Тайна Каменного принца - Анастасия Медведева

сегодня сам и принес вам дар как залог моей большой любви.

Не удерживаюсь от смешка:

– Если бы вы тем же голосом сказали «моей большой ненависти» – прозвучало бы более естественно. Сдается мне, принцу так же не по душе наше соглашение, как и мне.

– Напротив. – Каменный принц усаживается передо мной с абсолютно бесстрастным лицом. – Моему счастью нет предела, – столь же бесстрастно сообщает он и открывает небольшую плоскую шкатулку.

– Красная тушь? – С удивлением смотрю на нее, затем поднимаю взгляд на бестактного наследника, занявшего половину моей подушки. – Вы что, планируете… пометить меня?

– Что за странный подбор слов, Высшая Богиня? – Тон его голоса все так же ровен. – Я всего лишь хотел отдать дань вашему почтенному возрасту, поэтому перечитал все свитки эпохи вашего детства. Тогда жених рисовал свадебный узор на лбу невесты собственной кровью – в знак своей преданности и любви. Я счел, что подобный ритуал будет уместен и смягчит ваше сердце, позволив вам рассмотреть во мне достойного будущего супруга. – Говоря все это, наследник успевает разрезать свою ладонь кинжалом, капнуть кровью на древнюю обрядную тушь, развести содержимое шкатулки до однородной массы и окунуть в красящее вещество тонкую кисточку, прятавшуюся в незаметном отделении.

В немом изумлении позволяю этому сумасшедшему нарисовать древний символ на своем лбу, совершенно не понимая: как у него получилось сделать все это так быстро, что я даже воспротивиться не успела?!

– Этот обычай давно забыт, с чего вы… – Я все же пытаюсь остановить его руку, но мою ладонь перехватывают, а вторая рука наследного принца с поразительной четкостью завершает традиционный узор.

– Ну вот. – Принц деловито убирает принадлежности и поднимается на ноги. – Теперь я отдал дань вашим предкам. Рисовать подобный символ на лбу жениха вовсе не обязательно, поэтому я не стану просить Высшую Богиню вспарывать свою ладонь. На этом я прощаюсь, моя уважаемая невеста. – И он склоняет голову.

За время встречи принц Тао умудрился ни разу не продемонстрировать ни единой эмоции… вообще какого-либо отношения ко мне и к происходящему!

– Я сотру это, – сообщаю ему абсолютно серьезно.

– Это ваше право. Прощайте. – И Каменный принц покидает мой дом.

С откровенным недоумением слежу за его уходом, а потом встаю и выхожу на воздух, чтобы увидеть, как наследник исчезает, действительно оставляя меня одну.

– Что тут происходит? – Как-то растерянно спрашиваю я, затем оглядываюсь вокруг, желая найти поддержку – да хоть от кого-нибудь! Но вот уже долгие годы я живу здесь совершенно одна, а потому, естественно, не получаю ответа на свой вопрос…

– Что это на твоем лбу? – Синь Шэнь останавливается напротив меня, так и не переступив порога кухни.

– Шэнь-гэгэ, я так голодна! Ты же не оставишь меня без ужина? Ты и так не приходил ко мне целых десять дней! – жалуюсь я, схватив его за край рукава.

– Эти десять дней я устанавливал необходимые связи в небесном клане, чтобы мы смогли получить доступ к хроникам Летописца и добыли доказательства твоей непричастности к испытанию наследника, но… – Синь Шэнь освобождается от моих пальцев на своем рукаве и делает шаг, приближая лицо к злосчастному рисунку на моем лбу. – А-Юэ, он пометил тебя древним обрядом?.. Как ты позволила ему сделать это?! Одно заявление прав на тебя – вопиющее оскорбление! А ты разрешаешь ему раскрашивать свое лицо обрядной тушью?!

– Синь-Шэнь, не знаю, поверишь ли ты мне, но я просто не успела остановить его. Он словно заранее отрепетировал весь свой визит и четко знал, что и когда будет делать: я моргнуть не успела, а этот узор уже был на моем лбу! – осознавая, как глупо это звучит, отвечаю я.

– Ты Высшая Богиня или безродная девчонка, которую может обездвижить один лишь вид наследника?! – хмурится Синь-Шэнь, повышая голос.

– Ты почему опять кричишь на меня?

– А-Юэ, ты не понимаешь, что ведешь себя и впрямь как малое дитя? То ли ты стала наивна с возрастом, то ли и вовсе никогда не была опытна в подобного рода делах… Но твое поведение недостойно Высшей Богини, которой больше трех тысяч лет!

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – тихо, но сосредоточенно говорю я. – Думаешь, мне настолько плевать на свою репутацию, что я, смеха ради, позволяю творить с собой все это какому-то наглому юнцу? Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но не забывай, пожалуйста, кто я!

– А-Юэ… – пробует вставить Синь Шэнь, но я его перебиваю:

– Ты верно заметил: мне три тысячи лет. Но с тех пор, как я в последний раз развлекалась, влюбляя в себя очередное божество, прошло две с половиной тысячи лет! Из которых пятьсот были вычеркнуты из моей памяти, а другие две тысячи свелись поначалу к непрерывным тренировкам, а после – к небрежному бездействию на моем абрикосовом дереве. Я уже забыла, каково это – быть с мужчиной, отказывать мужчине, останавливать мужчину! Я не думала, что кто-то вообще еще способен заинтересоваться мной как женщиной, а не как пропуском в мир высших политических интриг! Так что да, мой друг, я веду себя как ребенок и совсем не поспеваю за этим безумным наследником, отчего-то решившим, что я должна стать его невестой! Знаешь, как мне помочь? Тогда помоги! Но не ругай за то, что я потеряла хватку: лучше, чем у меня самой, у тебя это все равно не получится!

Некоторое время Синь Шэнь молчит, напряженно глядя на меня, а затем проходит на кухню и спрашивает, не поворачивая головы:

– Для начала скажи: почему не ела и как вообще смогла проголодаться?

– Не знаю. Когда сила пропадает, я становлюсь едва ли не простой смертной… Возможно, и организм в этот момент перестраивается… Я уже съела все, что было в доме, и два дня как перешла на один чай. У меня живот болит от голода.

– Хорошо, сейчас я что-нибудь приготовлю. – Лис делает взмах рукой, и на столешнице появляются свежие овощи. – А пока я занят делом, иди сотри этот стыд со своего лба.

– Я не могу.

Синь Шэнь резко оборачивается:

– Что?!

– Тут такое дело… Только не злись… – замявшись, отвожу взгляд. – Кажется, как только я пытаюсь стереть этот рисунок, мои силы вновь пропадают.

– Ты уже пыталась его стереть? – уточняет Синь Шэнь.

– Да! Но он почему-то не стирается. Вообще, – совсем тихо говорю я.

– Как это возможно? – Лис хватает тряпицу со стола и подходит ко мне. – Это же просто тушь!

Он начинает тереть мой лоб. Трет несколько секунд. Затем еще несколько. И еще…

А потом отступает.

– Чем он нарисовал это? – спрашивает