что я в отчаянии и хочу попробовать, на что Вера ответила, что поедет со мной до Боярышникового леса и заодно навестит своих остролицых кузин.
Поездка к источнику была прекрасной, но, когда мы добрались туда, я испытала что-то вроде стыда. Я думаю, это не оттого, что я не верила в святую Анну или молитву. Там было около ста человек. Некоторые привезли детей на креслах-каталках или на костылях, и многие очень плохо выглядели. И все они отчаянно просили поддержки. Я подумала, что если я попрошу у… источника… жилье для нас с Гленном, это будет… не совсем правильно.
Поэтому я как бы намекнула: «Если моя просьба дойдет до тебя и будет возможность помочь, это было бы замечательно. Но, может быть, ты будешь так добра и поможешь сначала этим людям…»
По пути домой я рассказала об этом Вере, и она ответила, что я вполне заслужила получить то, что я хочу, потому что я гораздо более добродетельный человек, чем многие другие, и она в том числе.
Я спросила Веру про ее кузин, и она ответила, что они похожи на ласок. Похожи своим недалеким умом, острыми зубками и пронзительными голосами. Они постоянно готовы говорить о цене на землю и о компенсации, которую должны получить люди, если их дома будут разрушены. Когда мы вышли из автобуса, нас ждали Гленн и Ник, Гленн на мотоцикле, а Ник — на своей маленькой машине.
— Мы потеряли наших подруг, — сказал Гленн, — и нам захотелось, чтобы святая Анна нас услышала.
Гленн был такой порядочный и честный, что любой святоша пожелал бы мне совместной жизни с ним. Нужно будет поинтересоваться, какова была личная жизнь у самой святой Анны.
Мы все пошли выпить по кружке пива, и я спросила Гленна, о чем они говорили с Ником. Разговор, оказалось, шел о подвальном этаже в доме Веры.
Ник сказал, что, несмотря на то что в доме живет рыжий кот Ротари, там много крыс, а Гленн заметил, что их, должно быть, дюжины. Ник сказал, что хорошо бы когда-нибудь привести этот подвал в порядок и перестроить его под жилье, а Гленн пообещал узнать о стоимости переделки у своего дяди-строителя.
Я поняла, что они всерьез обсуждают это дело. Но, очевидно, было мало шансов устроить все это, и Вере вряд ли понравилась идея Ника жить в подвале, хотя они оба бубнили о том, что они не молоды и кому-то придется ухаживать за ними в будущем, когда они состарятся.
Господи, они способны свести с ума. Эта парочка, у которой жизненных сил в двадцать раз больше, чем у половины людей их возраста, неожиданно предалась рассуждениям на уровне древних старцев. Во всем виновата боязнь перемен, им гораздо лучше остаться наедине со своими старыми тюбиками и альбомами с засушенными цветами.
- Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая - love
- Замуж за принца - Элизабет Блэквелл - love
- Лейла. По ту сторону Босфора - Тереза Ревэй - love
- Жрицы любви. СПИД - Ги Кар - love
- Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан - Николай Новиков - love
- В радости и в горе - Кэрол Мэттьюс - love
- Рарагю - Пьер Лоти - love
- Любимые и покинутые - Наталья Калинина - love
- Вертикаль жизни. Победители и побежденные - Семен Малков - love
- Западня - Сьюзен Льюис - love