ПИТЕР глазами провинциалов - Наталья Милявская

Знаете, что такое питерское наводнение? Повышение уровня воды в Неве выше ординара (водомерный пост у Горного института). Если вода поднимается до двух с небольшим метров, это считается делом почти обычным, подъем до трех метров заставит кое-кого из муниципалитета задуматься, а вот если вода вздумает подняться еще выше — тогда дело примет ну очень серьезный оборот. Впрочем, это во времена Екатерины вода, затопив половину города, могла подобраться к ступеням Зимнего Дворца и не на шутку напугать державную особу. Это во времена Пушкина вода могла соединить воедино все реки и улицы города, разрушить более трехсот домов и утопить несколько десятков судов (про человеческие жертвы умолчим, наша книга имеет развлекательный характер), а самого классика вдохновить на бессмертные строки в «Медном всаднике» про то, как Нева, наподобие дикого зверя, кинулась на город. А в наши дни, когда культурные слои и заградительные дамбы сделали свое дело, громкое слово «наводнение» воспринимается так, словно дело происходит где-то на Гаити или в Мексике. Ну, зальет стрелку Васильевского острова, ну, затопит пару станций метро — подумаешь!

К наводнениям вы можете смело приплюсовать штормовые предупреждения. Эта напасть также не в новинку в городе на Неве, и шквальный ветер, который регулярно валит на автомобили, дома и головы прохожих деревья, рвет провода, роняет рекламные щиты и заборы, воспринимается жителями города и области философски. И объявленный с утра разгул стихии вряд ли внесет изменения в планы на день среднестатистического петербуржца. Впрочем, штормовые предупреждения, в отличие от наводнений, которые имеют определенную сезонность, случаются в Питере мне зависимости от времени года.

Однако здесь мне следует сделать главное замечание — относительно самих времен года. В Санкт-Петербурге ждет вас удивительный климатический парадокс. Главный вывод, который делает любой приехавший человек уже на второй день пребывания в городе — в Питере вообще нет времен года.

Напрасно человек, приехавший из какого-нибудь, щедрого на тепло, выжженного степным солнцем Камышина, ждет наступления долгого непрекращающегося лета — с традиционными тепловыми ударами, ночной маетой по причине чрезвычайной раскаленности окружающей среды, и литрами холодной минералки — наш наивный герой может ждать летней жары в Питере до второго пришествия, ей богу. Ну, или до глобального потепления.

Жалкие проблески палящего солнца, случающиеся порой в июле-августе, долгожданное открытие и почти сразу же закрытие купального сезона, во время которого лишь самые отчаянные горожане рискуют окунуться в Невские волны где-нибудь, возле Петропавловки, да вечно-бледные ноги санкт-петербургских барышень, неожиданно мелькающие там и тут в толпе, текущей по Невскому — вот и все, что может получить он в виде немногочисленных летних бонусов. Поэтому коренные питерцы, люди неприхотливые и понятливые, ловят тепло даже тогда, когда лично вам кажется, что пора запастись второй парой теплых штанов.

«Скажите, когда здесь будет лето?» — вот привычный вопрос каждого, кто селится ненадолго или навсегда в этих суровых краях. Будет, будет, не переживай! Стоит только столбику термометра заползти выше отметки +10, а календарной весне перевалить за символическую середину марта, на улице появляется закаленная питерская публика. Она не ждет милостей от природы — потому что это бесполезно — и берет эти милости самостоятельно, тут же открывая летний сезон.

Выходишь на улицу, поглубже зарывшись носом в спасительный шарф — и обалдеваешь: навстречу едет парочка школьниц лет пятнадцати, на роликах. Да пусть бы на роликах — так ведь, кроме этих самых роликов, перчаток и наколенников на юных девицах одеты только легкие топы и держащиеся черт знает на каких выступах нежного тела джинсики. Счастье написано на лицах этих двух прелестниц — оттого, что наконец-то можно скинуть с себя опостылевшие куртки и сапоги. Только содрогнешься в мыслях от самоотверженности и безбашенности местной молодежи — ан нет, выяснится, как жестоко ты ошибался, списывая отсутствие должной экипировки на отсутствие здравого смысла и родительского надзора — потому что вслед за сумасбродными школьницами уже прошмыгнула старушка интеллигентного вида, облаченная только в цветастое летнее платье и кокетливую соломенную шляпу с пластмассовым цветком, и вышел подышать из недр какого-нибудь ресторана размякший клиент в вечно модной белой маечке и джинсах с дырой, и проскочила через дорогу серьезная барышня с книжками и в хлипких сланцах, еле держащихся за большой палец бледной ноги.

И вот уже ты чувствуешь себя отщепенцем и задохликом, не имеющим здоровья и душевных сил встретить долгожданное тепло как подобает, с широко развернутыми плечами и рубахе нараспашку — только глядишь завистливо вслед самоотверженным жителям героического города Санкт-Петербург, поглощающих ультрафиолет при любом удобном случае. И вздохнешь, вспоминая такое родное палящее степное солнце — настоящее, жаркое и ослепляющее солнце — оставшееся где-то далеко и кажущееся в здешнем климате полнейшей фантасмагорией.

