Специальный приз - Ампелонов Львович

— Для баса надо купить тембр-блок и специальные струны, — продолжал Витя.

— А сколько это стоит? — испуганно спросил Саня.

— Тембр-блок стоит двадцать рублей, а струны, кажется, шесть пятьдесят — наши и тринадцать рублей импортные.

— Ого! — воскликнул Игорек.

— Для ритма и соло нужны звукосниматели и струны, — добавил Витя.

Мы молчали. В классе, когда составляли список, ни о каких струнах разговора не было.

— В крайнем случае, — сказал Витя, заметив наше замешательство, — струны пока можно не менять.

— Давайте сперва сложимся и переделаем бас-гитару, — предложил Игорек, подтолкнув меня плечом.

Еще немного, и студент мог бы догадаться, что гитар у нас пока нет.

— Правильно, — сказал Витя. — А потом остальные.

Я вздохнул. Оставался неясным один вопрос: каким образом нам из одной и той же гитары сделать одновременно бас, ритм и соло. К тому же гитара-то была чужая и переделывать ее было нельзя.

Через две недели мне купили гитару. Когда я вернулся с почты, гитара уже красовалась над моим диваном, новенькая, с блестящими золотыми струнами, точно такая, какую мы с Игорьком видели на витрине музыкального магазина.

— Ма! Где ты взяла? — подпрыгнув от радости, закричал я.

— Купила, через знакомых. А чужую гитару сегодня же отдай туда, где взял.

Это условие омрачило мою радость. Держать Колину гитару у Игорька мы не могли, а это означало, что наш ансамбль оставался с одной-единственной гитарой.

— Ма! Ну почему? — взмолился я. — Нам же нужны три гитары — ритм, бас и соло.

— Что, у твоих приятелей родителей нет? Почему я должна думать за всех?

Я взял старую гитару и отправился к Игорьку.У Игорька никого из взрослых не оказалось дома. В квартире царил страшный беспорядок. Входная дверь была открыта настежь. В передней как попало валялись тапочки и ботинки. В большой комнате младший брат Игорька — Валерка — строил из кубиков и кастрюль модель Останкинской телебашни.

— Ты чего? — удивился Игорек, заметив у меня в руках гитару. — Сегодня твоя очередь.

— Мне свою гитару купили.

— Правда? — обрадовался Игорек. — А где она? Дома?

— Только мать велела, чтобы эту гитару я отдал…

— Кому отдал? — не понял Игорек.

— Кому угодно, только чтоб дома ее не было.

Игорек помрачнел.Мы спустились во двор и пошли к Сане. Игорек за всю дорогу не произнес ни слова. Найти выход из положения было не так-то просто. На день, на два Игорек мог спрятать гитару под кровать или на антресоли, а что потом? С матерью еще можно было договориться, но отец твердо сказал Игорьку: пока не кончатся занятия в музыкальной школе — никаких гитар.Открыв дверь, Санина мать приказала нам снять обувь: к Сане можно попасть только через гостиную, где лежит огромный красный ковер. В Саниной комнате творилось что-то непонятное. На полу лежала гитара, вокруг валялись инструменты, обрывки проводов, старые газеты и журнал «Моделист-конструктор», который нам дал студент. Над гитарой колдовали двое: Саня и его отец, дядя Толя, маленький лысый человек с большими волосатыми руками.

— Подкрепление прибыло! — обернувшись, сказал он.

Мы с изумлением озирались по сторонам. На кушетке лежали два блестящих параллелепипеда на черной пластмассовой пластине, каждый величиной с шоколадный батончик.

— Тебе что, тоже гитару купили? — наконец вымолвил Игорек.

— Да, вчера вечером, — кивнул Саня.

— Не мог сказать! — обиженно воскликнул Игорек.

— Э, друзья, чур, не шуметь! — предупредил Санин отец. — А то я вам инструмент запорю…

Осторожно вращая рукоятку дрели, дядя Толя начал сверлить отверстие на лицевой части гитары. Точно такое же отверстие, только диаметром побольше, я заметил сбоку.

— Что вы делаете? — присев на корточки, шепотом спросил Игорек.

— Тембр-блок ставим, — объяснил Саня и кивнул на пластинку, что валялась на кушетке.

Рядом с нею я заметил целлофановый пакетик со струнами. Самая толстая струна была только раза в два тоньше карандаша.Через час гитара была готова. Отец Сани работал быстро, почти не заглядывая в журнал, и при этом еще успевал шутить с нами.

— Ну вот и все, — сказал дядя Толя, вытирая рукавом рубашки пот со лба. — В следующий раз будешь делать сам.

— Па, а можно ее попробовать?

— У тебя же усилителя нет.

— А мы к телевизору подключим…

— Нет, это не пройдет, — взглянув на часы, покачал головой дядя Толя, — через пять минут хоккей.

