Я на тебе (не) женюсь - Диана Рымарь

пригласил ее в люкс, она улыбалась ему, кадрила, флиртовала напропалую. Как говорится, ловила на живца. И поймала!

Но… Его ведь никто не заставлял снимать люкс. Никто не пихал его к Эве в кровать. Никто не заставлял с ней совокупляться полночи напролет. Он сделал это все сам.

А раз сам – значит, должен нести ответственность.

Артур взрослый мужчина, и он не позволит, чтобы его ребенок ходил безотцовщиной, разутый, раздетый и голодный. Еще непонятно, какая из Эвы выйдет мать. Если ему хоть что-то не понравится, он поставит вопрос ребром.

С этими мыслями Артур прошел в старую хрущевку, где даже домофон оказался сломан. Заходи кто хочешь, что называется.

А когда поднялся на нужный этаж, вдруг услышал из-за двери квартиры Эвы ее крик:

– Отпусти!

Он резанул по натянутым нервам, заставил мгновенно напрячься.

Дверь оказалась чуть приоткрыта, и Артур без раздумий распахнул ее настежь.

Увидел, как какой-то краснолицый мужик держит крошку Эву за шею сзади, причем явно сильно, поскольку та морщилась. И в голове моментально произошло короткое замыкание. Его руки сами собой сжались в кулаки.

Артур шагнул в квартиру, готовый убивать.

– Отцепился от нее! Быстро! – гаркнул Саркисян.

Мужик, державший Эву, уставился на него с ошалелым видом, но девчонку не отпустил. Будто прирос к ней рукой.

– Откуда взялся, хрен моржовый?! – заголосил он.

Артур подлетел к нему, схватил за горло, сжал. Только после этого мужик выпустил Эву. Она охнула, отпрыгнула в сторону.

Но тот факт, что девушку наконец освободили, ничуть не унял гнева Артура.

Он со всей дури припечатал мужика за горло к стене и пару раз от души врезал ему в живот. Тот охнул и сполз на пол, издал болезненный стон.

Артура даже это не успокоило.

Он с большим удовольствием пару раз пнул бы гниду, посмевшую тронуть Эву, но тут в уши врезался ее крик:

– Артур, не надо… Это мой отец!

«Отец. Отцов бить нехорошо…» – пронеслось у него в голове.

Он взглянул на Эву и вдруг заметил, что ее левая щека красная, будто после крепкой оплеухи. Снова почувствовал, как тело охватывал почти неконтролируемый гнев.

Он уже потянулся к мужику, хотел поднять его за шкирку и хорошенько вмазать по красной роже, но Эва повисла у него на руке:

– Не надо, успокойся, прошу…

Это ее «Прошу» немного его отрезвило. Но все же не до конца.

Артур без приглашения вошел в гостиную, огляделся.

Увидел за столом троих пропойц и двух женщин неопределенного возраста. Они застыли с вытянутыми лицами, смотрели на него во все глаза и не трогались с места.

Ни один из гостей не бросился на помощь отцу Эвы… Хороши собутыльники, нечего сказать.

Артур поморщился, увидев на столе ряд бутылок. В комнате пахло чем-то кислым, откровенно мерзким. Похоже, сидели эти люди тут давно, надышали «ароматом», от которого в буквальном смысле тошнило.

Не знай он, что Эва всю ночь провела в гостинице и только недавно вернулась, подумал бы, что она принимала участие в гулянке. Но он лично с ней там встречался. Поэтому понимал – эта конкретная вечеринка не про нее.

Тут вдруг из прихожей показался помятый им мужик и сразу заорал на Эву, видно надеясь на помощь товарищей в случае чего:

– А ну, пошла вон отсюда со своим хахалем! На хрен ты тут не сдалась, шаболда…

– Я не понял, тебе мало досталось? – зло спросил Саркисян.

Мужик вроде бы утих, но хватило его на пару секунд. Он снова набросился на дочку со словами:

– Сама не пойдешь, выгоню! Вместе с этим… Друзья помогут!

Артур орлиным взглядом осмотрел сидевших за столом. Но никто в его сторону даже не дернулся, наоборот попрятали взгляды.

Впрочем, неважно, стали бы они ввязываться в драку или нет. Саркисян их не боялся. Не для того занимался троеборьем, держал себя в форме, чтобы трусить перед всякой швалью. К тому же рос с двумя старшими братьями, так что за себя постоять умел.

Одновременно с этим ему стало кристально ясно, зачем Эва просила у него деньги на квартиру.

Ведь в ее доме творился вполне очевидный абьюз.

И что? Артур позволит ей здесь остаться? Вот в этом хлеву с полнейшим неадекватом, который зовется ее отцом?

Да плевать, от него ребенок или нет!

Он беременную Эву в таком месте не оставит. Кем бы она ни была, она же девочка. Девочек нельзя бить. Девочек нельзя обижать… Их надо защищать. Любых. Такую науку в него с детства вколачивал отец.

Он повернулся к Эве и скомандовал:

– Быстро собирай вещи первой необходимости и пошли. Ты тут не останешься.

Сказал как отрезал. Сопроводил слова жестким взглядом.

Сложил руки на груди и стал ждать.

Благо Эва спорить не стала.

Ужом юркнула в какую-то комнату, и через две минуты уже вышла со стареньким черным рюкзаком за плечами. В руках держала какую-то синюю папку.

– На выход, – грозно проговорил Артур.

И Эва шмыгнула в прихожую.

Быстро обулась, последовала за ним.

Артур немного успокоился, только когда они спустились вниз, сели в машину. Он завел мотор и стал выезжать на дорогу.

– Куда ты меня везешь? – спросила Эва с дрожью в голосе.

– А что, много вариантов? – усмехнулся он. – Ко мне поедешь, там разберемся.

Глава 12. Проблема на его голову

По пути домой Артур подметил, что Эве было не по себе.

Она ничего не говорила, сидела прямо, смотрела на дорогу. Но вид у нее был такой, будто она его боится. То и дело ловил на себе ее странные взгляды, какие-то пугливые, что ли.

– Я ничего плохого тебе не сделаю, – проговорил он, посмотрев на нее свысока. – По этому поводу можешь не переживать.

Решил, что ей в ее положении лишние волнения ни к чему, ведь она будущая мать. И без того на ее долю сегодня выпало немало. И это только сегодня… Что творилось в ее доме раньше, он не хотел даже предполагать.

Артур привез Эву к своему подъезду, пригласил в квартиру.

Подметил, как она вошла, сгорбив плечи. Но позже гостья закрутила головой по сторонам, оглядываясь. Причем внимательно.

Еще бы.

Его квартира будет получше той, где Эва жила раньше, хотя сам он ею был не слишком доволен. Озаботился новым ремонтом в светло-серых тонах, купил качественную мебель.

Пусть и не люкс, но вполне прилично.

Он провел Эву в гостиную, указал рукой на диван.

– Присядь, будет серьезный разговор, – сказал он, смерив ее тяжелым взглядом.

Эва осторожно