Проклятая Дорога (расширенная версия) - Роджер Желязны

сегодня будет дождь? — спросил он.

Грег открыл рот, но тут же захлопнул, проглотив то, что вертелось на языке.

Мунк приподнял одну из планок жалюзи и, щурясь, поглядел в щель.

— Пара копов отгоняет народ, — доложил он. — Еще один пытается расчистить дорогу какой-то машине. По-моему, это президентская… но точно не скажу.

— Чего ему надо? — полюбопытствовал Тэннер.

— Приветствовать вас и пожелать удачи, я думаю.

Грег пятерней взлохматил волосы:

— Президент! Ух ты!

— Фигня, — процедил Тэннер.

Грег почистил ногти краем спичечного коробка.

— Мы теперь знаменитости, — напомнил он.

— Кому это надо?

— Во всяком случае, никому не мешает.

— Да, это президент, — подал голос Мунк, отпуская планку. — Пойду встречу. Сейчас он тут появится.

— Я бы лучше пожрал, — заметил Тэннер, когда Мунк вышел из комнаты.

— Тебе что, непременно надо быть таким? — спросил Грег.

— Каким?

— Злыднем. Этот малый — местная шишка, но все-таки прикатил сказать нам пару теплых слов. А тебе непременно надо спускать на него собак?

— Кто сказал, что я спущу собак?

— Да по тебе видно!

— Ошибочка, чувак. Из всех героев, с какими ездил трепаться этот ублюдок, ясное дело, в надежде на успешные перевыборы, — я буду самым милым, самым славным, самым задолизательным. Идет?

— Мне до лампочки.

Тэннер довольно захихикал.

Шум усилился — видно, где-то в здании открыли дверь. Тэннер, бросив окурок на бетонный пол, притоптал его и закурил по новой.

— Кому охота быть президентом? — проворчал он, когда где-то громко захлопнулась дверь.

Грег пересек комнату, подошел к бачку с охлажденной питьевой водой и, наполнив картонный стаканчик, напился. Вскоре гости услышали звук шагов, и дверь в очередной раз открылась.

Президент — худощавый лысеющий, розоволицый господин с крючковатым носом — сверкнул в улыбке жемчугом вставных зубов и приветственно вскинул правую ладонь:

— Я Трэйвис. Очень рад видеть вас, ребята. Добро пожаловать в Солт-Лейк!

— Это президент. — Мунк, улыбаясь, вытирал пальцы о комбинезон.

Черт поднялся и протянул руку:

— Меня зовут Тэннер, сэр. Для меня большая честь познакомиться с вами. А это мой друг Грег. Я рад снова повидать Солт-Лейк. Как ни поеду этой дорогой, ваш город с каждым разом все замечательнее.

— Здравствуйте, Грег… Ах, так вы бывали здесь раньше?

— Много раз. Это одна из причин того, что, отсеяв уйму других добровольцев, для этого рейса выбрали меня. Я провел за баранкой немало лет… покуда не отошел от дел.

— Да что вы?

— Да. Теперь у меня маленькое ранчо и всего несколько слуг, зато я целыми днями слушаю классическую музыку да изучаю философию. Иногда пишу стихи. Однако, услышав, что стряслось, я понял: пойти добровольцем — мой долг перед человечеством и Калифорнийской державой. В конце концов, я не видел от них ничего худого. Вот так я вновь оказался в вашем городе.

— Восхитительная сила духа, мистер Тэннер! А как стали добровольцем вы, Грег?

— Я… это… вызвался, потому как… я шофер. Вожу почту в Альбукерке. У меня большой опыт.

— Понимаю. Что ж, вы оба достойны всяческих похвал. А если все завершится именно так, как мы уповаем, вы поедете обратно этой же дорогой?

— Да, таковы наши планы, сэр, — заявил Тэннер.

— Отлично! Буду счастлив принять вас, когда бы вы ни оказались в городе. Возможно, мы могли бы пообедать вместе, дабы я услышал обо всех перипетиях?

