Евангелие от Иуды - Этьен Кассе

Ириней, очевидно, ополчается на каинитов, почитая их еретиками, а их Евангелие от Иуды — чуть ли не сатанинским наваждением. Из данного текста отца Церкви следует, что он сам был знаком с ругаемым им сочинением. Однако, поскольку никто, кроме Иринея, ни о каком Евангелии от Иуды никогда не слышал, многие исследователи считали, что обличитель просто придумал его в порыве красноречия, как, впрочем, и пресловутую секту каинитов. Во всяком случае, никаких других указаний на нее ни в одном источнике не было. Безоговорочно же верившие трактату историки христианства и философы попытались реконструировать философские взгляды каинитов, выводя их из общегностической модели первых веков христианства.

— Слушайте, может быть, я полная невежда, но я понятия не имею, что такого плохого сделал Исав… — подала голос Софи.

— Вот-вот, — согласился с ней Жерар. — Кто такой Каин, понятно, с содомлянами тоже вроде более-менее ясно, но вот прочие персонажи… Корей тот же — это кто такой? А Дафан и Авирон, сподвижники его, в чем это они его, интересно, поддерживали?

— А я бы и про содомлян уточнила, — призналась Софи, — они, кажется, практиковали мужеложество, но точно ли это?

Я решил их поддержать:

— Гена и Серж, а мне бы не повредили и некоторые знания о том, кто такой, собственно, был этот самый Ириней Лионский… Если уж копать, так копать достаточно глубоко…

— Хорошо, извольте, начнем тогда, пожалуй, с Иринея. Давайте, господин Таманцев, с вас доклад, — согласился Ларионов.

Ликбез от Геннадия Таманцева

— Да на здоровье. Об Иринее — так об Иринее. Его называют первым из великих отцов Церкви. Вы уже знаете, что он был епископом Лионским. Родился он около 130 года в Смирне. Там изучил поэзию, философию, риторику и еще множество наук, которые в то время считались необходимыми для человека, планирующего посвятить себя духовной карьере. Что же касается основ христианского богословия, то здесь его наставником выступал знаменитый Поликарп Смирнский, ученик апостола Иоанна Богослова. Поликарп крестил Иринея, со временем рукоположил в пресвитеры и отправил в Галлию (во Францию), в город Лугдун (то есть Лион) помогать тогда уже престарелому епископу По-фину. Ириней с ответственностью относился ко всем поручениям епископа, а в 178 году, через год после мученической кончины епископа Пофина, сам стал епископом города Лугдуна.

— Постой, а что случилось с этим Пофином? — уточнила Софи.

— То, что в то время довольно часто случалось с христианскими миссионерами, желающими обратить язычников в свою веру. Галльские новообращенны взбунтовались и расправились со своими христианскими «учителями», среди которых был и девяностолетний Пофин, умерший в темнице после избиения. Возвращаемся, если вы не против, к нашему Иринею. О нем говорили, что своей горячей проповедью он очень скоро обратил всех жителей Лугдуна в христианство, более того, его авторитет снискал ему приверженцев и по всей Галлии. Во время своего епископства Ириней очень много проповедовал и писал. Наиболее известен он как борец с гностицизмом, развенчанию идеалов которого посвятил пять своих книг «Против ересей» (вероятнее всего, они написаны в середине 190-х годов).

— Очень любопытно, — пробормотал Жерар. — И что, доподлинно известно, что все тексты, которые ему приписываются, писал именно он? Сохранились его аутентичные автографы?

— Ничего себе! — Таманцев показал Жерару большой палец. — Ты смотри, задаешь вопросы прямо не в бровь, а в глаз. Второй век, какие автографы? О чем речь? Естественно, Ириней, как и прочие современные ему деятели, впрочем, и не только современные, а столпы христианства этак века до десятого, если не позже, — фигуры наполовину легендарные. А с творениями Иринея вообще произошла удивительная история. Тот же трактат «Против ересей» до середины XX века был известен только в изданиях, повторяющих издание Эразма Роттердамского (1526), а откуда тот взял тексты Иринея — вообще ничего не известно. И вот прикиньте, в 1941 году в местечке Тура близ Каира находят небольшое хранилище древних папирусов, а среди них — и три из пяти книг «Против ересей» (начиная с третьей)! Соответственно все дальнейшие издания Иринея были сверены с материалами этих папирусов. Ладно, возвращаемся к его жизни, хотя рассказывать осталось уже и совсем немного. Ириней проповедовал, писал свои труды, обращал галльскую знать и чернь в христианство. Однако гонения на Церковь в Европе продолжались. Начало третьего столетия ознаменовалось расправой с санкции римского императора Севера над несколькими тысячами христиан (по некоторым источникам, в 202 году погибли до 19 тысяч человек). Епископ Ириней, таким образом, фактически повторил судьбу своего предшественника епископа Пофина. С Иринеем вопрос снят?

