Там, где живет надежда - Нора Робертс

Лекси выдернула руку.

– Только попробуй еще раз дотронуться до меня, Джиф Вердон!

– Я собираюсь сделать с тобой нечто гораздо большее, – невозмутимо сказал он, когда она скрылась под водой. – Я собираюсь жениться на тебе.

Но никто, кроме него самого, не мог услышать его слов. Джиф глубоко вздохнул, следя, как она выходит из воды, а потом нырнул, чтобы избавиться от напряжения. Но вода не смыла ее вкус с его губ, и он никак не мог понять, то ли он самый умный мужчина на острове, то ли самый глупый.

Джо наконец собралась с силами, чтобы отправиться на прогулку, и как раз подходила к тропинке, ведущей к пляжу, когда навстречу ей вылетела Лекси. Она не удосужилась вытереться, и тонкий сарафан облеплял ее, как вторая кожа.

Джо расправила плечи, вопросительно подняла брови:

– И как вода?

– Иди к черту! – Тяжело дыша, еще горя от унижения, Лекси не собиралась отступать. – Убирайся прямо в ад!

– Мне начинает казаться, что я уже там. И пока меня принимают примерно так, как я ожидала.

– А почему ты вообще чего-то ожидала? Ведь остров ничего для тебя не значит – как и мы все!

– Лекси, откуда ты знаешь, что важно для меня, а что нет?

– Не помню, чтобы когда-нибудь ты меняла простыни в гостинице и убирала столики. Когда в последний раз ты скребла унитаз или мыла чертов пол?

– А ты, очевидно, именно этим сейчас занималась? – Джо окинула сестру беглым взглядом – от облепленных песком ног до мокрых волос. – Большущий же был унитаз…

– Я не должна оправдываться перед тобой!

– Я тоже, Лекс.

Увидев, что Джо собирается пройти мимо, Лекси схватила ее за руку и дернула.

– Почему ты вернулась?

Смертельная усталость нахлынула на Джо так внезапно, что ей захотелось разрыдаться.

– Я не знаю. Но уж точно не для того, чтобы оскорблять тебя. Или кого-то другого. Я слишком устала, чтобы сейчас бороться с тобой.

Лекси озадаченно вытаращила глаза: она не узнавала сестру. Джо никогда не дрожала, никогда не отступала, она сейчас должна была бы обрушить на нее язвительные, жалящие слова.

– Что с тобой случилось?

– Я дам тебе знать, когда сама пойму. – Джо отбросила руку Лекси, мешавшую ей пройти. – Оставь меня в покое, и я не буду трогать тебя.

Джо быстро пошла по извилистой дорожке вниз к морю, едва замечая дюны и низины, зеленеющие свежей травой, ни разу не подняв голову, чтобы взглянуть на пронзительно кричащих в небе чаек. Необходимо подумать, говорила она себе. Час или два спокойно подумать. Нужно наконец решить, что делать, как сказать остальным. Если вообще следует им что-то говорить…

Сможет ли она рассказать им о своем нервном срыве, о том, что провела две недели в больнице на грани безумия? Посочувствуют они или осудят? А может быть – то и другое вместе?

Но главное – как рассказать им о том снимке? Сколько бы она с ними ни ругалась, они – ее семья. Сможет ли она снова протащить их через ад, заставив вспомнить мучительное прошлое? И ведь, если кто-то из них захочет увидеть фотографию, ей придется сказать, что она исчезла.

Точно так же, как Аннабелл…

А может быть, этой фотографии никогда не существовало? Что, если они сочтут ее сумасшедшей? Скажут: «Бедняжка Джо Эллен, совсем спятила».

Хватит ли у нее духу рассказать им, как, выйдя из больницы, она день за днем дрожала в своей квартире, заперев двери? Как не раз ловила себя на отчаянных и бестолковых поисках снимка, который доказал бы, что она не сошла с ума?

Самое ужасное – Джо сама не была ни в чем уверена. Ведь она приехала домой, так как ей наконец пришлось смириться с тем, что она больна. Она знала, что, если бы она осталась взаперти в той квартире еще хоть на день, у нее вообще никогда не хватило бы решимости выйти из нее.

И все же та фотография ясно отпечаталась в ее памяти! Плотность бумаги, контрастность, композиция… Но на фотографии мать была молодой, с длинными волнистыми волосами, гладкой кожей. И это, очевидно, можно было считать главным доказательством того, что никакой фотографии вообще не существовало… Ведь разве не такой молодой помнила ее Джо? Если бы она страдала галлюцинациями, то разве не цеплялась бы именно за тот возраст?

