Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ужасно хотела его, своего мужчину… но, жаль, нельзя ей было тогда, врачи не разрешали…
А потом снова всё разладилось…
И закончилось нынешним вечером…
Или… Или, может быть, началось всё раньше?
4.
Голос мужа в трубке был отрывистым.
— Давай побыстрее, что там у тебя…
Анастасия изумилась:
— Ты что это так со мной разговариваешь?
'Да, да!' — сказали в трубке в сторону. Затем голос Вити вернулся:
— Нормально разговариваю. Просто дела у меня. Одну секунду… — сказал он в сторону.
— Извини, что отвлекаю, — проворковала Настя. — Я знаю, что ты очень занят, мой дорогой. Я просто хотела узнать, когда ты будешь дома. Я тут хочу приготовить тебе сюрпризик…
— Пока не знаю, — нервно отозвался муж. — Постараюсь пораньше.
И не дожидаясь ответа, отключился.
Настя так и осталась сидеть с открытым ртом.
Потом медленно закрыла его, посмотрела на свою руку, держащую трубку телефона. Осторожно положила её на аппарат.
Витя был занят, это очевидно. Но раньше он даже в такие минуты находил для неё ласковые слова и нежные интонации.
Вот! Интонация — вот что её так задело! Оказывается, её задело!
В последнее время он перестал выделять для неё особую интонацию. Свою, любящую, семейную.
Она знала, как он умел разговаривать с посторонними. Особенно — как он умел разговаривать с теми из них, кто по каким-то причинам вызывал его гнев. Голос его тогда понижался, уходил в грудину, но становился от этого не глуше, как можно было бы ожидать, а как бы 'рычливее', грубее и грознее. Так иногда рычит собака, когда низкое вибрирование поднимается из груди. А от вида обнажившихся клыков душа уходит в пятки.
Вот когда Виктор так говорил, перед собеседником словно вживую вставали похожие клыки. Мало кто мог выдержать разговор с мужем, когда у него был такой тон.
Отдельный тон возникал у него тогда, когда он разговаривал с кем-то, вызвавшим простое неудовольствие. Или с неприятным ему человеком. Сухо, крайне вежливо, голосом приподнятым и с небольшим придыханием. Словно ронял с каждым звуком презрительно: 'Хха!' Те, кто с ним работал, уже за одно такое обращение готовы были всё сделать, чтобы исправиться и вернуть в свой адрес обычный тон шефа. Или уволиться. Собственно, два выхода только и было: исправиться или уйти. Ибо, как говорил Виктор: 'Одна ошибка — промах, две ошибки — тенденция, три ошибки — умысел'. После 'тенденции' человек попадал у него на особый контроль, после трёх — шансов вернуть себе доверие шефа у него уже не было.
И был у Вити тон для друзей. Беззаботный. И даже когда его что-то донимало или заботило, или угнетало, всё равно он и отмахнуться мог так же беззаботно, по-дружески.
Вот что задело Анастасию: он отмахнулся от неё… понятно, занят… Но отмахнулся даже не по-дружески. Так стараются побыстрее завершить разговор с кем-то чужим, докучающим в неподходящий момент неподходящим вопросом. Вот оно! Она, Анастасия, стала для мужа докукой!
* * *
Заниматься не хотелось ничем. И Анастасия просто сидела в спальне, бездумно глядя в окно.
Только что отзвонилась Сэнди. С очередным душераздирающим воем: 'Представляешь, этот козёл меня бросил! Я ему всё отдала, а он!..'
'Зовите меня Сэнди, — представилась она во время первого знакомства в 'Арбате'. — У меня такой ник в интернете'.
Как подружились — непонятно. Ничего глупее этой дружбы представить нельзя. Сэнди была типичной 'девушкой света', проводившей почти каждый вечер в очередном клубе с очередной тусовкой. Ни ума, ни талантов в ней не было ни на грош. Вернее, был один — она умела заразительно 'оттягиваться' в любой компании. Именно в любой — независимо от уровня доходов, образа занятий и образования. Настя никогда не отдыхала в компании академиков, но подозревала, что Сэнди и там нашла бы со всеми общий язык. Мозги ей заменяла внешность, образованность — многочисленные связи и знакомства, а недостаток общей культуры — громадный опыт гулянок в высшем обществе.
Вероятно, именно потому она могла болтать без умолку с любым человеком, нисколько не боясь показаться дурой. Ибо ей, как никому другому, полностью подходила эта фраза: 'Прелесть, что за дурочка!'
Однажды Настя её поняла. Не сразу, конечно. Но зато — тем глубже.
Сэнди была просто маленькой девочкой, которой просто — просто, просто! — изо всех сил хотелось замуж. Кто-то когда-то ей подсказал, где нужно искать перспективных женихов. И она пробралась на одну вечеринку, другую, в один клуб, второй-третий-десятый. Стала завсегдатаем. Её не то чтобы приглашали… приглашали тоже. Но в ходе любого праздника неизбежно поднимался вопрос о том, что и где будет завтра… 'Кто будет завтра в 'Китайском лётчике?' И Сэнди там оказывалась.
