В час по Гринвичу - Валерий Денисов

Александр нащупал брошенную машину. Невероятным мышечным усилием подтянул ее к себе, поставил. Уцепился руками за раму, и встал, стряхнув с себя кажущееся пудовым снежное одеяло... Вперед, только вперед!..

Бромберг шел низко опустив голову, пряча от надоедливых хлопьев лицо. Лишь они напоминали ему о реальности. А может быть, это все-таки сон? Ведь слышит же Илья радостный смех, крики ребят... Конечно, вот они, совсем рядом, затеяли на горе веселые игры... Как лихо скользят на санках вниз! Кто-то толкает в бок: твоя очередь. Форменная шинель - нараспашку, фуражка с гербом осталась там, наверху. Он, Илья, в свисте ветра несется под гору. Салазки дрожат, как живые, подпрыгивают на ухабах. Последний крутой поворот и... головой в сугроб. Рядом, откуда ни возьмись, мама. Заботливо ворчит: "Вы посмотрите на этого упрямца. Сколько раз ему говорят: "Надень теплую шапку, иначе схватишь насморк". Так он и шапку не надел и головой в снег. Нет, он не слышит ласковый голос. Только чувствует, как снег щекочет разгоряченные щеки, и совсем не хочется освобождаться от его уютных объятий.

- Илюша, вставай! Вставай, дружище! - Теперь уже Бромберг различает слова. Но это не мама. А кто же так хрипло, простуженно говорит?

Он открывает глаза и видит Сашу.

- Вставай, Илья, идти надо...

- Да, да... - машинально отвечает Илья. Он уже понял, где сон, а где явь. - Пойдем, Саня, обязательно пойдем. А где же Жора? Он шел впереди.

Королев протянул Бромбергу руку...

Плющ сидел на рельсе и смотрел невидящими глазами куда-то вдаль. Вздрогнул, когда ощутил на своем плече прикосновение Сашиной руки, Александр понимал, что нужно что-то сказать товарищу, ободрить, как полагается старшему. Но Королев не мог пошевелить языком, он вновь ощутил безумную усталость и не находил силы даже для одного-единственного слова, Саша лишь вытянул вперед руку.

- Зачем? - прошептал потрескавшимися до крови губами Жорж. - Зачем все это?

Королев не ответил, он все так же молча, но настойчиво тянул Плюща за рукав.

Трудно сказать, надолго ли хватило бы друзьям энергии, пробужденной желанием жить, скорее всего через два-три километра они опять улеглись бы на мерзлую землю, на этот раз навсегда. Но судьба сжалилась над путешественниками. На какое-то время метель вдруг стихла, опустился огромный снежный занавес, и измученным людям открылась величественная картина. Пологий, заросший кустарником берег лениво спускался к могучей реке, что горделиво гнала свои темные воды мимо песчаных отмелей, слизывая с них второпях сугробы свежего снега.

Она была непривычно широка для европейцев, эта неудержимая река, и удивительно красива в своей дикой буйности.

Казалось, время обошло стороной ее берега, оставило их в первозданном виде. Но стоило перевести взгляд вперед по течению, и он обнаруживал следы человека в этой глухомани: огромные каменные "быки" держали на своих могучих плечах стальные фермы шагнувшего через двухкилометровую ширь моста.

- Мост, - чуть слышно прошептал Плющ. И его обожженное ледяным ветром лицо осветилось едва уловимой улыбкой. - Это же Амур, ребята! - последние слова неожиданно вырвались у Жоры криком. В нем звучала надежда...

Перед ними действительно был Амур, или, по-монгольски, Хара-Мурэн Черная река, или, по-китайски, Хэй-лун-цзян - Река Черного дракона.

Мост оказался исковерканным войной. Несколько его ферм, разорванных посредине, обрывались к бездонной воде. Крепкие стальные настилы уступили место зыбким деревянным мосткам, перекинутым через зияющие провалы и закрепленным лишь канатами. Мостки - метр с небольшим шириной. И это на многометровой высоте. Александр посмотрел на зыбкие конструкции с берега и понял, что путь к их спасению еще не близок, хотя до жилья, как говорится, рукой подать: дымки на том берегу просматриваются. Королеву вдруг вспомнился цирк, последнее представление, на которое они пошли всей группой перед самым отъездом из Москвы.

Жонглеры сменяли акробатов, музыкальные эксцентрики - жонглеров. Под самым куполом известная воздушная гимнастка, играя на нервах зрителей, без какой-либо страховки проделывала головокружительные упражнения. Но вот на арене укрепили две небольшие площадки на высоких столбах. Между ними натянули проволоку. И тогда на площадках появились два человека с велосипедами. Проволока предназначалась им, по ней они должны были ездить на машине, и не просто ездить, но и выполнять замысловатые трюки. Зал напряженно следил за каждым движением отважных велосипедистов, награждая их аплодисментами.