— С удовольствием, сэр. Надеюсь, если вам когда-нибудь случится проезжать по Лос-Анджелесской дороге, вы завернете ко мне на ранчо погостить?

— Весьма охотно!

Тэннер, улыбаясь, небрежно посыпал пол пеплом.

— Меня немного тревожит, как нам ехать отсюда, — сознался он.

— Часть 40-й автомагистрали — в приличном состоянии, хотя до коих пор — никто не скажет. Пока нашим водителям было незачем углубляться в ту сторону.

— Понятно. Ну, это уже кое-что. Я и сам хотел двинуть по 40-й. Выходит, правильно. Спасибо.

— Рад помочь. Вы уже поели?

— Один из здешних механиков вышел купить нам пожевать. Обещал скоро вернуться. Сами понимаете, медлить нам нельзя.

— Да, правда. Что ж, если что-нибудь понадобится, дайте знать.

— Спасибо.

Президент снова пожал им руки:

— Позвольте еще раз пожелать вам удачи. И знайте: тут многие и многие люди будут уповать на ваш успех и молиться за вас.

— Это высокая честь, господин президент.

— До встречи.

— Всего вам доброго.

— До свидания!

Трэйвис повернулся и вышел, Мунк — за ним. Тэннера разобрал смех.

— На кой ты гнал эту туфту, Черт?

— Знал, что он поверит.

— С чего бы?

— А ему охота, чтоб все было чин чинарем. Я и толкнул ему красивую байку, а он уши развесил. Почему нет? Тупой ублюдок схавал даже, что на такое дело нашлись добровольцы!

— Были добровольцы, Черт. Были.

— Так чего ж вы их не посадили за баранку?

— Не потянули.

— Потому небось и предлагали ехать — теперь-то хвастай не хочу! Видал, как он залебезил, когда я брякнул про человечество? Ненавижу таких типов — жлобье! Насквозь фальшивые.

— Ну, хоть ушел человек с приятным впечатлением.

Тэннер снова захохотал.

Потом дверь отворилась и вошел Мунк, а за ним топал Рыжий с большим коричневым пакетом.

— Ваш завтрак, — объявил он и повернулся к хозяину: — Вот сдача.

Гости вскрыли пакет, и Мунк, рассовывая мелочь по карманам, пробормотал:

— Ну, вы заправляйтесь, а я пойду помогу с машиной. Кстати, там топчется какой-то тип по имени Слепыш и уверяет, что знаком с тобой, Черт.

— Никогда о таком не слышал.

— Ладно, я его отправлю гулять.

Дверь за Мунком бесшумно закрылась, и Тэннер с Грегом наконец смогли поесть.

Через некоторое время дверь медленно, дюйм за дюймом, приотворилась, и в комнату заглянул, а потом вошел феноменально длинный и тощий тип в очках с толстыми стеклами, с квадратным подбородком и снежно-белой шапкой волос.

— Здорово, Черт, — осклабился незваный гость.

— Чего надо?

— А что есть?

— Для тебя — ничего. Вали отсюда!

— Ну можно ли так разговаривать с тем, кто сделал тебя богачом?

— Ты про что?

— Я слышал, как президент поминал о доме, что ты себе отгрохал на побережье. Не слабо! Кстати, почти все бабки ты наварил на мне, не забыл?

— Сгинь!

— Что везешь в этот раз?

— Аптеку для Бостона.

— Малый вроде тебя никогда не пойдет в такой рейс за спасибо. Так что ты с собой прихватил?

— Сейчас я дожую этот кусок хлеба, и, если до тех пор ты отсюда не выметешься, пеняй на себя.

— В этом городишке деловых, помимо меня, нету. Выкладывай, что везешь, Черт? Снежок с дурью, как всегда? Или ширево?

Тэннер запихнул в рот остаток тоста и, поднимаясь, выдернул из-за голенища эсэсовский кинжал.

— Да, Слепыш, видать, у тебя не только глаза, но и уши не в порядке, —