Однако, вру! Вру и искажаю реальность. В Питере есть солнце, его здесь так много, что в летнее время оно практически не заходит за горизонт. И только ради этого природного явления люди из разных других городов России, и не только, снимаются с насиженных мест, снимают с банковских карт последние деньги, берут отпуска за свой счет, сбегают из институтов и покупают туристические путевки. Затаив дыхание, словно паломники, они живут ожиданием чуда — белых ночей. О, эти белые ночи… Впрочем, ночи эти, конечно же, заслуживают отдельного рассказа!

БЕЛЫЕ НОЧИ

О, эти белые ночи… Легендарные белые ночи, притча во языцех всех романтически настроенных жителей страны, а также ближнего и дальнего зарубежья, тысячами съезжающихся в июне-июле в город поглазеть на это великолепие! Кажется, что и для коренных жителей белые ночи являются не меньшим открытием. По крайней мере, толпы праздношатающейся публики, наводняющие мосты и проспекты в эти дни, не менее чем наполовину состоят из тех, кто живет в Санкт-Петербурге с рождения или осел здесь не менее пары десятков лет назад.

Петербуржцы не заражены прохладным скепсисом коренных жителей благословенного Черноморского побережья, считающих море явлением не более обыкновенным, чем продовольственный магазин на углу, и окунающих свое тело в соленые воды лишь пару раз в год, да и то за компанию с приехавшими на курорт родственниками. Жители Санкт-Петербурга с не меньшим, чем гости северной столицы, экстазом, осматривают меняющие свой облик в странном белесом ночном воздухе достопримечательности, с не меньшим энтузиазмом осаждают всевозможные плавсредства: прогулочные катера, пароходики, лодки и яхточки, чтобы насладиться водными прогулками, и с не менее восторженным придыханием сообщают знакомым и друзьям по телефону: «я сейчас на Ваське, здесь так офигенно, приезжай!». Питерцы ждут белых ночей так, словно в эти дни жизнь станет другой — желания исполнятся, оборванные год назад связи с близкими людьми возобновятся, проблемы, досаждающие каждый день, превратятся в ничего не значащую ерунду, а романтические знакомства повалятся на голову, словно из рога изобилия. Так, на самом деле, и происходит.

Белые ночи — это словно массовые гуляния по случаю крупномасштабного праздника федерального значения. Только растянутые на два с половиной месяца. На время белых ночей меняются законы природы, распорядок дня в частности и мировоззрение в целом, а жизнь теряет всю свою обыденную логику и размеренность. Спать в такое время считается признаком дурного тона. Организм, обалдевший от резкого диссонанса биологических часов и окружающего тебя перманентно-светлого времени суток, вступает в конфликт с самим собой и отказывается адекватно себя вести. Еще бы! Ты ешь в то время, когда нормальным людям положено спать, отправляешься на прогулку, когда жители, к примеру, Москвы или Сочи, живущие в одном с тобой часовом поясе, видят десятые сны, и проваливаешься в неровную дремоту тогда, когда из офиса на два часа уезжает на деловую встречу начальник.

Полнейшее нарушение графика распространяется на людей любого возраста — не удивляйтесь, если, выйдя на улицу в три часа ночи, вы увидите родителей, прогуливающихся вместе со своими малолетними отпрысками, или старушек, устроивших политические дебаты на скамье у соседнего подъезда. Когда они спят и спят ли вообще — для неподготовленного ума вопрос этот остается неразрешимой загадкой.

Если вы решили посетить Питер в период белых ночей, запасаться билетами вам стоит не позднее, чем за месяц до даты приезда. Это осенью, зимой или ранней весной можно, глотнув для согрева пива с абсентом, неожиданно очутиться на вокзале, купить ради прикола билет и отправиться на выходные в Санкт-Петербург. В период белых ночей с кондачка попасть в город на Неве можно, разве что, на личном автотранспорте, или автостопом. Наиболее загруженным в это время является направление «Москва-Спб». Билеты на самолеты выкупаются так же резво, как в последние дни перед новым годом. Поезда забиты битком — Октябрьская железная дорога за один июнь делает годовой оборот, потому что ухватить самый романтичный период года в Северной столице мечтает каждый второй, а стремится каждый третий москвич. Студенты копят деньги, служащие отпрашиваются с работы, чтобы успеть уехать не в пятницу, а в четверг, влюбленные парочки зубрят наизусть маршруты будущих прогулок. И вся эта толпа, наскоро покидав в сумки и рюкзаки зубные щетки, ломится в Питер — в люксах, купе, мягких, сидячих, стоячих вагонах, в купе проводников, в тамбурах и вагонах-ресторанах.