- Вот это работа! - крикнул тогда, не удержавшись, Илья. И вот такая "работа" предстояла им здесь, над могучей рекой. До предела уставшим, голодным...

- Что делать будем? - спросил Саша.

Вместо ответа Плющ подтолкнул велосипед вперед и двинулся вслед за ним к мосту. Илья сделал тоже самое. "А все-таки они молодцы у меня", - подумал Королев, и от этой мысли теплее стало на душе и сил будто прибавилось.

Погода словно ждала этого вызова. Лишь только друзья ступили на стальной настил, как посыпал густой снег, задуло. Метель, бушевавшая и там, на узкоколейке, здесь, на высоте, неистовствовала невероятно. Снежные острые иглы вонзались в лицо. Стыли руки, леденела кровь. Но спортсмены, нахлобучив кепки, сели на машины.

Они ехали медленно, с трудом преодолевая тяжелый напор ветра. Их покачивало из стороны в сторону, как на хорошей волне, но ребята все же двигались вперед, метр за метром, ожесточенно стиснув зубы.

Не слезая с машины, на едином дыхании проскочили первый деревянный мосток. Второй метров через сто. Плющ устремился к нему, заметно прибавив скорость. Близость долгожданного жилья подхлестывала, подзадоривала. В движениях Георгия появилась привычная азартность. Но азарт - плохой помощник: он не дружит с осмотрительностью. Влетев на зыбкие доски, Плющ не заметил на них поперечную перекладину. Неожиданный удар вышиб лихого велосипедиста из седла. Илья, ехавший следом успел лишь заметить, как Георгий, перелетев через руль, провалился куда-то вниз. Его машина чудом осталась лежать на мостике; колеса, сохраняя инерцию движения, еще вращались, блестящими спицами отбрасывая в стороны падающий снег. Бромберг на ходу, чуть-чуть не доехав до злополучных досок, спрыгнул. Рядом остановился Королев. На его лице застыл испуг: он также все видел и теперь откровенно боялся взглянуть вниз, опасаясь самого страшного.

Так и застыли друзья в оцепенении на краю пропасти...

Нет, судьба определенно была благосклонна к ним в этот ненастный день! Снизу, откуда-то из бездны, донесся сдавленный крик Плюща.

- Где вы там, черти? Да помогите мне выбраться!

Вмиг отступил страх: раз кричит, значит, жив.

Королев первым пришел в себя и выбежал на деревянный мостик, к велосипеду Плюща. Здесь Александр опустился на доски и свесился вниз. Сначала он ничего не увидел, лишь дух захватило от непривычной высоты. Но вот метрах в двух под собой, в переплетении металлических конструкций, он заметил застрявшего Жору. Тот висел скрючившись, боясь пошевельнуться. Пальцы Плюща судорожно вцепились в какой-то толстый железный прут. Георгий что-то сказал, но Королев его не расслышал, так как внезапно усилившийся ветер надрывно загудел. Да, собственно, что было слышать? Дело ясное! Александр вскочил на ноги и, подобрав машину Плюща, вернулся к Илье. Бромберг дожидался его у края разрушенной фермы. Он вовремя смекнул что вдвоем на хлипком мостике делать нечего: можно последовать за Жорой, а то и дальше. Но времени зря не терял, достал из своего багажника кусок веревки, у Королева вытащил ремень. Связал все это...

- Держись! - крикнул Саша. - Крепче держись!

Плющ с трудом оторвал пальцы от стылого железа. По ладоням заструилась кровь: примерзла-таки кожа! Но Жорж не ощущал боли. Он напряженно следил за медленно опускающимся концом веревки. Ветер, словно котенок, играл им, раскачивал из стороны в сторону. Поймать конец из того положения, в котором висел Плющ, было делом нелегким. Пограничник не мог позволить себе ни одного резкого движения, ему оставалось лишь ждать того момента, когда веревка приблизится к нему. И не упустить ее. А ветер наглел. Вот он так швырнул самодельную конструкцию, что привязанный где-то посредине ремень плетью стегнул Плюща по лицу. И тут Жорж скорее инстинктивно, чем сознательно, ухватился за него... зубами.

...В тот час, несмотря на непогоду, на противоположном берегу Амура собралось немало всякого народа. Дело в том, что в определенный час с разных сторон к мосту подходили два поезда, транзитным пассажирам для продолжения пути следовало перебежать с вещицами через исковерканные фермы и сделать пересадку. И когда велосипедисты тихо, будто призраки, съехали с моста, они показались выходцами с того света. Судите сами, кругом люди как люди, в теплых шубах, в унтах, в шапках меховых с длинными ушами - зима все-таки на дворе! А эти трое - в рваных резиновых плащах, в кепчонках изодранных, изможденные. В чем душа-то держится! Да еще верхом на чудных машинах! Смотрят дальневосточники на велосипедистов молча, вежливо уступают дорогу, а за внешним выражением почтения читается в их глазах затаенное: "Уж не сумасшедшие ли?"