— Пошли ко мне, — предложил я. — У меня радиола есть, «Ригонда», и заодно мне дырки просверлим…

В этот момент я совсем не подумал о том, какое впечатление произведет такой визит у меня дома.

— Ты сперва звукосниматель купи, — возразил Игорек. — Они разные бывают. Вдруг дырки не подойдут…

— Просверлим хотя бы сбоку, для провода, — настаивал я. Мне почему-то страшно захотелось начать переделку своей гитары немедленно.

Мы спрятали дрель в Санину сумку, взяли гитару и двинулись ко мне.

— Погоди! — спохватился Игорек, когда мы погрузились в лифт. — А что с Колиной гитарой делать?

— Вы что, ее сломали? — спросил Саня.

— Да нет. Леньке купили гитару, и его мать сказала, чтобы Колину гитару он отдал… А у меня держать ее нельзя.

— Вернемся, я у бати спрошу. Если разрешит — тащи ко мне.

Мы нажали кнопку «Стоп», снова поехали на седьмой этаж.Дядя Толя уже сидел у телевизора.

— Пап! — крикнул Саня. — Можно, Игорь у нас свою гитару подержит? Мы вместе заниматься будем.

— Пусть висит, мне гвоздя не жалко, — кивнул дядя Толя. — Только, чур, не озорничать, а то я вашу джаз-банду в два счета разгоню!

Вопрос был решен. Сияя от счастья, Игорек выскочил на лестницу.Ко мне домой мы проникли без особых осложнений. Открыв дверь своим ключом, я быстро прошмыгнул с гитарой в комнату. Саня проскочил следом за мной. И только Игорек замешкался: он зачем— то решил повесить шапку в коридоре. В этот момент из кухни выглянула мама и, заметив в руках Игорька дрель, ахнула:

— Это что такое?

— Дрель, дырки сверлить, — простодушно сообщил Игорек.

Лицо у мамы вытянулось: она решила, что мы будем сверлить стены или мебель.

— Мы гитару хотим переделать, — сказал я.

— Как это — переделать?

— Из простой в электрическую. Это значит… — пустился в объяснения Игорек.

Мама недоверчиво слушала. Она не слишком понимала, о чем идет речь.

— Ма! Это очень просто, — сказал я, — моя гитара будет как Санина.

Мама осмотрела Санину гитару и, вздохнув, ушла.Мы закрылись в комнате и приступили к работе. Чтобы не намусорить, я постелил на пол газеты. Игорек сел на корточки и, зажав гитару между ног, поднес сверло к новенькой полированной поверхности.Саня тем временем подбирался к «Ригонде». Он подключил ее в сеть, на шкале вспыхнула подсветка.

— Лень! А куда здесь гитару вставлять?

— Втыкай, где звукосниматель. Там должен быть значок — кружок и палочка, — командовал Игорек.

Саня развернул радиолу боком, но подключить гитару так и не смог.

— Давай я сделаю. — Потеряв терпение, Игорек выхватил у Сани провод с вилкой. Гитара по-прежнему лежала на кушетке.

— Ничего не выйдет. У тебя вилка, а здесь круглое гнездо, для штекера.

— Может, вилку снять? — предложил я.

— А провода намотать на спички, — поддержал меня Игорек.

— Так… А радиола вам зачем понадобилась? — На пороге появилась мама.

— Ма, мы не сломаем! Мы только гитары испытаем, это быстро.

— Никаких испытаний! — Мама была непреклонна.

Первую репетицию мы назначили на двадцатое марта. К этому времени в нашем ансамбле уже было три гитары. С первой получки мы купили Игорьку болгарскую гитару за тридцать пять рублей. А со следующей — усилитель для бас-гитары, второй усилитель — старый, с металлической колонкой — мы приобрели с рук.Звукосниматели мы с Игорьком купили на свои денежки. Игорек открыл дома копилку, там одними медяками набралось почти десять рублей, а я сэкономил деньги на завтраках.После школы, захватив у Сани инструменты и аппаратуру, мы отправились ко мне домой. По дороге нам попались девчонки из шестого «Б». Завидев нашу процессию, они замерли от удивления. По их физиономиям можно было подумать, что мы — марсиане и только что высадились из летающей тарелки. Открывал шествие Игорек с мотком провода на шее. В одной руке он тащил свою гитару, в другой — Санин кассетник. За ним деловитой походкой следовал Саня с двумя усилителями. Я тащил гитары, а Юрик — пионерский барабан, который пожертвовала нам старшая вожатая.Репетицию мы решили начать в три. К пяти часам, когда ожидалась с работы мама, надо было ликвидировать все следы пребывания ансамбля в нашем доме.

— А где «Ригонда»? — спросил Игорек, влетев в пальто, шапке и ботинках в мою комнату.