Лента Mru - Алексей Смирнов

– В кровь не сотрись, – огрызнулась хищница.

Обмылок, исказившись и без того не блестящим лицом, приподнялся и отвел руку для оплеухи.

– Ну, давайте, подеритесь, скороспелки помойные, – брезгливо протянул Нор. – Ведь я сейчас свистну, и вы мигом вернетесь в раствор. Понаделаем новых, чтобы мозгов поменьше, мышц побольше, а языки вообще вырежем! Забыли, откуда взялись? Еще позавчера болтались, как замоченное исподнее, а сегодня уже рассуждать лезете, голос подаете!

Зевок с грохотом выехал на стуле из-за стола, сжимая ножи в обеих руках. Он тяжело напрягся, готовый к бою – за что и во имя чего, Зевок не успел подумать, в нем сработал рефлекс.

«Интересно, откуда у них такие замашки? – подумал Нор. – Наследственность или среда? Вечный вопрос!»

– Вот! Видите? – Нор отбросил философию и указал на Зевка. – Робот! Никаких рассуждений! Ни тени претензий! И чтобы все у меня такими были!

Обмылок опасливо зыркал глазками по сторонам, снова сидел и копался в бороде, скопированной кое-как, уже напоследок. Лайка, вежливо скалясь, продолжала рассматривать недоеденное блюдо.

Возбужденный и освеженный стычкой, Нор поднялся и стал расхаживать по столовой. Пламя свечей встрепенулось: оно то кланялось, то билось в забавном желании сорваться и улететь. Не останавливаясь, Нор опустил руку в карман халата, вынул пачку фотографий и швырнул на скатерть. Он приказал:

– Внимательно изучить и вернуть!

Снимки пошли по рукам.

– Что это… господин? – подхалимски осведомился Обмылок. Лайка дернулась, услышав, как статус хозяйского превосходства ни с того, ни с сего повысился до абстрактной величины.

– Это замаскированный вход в так называемый центр Добра, который, если верить нашим противникам, выстроил некий Святогор. Много тысяч лет назад, – уточнил Нор. – Говорят, будто там покоится настоящий Гроб Господень. Все эти россказни, конечно, вранье, верить не стоит. На самом деле их центр построили сотрудники госбезопасности. Работали сообща, штатные и внештатные. Центр ужасно мешает нашей работе. Нашими планами давно предусмотрено разделение этой страны на маленькие кусочки. Мы собираемся пустить кровь и распродать национальное достояние. Для полного мирового господства нам придется высосать недра, споить народ, вытоптать флору и надругаться над фауной. Но ничего дельного пока не получается. Мы, конечно, добились некоторого успеха, но о победе говорить не приходится. Чего только не делалось! – Нор увлекся и забыл, что начал с выволочки. Обмылок, Зевок и Лайка вертели в руках спутниковые фотографии. Рассказ Нора возбуждал в них настороженный интерес.

Нор взмахнул рукавами:

– Вот! Вот такую махину отгрохали – специально, чтобы ввести их в заблуждение! Снарядили фальшивую экспедицию, отправили подальше, в самые горы: там, дескать, колыбель человечества, а значит, и наш секретный центр. Были написаны целые книги, я их читал как редактор, корректор, да еще верстку делал сам; читал и сам поражался – какое же наглое нужно воображение, чтобы сочинить столько небылиц? Мы старались соответствовать. Если зависнуть над махиной на вертолете, можно различить геометрическую фигуру…

Зевок, оставаясь на расстоянии полутора метров от обеденного стола, сверлил Нора нетерпеливым взглядом и по инерции жевал, хотя жевать уже было нечего. Нор перехватил этот взгляд и сделал Зевку замечание, посоветовал слушать, когда в первый и последний раз рассказывают такое, чего не найдешь ни в книгах, ни в газетах, ни в старушечьих сплетнях. Обмылок, перенявший от Голлюбики отменный слух, мерно подергивал ушными раковинами в резонанс с информацией. Лайка рассматривала черных лепных амуров, осадивших спящую люстру.