Постепенно у неё даже скопился кое-какой достаток. В конце концов, она была для всех своей. И её звали то телевизионщики — поучаствовать в какой-нибудь программе, то пиарщики — покрасоваться за 80 долларов на какой-нибудь выставке, то продюсеры — 'разогреть' кого-то перед важной презентацией.
Но Сэнди не очень интересовалась деньгами. Квартира ей от кого-то досталась, на утренний кофе ей хватало, а по вечерам она была угощаема и так.
Сэнди интересовалась другим. Она упорно и настойчиво перебирала цепким взглядом тех веселящихся самцов, что проходили мимо неё на этих вечерах и вечеринках, всё так же упорно стремясь найти своего суженого.
Беда её состояла, однако, в том, что у Сэнди было ещё и цепкое сердечко. И оно немедленно, как застежка-липучка на куртке, цеплялось за того, кто вдруг попадал в разряд подходящих кандидатов. И девочка прилеплялась к нему накрепко, отдавая действительно себя всю. Включая и деньги.
Вот только мужчины подобной пылкой верности долго не выдерживали. Сколько ей ни втолковывали подружки, что самец человека — животное боязливое, пуганое, излишнего внимания к себе страшится и норовит от оного убежать, — на Сэнди эти увещевания не действовали. То есть она соглашалась — головою, — но её разум всегда послушно замолкал, когда свой маленький ротик открывало сердечко.
Потому истории, подобные нынешней, повторялись с регулярностью железнодорожного расписания. И Настя заранее знала даже не то что — чем, но и — когда у Сэнди случится очередная трагедия. Возможно, потому Сэнди с ней и дружила искренне. Ведь Настя всегда её выслушивала и сочувствовала. Иногда даже приезжала к ней домой, где они на пару напивались 'Бейлиза'. И всегда обнадёживала её обязательным и скорым семейным счастьем.
Но сегодня Анастасии было действительно не до Сэнди. Отношения с Витей давали явственную трещину. Как бы ей самой не пришлось искать утешения у подруги. И лихорадочно дожидаться нового шанса, шастая с нею по вечеринкам…
Вот только в отличие от Сэнди шансов у неё было ощутимо меньше. Ибо той возраст ещё позволял ждать. А Насте заповедовал уже только надеяться.
И потому Анастасия, положив залитую сэндиными слезами трубку, внимательно разглядывала — не видя — листву за окном. И думала, что ей делать.
…Витя придет к ужину. Надо бы изобрести что-нибудь особенное. Посоветоваться с кем, что ли?
Или в ресторан его завести? Не пойдёт. Скажет, что устал, как собака, что не до гулянок ему сейчас.
Будто они в ресторанах только и гуляют…
Опять представилось, как не тепло у них будет и этим вечером.
Витька уткнётся в интернет. Поболтает на своём форуме, посмотрит на мировые индексы, прогуляется по новостям. 'Бизнес нынче сильно зависит от политики', - пояснил он как-то.
Между этими занятиями они поужинают. Попьют чаю, пока будут идти новости.
Потом поднимутся в спальню и лягут в постель.
Говорить будет почти не о чем. Его производственные дела ей не очень интересны. А для него крайне далеки её заботы и новости. Да и какие у неё новости! Что от Сэнди очередной попс-певец сбежал?
Если промелькнёт искорка, они притронутся друг к другу. Но тоже всё будет как обычно. Минимум слов, знакомые руки на груди, знакомые позы… поза… да, прилив восторга и сладости. Это у них бывает часто, это не отнять… А потом — быстрый побег в душ, недолгое лежание с открытыми глазами, 'спокойноё ночи, дорогая' — 'спокойной ночи'…
И придёт такое же завтра.
А тут ещё Сэнди! Отчего-то осадок такой неприятный. Может быть, потому, что и они-то с Витькой, их с Витькой отношения — немногим отличаются от того, в чём живет эта милая дурёшка? Разве что они расписаны. А так — живут… мужчина и женщина. Делают вид, что семья.
А детские голоса на улице всё чаще заставляют замирать сердце. Эти интонации их распевные. Слёзки эти трагические, когда упадёт с какой-нибудь горки. Этот смех безоглядный, когда хорошо ребёночку!
Почему бы им опять не завести своего? Чтобы был смех, чтобы были ручки маленькие, чтобы замирало сладко всё внутри, когда видишь в кроватке сопящую кроху! Чтобы был этот ребёнкин запах, когда входишь солнечным утром в его комнатку!
- Каюта номер 6 - Давид Кон - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Имитатор. Книга шестая. Голос крови - Рой Олег - Детектив
- Мерцание во тьме - Стейси Уиллингхэм - Детектив
- Сон с четверга на пятницу - Антон Грановский - Детектив
- Сон с четверга на пятницу - Антон Грановский - Детектив
- Жизнь мальчишки - Роберт Рик МакКаммон - Детектив / Исторический детектив / Ужасы и Мистика
- Коронная роль Козы-дерезы - Дарья Донцова - Детектив / Иронический детектив
- Погибать, так с музыкой - Светлана Алешина - Детектив
- Брат Солнца - Сергей Черняев - Детектив
- Иди за мной - Наталья Солнцева - Детектив