Почти тот возраст, какого достигла сейчас она сама… Вероятно, это еще одна причина ее кошмарных снов, страхов, нервозности. Интересно, была ли Аннабелл такой же нетерпеливой и беспокойной, как ее старшая дочь? И действительно ли существовал тайный любовник? Говорили, что до ее исчезновения не было ни намека на супружескую измену, ни у кого не возникало ни малейшего подозрения. Но зато после… После ее побега сразу же поползли слухи. Языки развязались, и даже ребенок мог слышать и понимать, о чем шепчутся взрослые.

Что ж, если это правда, то Аннабелл была очень умной, очень осмотрительной. Она ничем не выдала своего намерения сбежать.

«Но неужели папа не чувствовал?» – удивлялась Джо. Мужчина должен чувствовать, если его жена не удовлетворена, беспокойна, несчастлива. Джо помнила, как родители спорили из-за острова. Неужели это оказалось для Аннабелл достаточной причиной, чтобы бросить свой дом, мужа, детей? Неужели отец ничего не видел? Или уже тогда он не обращал внимания на чувства окружающих его людей?

Теперь трудно вспомнить, всегда ли он был таким равнодушным. Однако Джо не сомневалась, что в доме когда-то звучал смех. Отголоски его до сих пор звенели в ее ушах. И словно моментальные снимки, вспыхивали образы родителей, обнимающихся на кухне или гуляющих по пляжу, держась за руки.

Смутные картины, поблекшие со временем, как плохо отпечатанные фотографии. Но они были! И они были реальны! Если ей удалось заблокировать столько воспоминаний о матери, может быть, удастся и вернуть их, чтобы наконец понять Аннабелл.

И решить, что делать дальше.

Скрип шагов заставил Джо быстро поднять глаза.

Он шел легкой, размашистой походкой. Солнце светило ему в спину, оставляя лицо в тени, козырек кепки прикрывал глаза. В воображении вспыхнула еще одна давно забытая картина. Джо увидела себя маленькой девочкой с развевающимися волосами. Она бежит по дорожке, смеется, зовет отца, затем высоко подпрыгивает. Он протягивает руки, ловит ее, подбрасывает, а потом обнимает.

Джо заморгала, чтобы избавиться от этой картины и вызванных ею слез. Отец не улыбнулся, и она знала почему. Несмотря на все ее старания избежать сходства, он всегда видел в ней Аннабелл!

Джо подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Здравствуй, папа.

– Здравствуй, Джо Эллен.

Сэм остановился почти рядом с ней и окинул ее беглым взглядом. И увидел, что Кейт права: девочка выглядела больной, бледной, напряженной. Ему вдруг захотелось обнять ее, но он не думал, что она будет рада его прикосновению, и поэтому сунул руки в карманы.

– Кейт сказала мне, что ты здесь.

– Я приехала на утреннем пароме, – пробормотала она, понимая, что он это уже знает.

Они стояли в напряженном молчании, обоим было неловко, секунды казались необыкновенно длинными. Наконец Сэм переступил с ноги на ногу и спросил:

– У тебя неприятности?

– Я просто приехала отдохнуть.

– Ты осунулась.

– Я много работала.

Нахмурившись, он намеренно задержал взгляд на фотокамере, висевшей у нее на груди.

– Не похоже, что ты отдыхаешь.

Джо рассеянно пожала плечами.

– Старые привычки умирают с трудом.

– Ты права, – он глубоко вздохнул. – Сегодня на море красивое освещение и волны высокие. Может получиться хорошая фотография.

– Я посмотрю. Спасибо.

– В следующий раз надень шляпу, а то обгоришь.

– Хорошо…

Сэм больше ничего не смог придумать и потому кивнул и прошел мимо нее.

Джо быстро отвернулась и, ничего не различая, пошла по дорожке. Отцовский запах – запах острова, сильный и печальный, – разбил ей сердце.

Вдали от острова, в маленькой лаборатории, освещенной красным фонарем, он положил лист фотобумаги – эмульсией вверх – в ванночку с проявителем. Ему доставляло удовольствие вновь и вновь воссоздавать тот момент многолетней давности, следить, как он появляется на бумаге – тень за тенью, линия за линией.

Он почти покончил с этим этапом и хотел продлить его, извлечь из него все возможное, прежде чем двигаться дальше.

Он загнал ее в «Приют» и сделал это безукоризненно, идеально! При этой мысли он самодовольно хихикнул. Все должно произойти именно там, иначе давно бы уже произошло: у него было полно возможностей.

Но он всегда стремился к совершенству. Если ему удастся осуществить задуманное, замкнется идеальный круг. Сначала Аннабелл, потом дочь Аннабелл. Она станет его триумфом, его шедевром!

Какое наслаждение – заявить на нее права, овладеть ею, убить ее…

И каждый этап будет запечатлен на пленке. О, Джо, несомненно, оценит. Он с нетерпением ждал момента, когда сможет все объяснить ей – единственному человеку, способному понять его амбиции и его талант.