Все утвердительно закивали. Один я попытался уточнить:

— Послушай, а часом не может быть такого, что этот самый найденный в 1941 году папирус — подделка, что кто-то просто загодя спланировал операцию с Евангелием от Иуды, которая должна была растянуться (и фактически растянулась) не на один десяток лет? Смотри, как красиво могло бы все получиться: сначала «находят» папирус с книгой Ири-нея, в которой тот поминает пресловутое Евангелие, информация о нем, пока под знаком вопроса, входит в научный обиход… А далее, более чем полвека спустя, наконец-то «обнаруживается» и само Евангелие… Согласись, в таком раскладе что-то, безусловно, есть!

— Есть-то есть, — ответил мне уже Ларионов, — однако тут, как всегда в таких случаях, в первую очередь значим вопрос: а кому и зачем это могло понадобиться?

— Ну, например, тем, кто во что бы то ни стало хотел и особенно хочет именно сейчас протащить это самое Евангелие, уверить весь мир в его аутентичности…

— Да поди разберись со всем этим с бухты-барахты! — Серж развел руками. — Может быть, в ходе нашего расследования и удастся что-то такое выяснить… Пока надо просто определиться с тем, что мы имеем на входе и что мы ходим поиметь на выходе… А потому пока продолжаем наш ликбез. Что у нас еще было на повестке дня? Спой, светик-Генка, не стыдись…

— Да кто бы вообще тут чего-то стыдился. Остальные вопросы вообще простенькие. Начнем с содомлян. С ними определиться проще и быстрее всего. Для начала выскажите свои предположения на их счет… Начнем с дамы.

— Насколько я знаю, — бойко начала Софи, — Содом и Гоморра были уничтожены, потому что их жители погрязли в разврате, вроде бы они все поголовно были гомиками…

— И еще зоофилами! — дополнил ее Жерар.

— А я, честно говоря, так и не понял, что они такого делали, что их вместе с двумя их городами такой добрый и умный Бог решил стереть с лица земли. Вообще не понимаю, почему, если все происходит по Его соизволению и с Его ведома, надо непременно искать каких-то козлов отпущения и их наказывать… — высказался я.

— Ну, ты не одинок, — поддержал меня Серж. — Этого не понимает фактически ни один думающий человек, зато истинные христиане прекрасно знают, что думать ни о чем не надо и понимать что-либо тоже не имеет большого смысла, даже силиться понять… Просто вот так: все бери на веру, раз сказано, раз написано, значит, так и есть, значит, так и положено… Впрочем, нас постоянно заносит куда-то в сторону. Многие и правда уверены, что Содом и Гоморра были уничтожены за то, что их жители постоянно практиковали зоофилию, вот почему зоофилию нередко называют содомским грехом. На самом же деле Библия, то есть Ветхий Завет, не дает уточнений по поводу сексуальных извращений, прославивших в веках Содом и Гоморру, а потому имеет место быть и точка зрения, согласно которой содомский грех — это анальный секс в общем и гомосексуализм в частности.

— Однозначно «зачет»! — потер руки Таманцев. — Остались Исав, Корей и Дафан с Авироном. Кто помнит про Исава?

— Я припоминаю, что он был единоутробным братом Иакова, его близнецом, родившимся чуть раньше, так? — спросил я.

— Именно, первенец Исаака и Ревеки, чье имя означает «волосатый», старший брат Иакова. А как ты думаешь, почему это Исав попал в одну компанию с Каином и Иудой?

— Да он не мог быть равнодушным к успехам Иакова, так часто бывает у братьев, да и у сестер тоже, — вставила Софи.

— Просто завидовал?

— Да нет, вроде даже и убить Иакова собирался…

— А за что?

— А за то, что тот пытался присвоить себе его, Исавово то есть, первородство.

— Кстати говоря, вот еще один парадокс Библии: она отлично относится к Иакову, который по совету своей матушки обманул слепого отца на смертном одре, назвавшись именем его любимца-первенца и получив таким образом от того благословение; и вместе с тем осуждает Исава, у которого было похищено первородство, за мстительные чувства, — заметил Жерар.