Ледокол (СИ) - "Ann Lee"

А если бы в этот момент Юрик вернулся? Он конечно гад, но теперь и я не лучше него. Может я реально скрытая потаскушка?

С таким раздраем в голове, потопала в ванную с намерением утопиться. Жаль, что моя тушка всё время всплывала, как только я погружалась с головой.

14

— Юль, выйди, тебя там спрашивают, — Машка вытаскивает наушник из моего уха.

Я, сегодня в ночную, мою посуду, под ритмичную музыку.

Оборачиваюсь.

Машка смотрит подозрительно, испытывающе. Губу покусывает. Видно, что хочет спросить что-то, но не решается.

— Кто спрашивает? — опережаю я её, памятуя о Шмеле, не тороплюсь, никуда идти.

— Мужик, большой такой. Все руки забиты татуировками. Он и ещё двое с тёлками нашими местными, сидят за вип столами. Я подошла заказ принять, а он говорит, позови «красивую Юлю», — Маша продолжает давить взглядом.

Ямал нарисовался. Не было три дня, и вот, пожалуйста, соскучился.

— Спасибо, Маш, — я отворачиваюсь, и затыкаю снова уши.

Остаюсь снова наедине с Avicii [1] и его «Levels», но Машка снова дергает меня за плечо, я даже не успеваю преступить к прерванной работе.

— Юль, а что мне сказать-то?

— Скажи, что всё передала, — пожимаю плечами, и отворачиваюсь.

Бежать по первому слову Ямала я не собираюсь. Хватило мне того вечера, когда я как течная сучка, прыгнула на него.

Пошёл он на фиг!

Я за эти три дня столько всего передумала, и решила, что теперь пусть только насилует. И шмотки его почти все сдала обратно, только куртку оставила, и то, что уже надевала, да бельё, его по правилам не принимали. Вышло двести пятьдесят тысяч, я их отложила. Копить буду, чтобы ему миллион отдать. И пусть валит.

— Юль, — не отставала Машка, — а ты его знаешь?

Вот почему она на меня так смотрит. Это же Машкина вотчина. Все эти бандитские мужики. Вот и дивится красавица Маша, как это замухрышка Юля знакома с кем-то из них.

— К сожалению да, но если ты его очаруешь, и он переключиться на тебя, буду только рада, — снова поворачиваюсь к мойке, надеваю скинутые перчатки, возвращаюсь к делу.

Машка уходит.

Не знаю, сколько прошло времени, но немного, в мойку вошёл Серега. Так же дёрнул меня за плечо.

Понятно работать сегодня нормально не дадут.

— Юлëк, чёт в последнее время ты популярная стала среди бандосов, — усмехается охранник. — Снова тебя вызывают, только этот того покруче.

— Знаешь его? — оборачиваюсь к нему.

— Ямала-то, — хмыкает он, — конечно знаю. Он раньше в ОМОНе служил, в горячей точке был, а потом понесла нелёгкая. Тогда половина, если не больше в бандосов переквалифицировались, красивой жизни захотели. И он тоже. Потом закрыли его, и вот только вышел.

— Понятно, — мрачно посмотрела на Серёгу.

Свела же меня судьба с уголовником!

— Так откуда ты его знаешь-то? — допытывался Серёга.

— Если бы ты Серёга тогда лучше по сторонам смотрел, может и не узнала бы, — досадливо поджимаю губы.

— Юль, но я же извинился, — сопит он.

Я, как только вышла на работу после выходных, всё высказала Серёге, что он не охранник, а хрен знает кто, если у него под носом можно воровать и насиловать женщин. Он тогда не на шутку испугался, начал допытывать что произошло. Обещал найти Шмеля и порешить, если с моей головы, хоть волос упал. Вот только поздно уже было.

— Он меня спас тогда, оттуда и знаю, — поясняю парню, — ладно, спасибо что передал, — снова возвращаюсь к работе.

— Так я не понял, ты что не пойдёшь? — озадачился Серёга.

— У меня работы невпроворот, если ему надо, пусть сам идёт, — я во второй раз надеваю перчатки, и принимаюсь за прерванную работу.

Серёга отстаёт, только присвистывает, и уходит.

В третий раз, и почти в равный промежуток времени в мойку входит Ашот Гургенович, директор нашего ресторана. Он в отличие от прошлых моих визитеров, не трогает меня, а заходит сбоку, и давит взглядом, пока я сама не обращаю на него внимание

— Ашот Гургенович? — я оборачиваюсь, и удивлено пялюсь на мужчину.