– Если правильно провести биссектрисы и медианы, – продолжил Нор, возобновив хождение взад и вперед, – можно якобы вычислить замаскированное отверстие, ведущее в пирамиду. В пирамиде, на глубине десяти тысяч метров под землей, тоже якобы, спят законсервированные прародители человечества, то есть Генофонд. У них есть третий глаз, а на руках по шесть пальцев. Ростом они около трех метров и совершенно лишены мозгов. Мы, когда их выращивали, решили вообще обойтись без мозга, потому что одно дело – продублировать голову, которая уже есть, и совсем другое – соорудить новую. Ведь их никто не собирается будить. Считается, что они будут спать до последних времен, когда звезда упадет, кладези отверзнутся, на небе сделается тишина, и все такое. Под одним из саркофагов находится еще один люк, через который, минуя тысячу опасностей, можно добраться до замаскированного командного пункта – фальшивого, разумеется. Там ничего нет. Посреди комнаты стоит старенький осциллограф, а на стенах висят портреты всех бывших и будущих правителей государства. Некоторым кто-то уже успел подрисовать рога и усы. Мы даже заложили капсулу с говном для потомков, но потом политика поменялась, и ее отправили сразу на Марс. В ССЭР сделали вид, будто поверили в сказку. И втайне продолжали искать настоящий центр Хирама, потому что там не принято верить никому, даже себе, и даже в последнюю очередь – себе. Сетовать я не стану – понятно, что нашим врагом может считаться только достойный противник, приблизительно равный нам по силе и хитрости. Там тоже наштамповали разных генералов-полковников, – и шрамы на лице Нора умножились вдвое, придав ему гневное выражение, – отъявленных мерзавцев, – проскрежетал Нор и сжал кулаки. Зевок и Обмылок сочувственно закивали, Лайка фыркнула. – Их, якобы, самостоятельно нарожала родная земля, они считают себя богатырями… Короче говоря, они догадались, что наши водят их за нос. Вечно их инородцы обманывают, все кругом виноваты – а сами? Вековая любовь к Правде заставила обмануться? Поддакивая наемным психам, которые читали лекции о спящих пращурах и пирамидах, они приступили к поискам настоящего центра Хирама. А тот, кто ищет, тот находит. Сейчас наши шансы примерно равны. Остается надеяться, что звезды склонятся в нашу сторону…

В ответ на это мы, взявшись за руки-лучики, сложили наш свет в осведомительное послание. В нем говорилось, что зрители часто симпатизируют злодеям, но все же предпочитают, чтобы в конце победил добрый герой. Нам было слегка досадно оттого, что никто его никогда не прочтет, но сколько отзывов пропадает впустую – кто знает? К тому же мы помнили, что тоже, в конце концов, не являемся очевидцами современных событий. Мы видим давние дела, которые успели превратиться не то что в седую, но в лысую старину. Мы будем замирать перед последним актом, сопереживая его участникам, когда актеры давно уже исчезнут со сцены.

Нор утомленно и беспорядочно вещал:

– Не зря у них идолы были деревянные… Деревянный идол есть ложь о добрых делах. Это ясно из пророка Иеремии… И сделается сей Вавилон владением ежей и болотом. Юные кем-товцы, сидящие рядом… Авангард стада есть стая….

Обмылок, ощутив, что лекция заканчивается сумбуром, начал рассматривать снимок.

– Тут ничего не понятно, – пожаловался он. – Какие-то пятна и белая стрелочка.

Нор пожал плечами:

– Чего же ты хочешь? Снимок сделан со спутника, – он снова полез в карман и вынул новые фотографии. – Вот, изволь – то же самое с близкого расстояния.

Обмылок впился в картинку злыми глазками. Подъехал Зевок, придвинулась Лайка. Их взорам предстала каменистая поляна: кое-где пробивалась голодная зелень, да еще серебрились мхи, из-за которых мерзлые земли напоминали щеки прокаженного. В отдалении прохаживался размалеванный клоун в дворницких рукавицах; изо рта вылетал пар, похожий на сырое привидение. Еще дальше, на предпоследнем плане, зияло черное отверстие. А совсем вдалеке тянулись унылые сопки.

– Северный городишко, – Нор уперся ладонями в стол и смотрел в сторону, на свечи. – Сзади – вход в пещеру, замаскированную под увеселительный аукцион. Туда-то вы и отправитесь. Наши люди приготовят для вас все необходимое, вы пройдете по радиомаячку. Поедете под видом туристов… впрочем, нет. С туристами там неважно. Будете изображать морских офицеров-отпускников. Это морской город, в нем полно военных. Возьмете водки…

– А зачем? – спросила Лайка.

– Что – зачем?

– Зачем все это понадобилось? Зачем нужен центр Хирама? Зачем взрывать центр Святогора?

Шрамы Нора чуть приоткрылись, сочась недоумением:

– Глупый вопрос. Это же метафизика, философия. Мы существуем, чтобы в этой стране царил постоянный кошмар. Потому что если в ней будет все хорошо, то плохо будет всем остальным. Однажды Россия уже побывала в силе и едва не устроила по-своему, да так, что все до сих пор под впечатлением…

Сказавши так, Нор представил, как Истина тонет в огне и крови – процесс, донельзя любезный бесчувственному, каменному сердцу Нора. «Может быть, и нету уж сердца, – подумалось Нору. – По-моему, там резали особенно глубоко».

Он отрешенно забормотал из Исайи: «И страусы поселятся, и косматые будут скакать там…»