Феникс Лазурный - Влад Сэд

я смогу настроить его телефон секунды за три, даже не прикасаясь, просто легким взглядом покрасневших глаз».

В итоге у меня ушло около пятнадцати минут на то, чтобы победить это вражеское устройство. Я подключил «Мега-шефу» местный вайфай, настроил доступ в интернет и электронную почту. Бегать, искать его по офису я конечно же не стал, а просто положил его телефон на стол и стал спокойно дожидаться, когда он объявится снова. «Мега-шеф» не заставил себя ждать и вскоре появился в моей комнате. Он молниеносно подскочил к моему столу, схватил свой телефон в руки, а затем, смотря не на меня, а в его экран, проговорил: «Значит так, на следующей неделе приедешь ко мне домой, нужно будет поработать сверхурочно», и, не дожидаясь моего ответа, быстро вышел из комнаты.

С того момента прошло не так много времени, всего одна неделя, а я уже изменился почти до неузнаваемости, теперь моя левая рука замотана в бинты, на мне одежда, снятая с покойника и телефон, выживший после падения с 50 метровой высоты. Но самое главное событие, произошедшее со мной, это то, что официально я умер, а значит ходить на работу мне больше не нужно, и не помешало бы получить свой расчет. Находясь в квартире у санитара Рыбкина, я подумал: «А что, если я соберусь и приду на свою работу, просто так без какого-либо повода? Приду уже в новом статусе, как ходячий покойник. Будет ли кому-то до этого дело? Станут ли меня снимать на мобильные телефоны? Может быть я даже попаду на первые полосы новостей?» С этими мыслями я покинул квартиру Рыбкина и направился к ближайшей остановке городского транспорта, чтобы доехать до своей работы. Моя одежда – спортивный костюм известной китайской марки «Абибас» синего цвета, и стоптанные кеды. Была у меня правда еще и кепка с плохо отстиранными бурыми пятнами, но ее я сразу же выкинул в форточку. О происхождении моей одежды оставалось только догадываться, Рыбкин не говорил, а я и не спрашивал. Хотя он все же надулся на меня, когда я сказал ему что «потерял кепку». Рыбкин поначалу долго не мог понять, куда же она могла исчезнуть из его комнаты в квартире, а затем сказал: «Блин ну ты даешь хорошая же была кепка, можно было еще носить и носить». На что я ответил ему что он «Плюшкин», но так как Рыбкин не знал такого, и что это был за тип, то он очень грозно посмотрел на меня, и моя шутка прошла мимо.

Я, конечно же, хотел сменить эту мерзкую одежду на что-то другое, более нормальное и уже наконец помыться, но к себе домой, на съемную квартиру, мне возвращаться было опасно. Я не платил арендную плату уже несколько месяцев, при этом постоянно кормил «завтраками» хозяйку квартиры и ее наглого толстого сынка. В прошлый раз он приходил ко мне за деньгами с бейсбольной битой, корчил из себя крутого, но в итоге ничего не осмелился сделать, только лишь долго и грязно ругался со мной через закрытую дверь. Если я сейчас поеду в свою квартиру, то, скорее всего на этот раз сынок хозяйки придет не один, а со своими дружками и тогда мне точно несдобровать. «Нет, не дождетесь, – решил я, – пусть лучше думают, что я сбежал навсегда, а в счет долгов за квартиру им достанутся все мои вещи и коллекция избранного порно в старом ноутбуке».

В той съемной квартире я жил один, каких-то близких родственников в этом городе у меня не было, близких друзей и знакомых тоже. С своими родителями мои пути уже давно разошлись. От уже покойного отца-алкоголика в наследство мне достались лишь кривые ноги и напутствие, что учение свет, а не ученье тьма. Моя мать, оставшись одна после его смерти, в последние годы ударилась в религию, и, переписав нашу квартиру на церковь, ушла в монастырь. Так, к 30 годам я остался совсем один, и понял, что, в этом безумной мире наиболее простой и понятный образ жизни лишь тот, когда ты можешь рассчитывать только на самого себя. Ты ни от кого не зависишь, никто не ожидает от тебя чего-либо сверхъестественного, ты никогда никого не разочаруешь, и уж точно никогда не сможешь не оправдать чьих-то надежд.

Детство и юность, проведенные за компьютером, научили меня воспринимать собственную жизнь как игру. Она неизбежно ставит перед тобой выбор: принять ее правила, и постепенно стать тем, кого ты так презирал в молодости – скучная ленивая жизнь в кредит по поводу и без, семья и дети, которым от тебя нужны только деньги, бессмысленный замкнутый круг работа-дом-работа, либо наоборот – отказаться от всего этого, идти своим путем, играть только по своим правилам, и тогда результат будет зависеть только от тебя. Все, что для этого нужно это лишь немного удачи и самоотречения. Выбрать такой путь трудно, ведь никто заранее не знает, каков будет результат. Но ясно одно, всему в этой жизни есть своя цена. И самая дорогая плата за успех, это время, то есть та валюта, в которой чаще всего измеряется человеческая жизнь. Время всегда иллюзорно, для кого-то его много, для кого-то мало, кому-то чтобы сделать что-то важное хватит и минуты, а кому-то не хватает целой жизни. Я всегда тратил свое время, не особо задумываясь над последствиями, несколько лет туда, несколько лет сюда, мне не жалко, у меня же все еще впереди. Расплата за такое наплевательское отношение к своей жизни наступает неизбежно. Но чаще всего это происходит только тогда, когда ничего уже нельзя изменить, поэтому тебе остается лишь наблюдать за происходящим вокруг себя и доживать остаток своих дней. Это похоже на медленную, мучительную пытку. Каждый день тянется бесконечно долго, однообразно и тошнотворно, а ты ждешь только одного – смерти как избавления от своих страданий. Для особо нетерпеливых, не любящих долго ждать, конечно же есть самой простой способ разом все прекратить, но для этого нужно решиться на поступок, и перестать ценить свою жизнь выше всего на свете. Говорят, самоубийство удел слабых. Сильные продолжают жить, во что бы то ни стало. Но почему же тогда все эти «сильные» так цепляются за свою жизнь, что готовы ради нее убивать, мучать, калечить других людей? И все это лишь ради того, чтобы прожить хотя бы на один день дольше, чем остальные. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Человек всегда были и остается животным, поэтому безумное