— Юлэчка, — говорит он с присущим ему акцентом, — выйды, пожалуйста, поговоры с человэком. И скажи Ямалу, что ничэго я не заваливаю тэбя работой, — он обижено сопит, и стирает пот со лба белым платком. — Можэшь сэгодня вообще больше не работать, — криво, и вымученно улыбается он, поправляя галстук на рубашке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это не обязательно, Ашот Гургенович, — я в третий раз выключаю воду, и стягиваю перчатки, снимаю фартук, — я выйду и поговорю с ним, а потом всё доделаю.

Он недовольно смотрит на меня, и снова вытирает пот со лба.

— Юля, будь блягаразумной, — еле выговаривает это слово, — мнэ нэ нужны нэприятности, особенно от таких, как Ямал.

Я хмурюсь.

— Я очень благоразумна, как вы выразились, — фыркаю.

Что он с ним сделал-то, что он так потеет. Словно боится. Хотя это не удивительно. Бояться такого, как Ямал не зазорно.

Ашот Гургенович выходит, не проронив больше ни слова. Как только скрывается его грузная фигура, за дверью, я оглядываю себя со стороны. Простая футболка, спортивные штаны, немного узки в бёдрах. Кроссовки. Волосы как всегда убраны в плотную шишку, потому что, днём я работала официанткой. И как всегда ни грамма косметики.

Ну и пошёл он. Может, увидит какая я страшила и отстанет от меня.

Выхожу в шумный зал ресторана. Народ веселиться. Здесь всегда царит постоянная аура развлечения. Из колонок орёт Ленинград, видимо кто-то из здешних посетителей, заказал. Отвязано танцуют парочки, визжат девушки. Зал забит. В воздухе висит сизая завеса дыма, и аромат алкоголя. Если бы не работала здесь, то никогда, и не за что, ни пошла бы в такое место. Просто смелости, наверное, не хватило. А вот так, когда знаешь всё изнутри, и не страшно совсем. Да и не замечает меня никто, по сравнению с яркими дамами, что пришли искать сюда приключения, я невидимка, со своим невзрачным видом.

Я иду мимо, на второй этаж, там более просторно, и располагаются вип столы, которые так любят, обслуживают официантки, ну и я, когда работаю в ночную, потому что там чаевые больше. Иду и думаю, как бы вытянулись бы лица всех присутствующих если бы вместо Ленинграда и прочей попсы, что обычно здесь играет, из колонок бы грянул David Guetta [2] или Martin Garrix [3], вот бы было весело.

Эти мысли помогают мне справиться с волнением. Потому что, поднявшись на второй этаж, я сразу вижу их столик, и сразу вижу Ямала. Он сидит в вполоборота, и кидает короткий взгляд в мою сторону, словно прекрасно знает, что кто-кто, а Ашот своё дело сделает, и наконец, заставит меня явиться.

Он снова в чёрной футболке, открывающей забитые рисунками мускулистые руки. Сидит, развалившись на низком диване. Напротив него двое, типичной бандитской наружности. Жесткие взгляды, кривые ухмылки, широкие плечи. За столом не меньше пяти красоток. Все как на подбор, И брюнетка, и блондинка, и рыжая, и ещё какие-то, не стала разглядывать. Хватило того что грудь у всех напоказ, и ноги от ушей. Цветник, в общем. Единственное, надо отдать должное возле Ямала никого из девиц не сидело. Все они в основном сосредоточились возле двух других. Что-то болтали, смеялись, благоговейно поглаживали их по плечам. Весь стол был уставлен различной снедью, и бутылками.

Я подошла вплотную, и только тогда на меня обратили внимание. Девицы замолчали. Два бандита кинули цепкие взгляды. Ямал лениво повернул голову.

— Звал? — спросила вместо приветствия, смотря на него.

— Да, заебался звать, — ворчит он, и из под бровей, тяжёлым взглядом одаривает.

— Работы много, сегодня полный зал, — вздыхаю я, переминаясь с ноги на ногу.

Он двигается ближе к краю дивана, и по-хозяйски обхватывает меня за талию, и притягивает ближе, потом и вовсе ягодицы сминает. Прохаживается рукой, словно проверяет всё ли на месте.

— Присядь, отдохни, для тебя другая работа есть, — бормочет, прижимая к себе. Девицы смотрят с интересом, мужчины выжидающе. За столом повисает тишина, всё внимание на нас.