Куколка - Алёна Кручко

руку,и над раскрытой ладонью сгустился воздух, закрутился крохотным смерчем.

– Так легко получается, а что дальше делать – не знаю. Вирита раньше так не умела, ну а я и вовсе о магии только из сказок знала. Не дома же на папеньке эксперименты ставить! Хотя лично мне ничуть его не жаль.

– Воздух, - оторопело констатировал Мариус. - Странно.

– Почему?

– Ты дар на некромантском заклинательном круге получила.

– Хочешь сказать,тоже должна была некромантом заделаться? Нет, все правильно. Вирита к контактам со смертью не способна в принципе. Характер не тот.

– Она поэтому прячется? - почему-то Мариус обиделся. Вот ведь бывает – когда сам всеми силами избегаешь общаться с девушкой, это нормально. А когда вдруг узнаешь, что та же девушка тоже от тебя шарахается…

— Не поэтому, - серьезно ответила Наталья. - И знаешь, я очень надеюсь,что конкретно от тебя она прятаться перестанет. Еще и поэтому нам с ней стоит здесь задержаться. А тебе – все-таки попробовать чему-то нас научить. Какие-то общие принципы наверняка есть.

– Можно почитать, у наставника хорошая библиотека, - Мариус тут же начал мысленно перебирать фолианты, прикидывая, в котором из них искать сведения об общей и стихийной магии. Пожалуй, он сумеет найти для девушки немало полезного.

– Почитаем, - согласилась Наталья. - Но объяснения и практика – с тебя.

– И я правда буду рада , если ты станешь ңас учить, и буду очень стараться, - прошептала Вирита. Надо же, он уже различает их! Хотя трудно спутать настолько разных девиц. Как они, интересно, уживаются в одном теле? Для Вириты, наверное,такая подселенка – сущий кошмар.

– У тебя все хорошо? – вопрос вылетел сам,и лишь потом Мариуc подумал, насколько глупо это должно было прозвучать. Но Вирита вдруг улыбнулась ему волшебной солнечной улыбкой.

– Спасибо, Мариус. Я думаю, у меня все прекрасно.

И тут он понял, что никогда прежде не видел ее улыбки.

ГЛАВА 7. Жизнь внутри себя

Уходя во внутренний мир,

убедись,что сумеешь выбраться наружу!

Больше всего Вирита боялась, что отец найдет ее, вернет домой и по-быстрому, пока не успели пойти слухи, все-таки выдаст за сьера Гранба.

Потому что пребывание одинокой незамужней девицы в жилище некроманта и его ученика – это вопиющая,из ряда вон, до крaйности компрометирующая ситуация. Позор на весь мир. И не только для самой Вириты, но и для всей семьи.

Но ведь на самом деле ее девичья честь в полной безопасности! Мастеру Турвону нет до незваной гостьи никакого дела, Мариусу тоже, хотя иногда Вирите чудилось,что в этом она ошибается. Древнего вообще можно не брать в расчет, потому что он – из тех Сил,которым в любом случае не отказывают. Да если бы на нее заявил права Древний, отец, чего доброго, сам бы к алтарю оттащил и гордился оказанной роду честью! К тому же теперь Вирита не одинока, с ней всегда Наталья, ее дух-защитник, подруга и почти мать. И , если что,то есть – если отец все-таки ее найдет и обвинит в бесстыдстве и попрании приличий, она скажет, что ведь это он сам заказал у мастера Турвона духа-защитника для нее! И как, спрашивается, Вирита должна была встретиться с оным духом? Или отец ждал, что мастер-некромант пришлет заказ с почтовым курьером?

Понять бы, почему вообще отец озаботился подобной защитой?!

Наталье тоже было это интересно, но гораздо больше ее интересовали мысли Вириты о Мариусе. Как же неловко, что от гостьи в собственной голове ничего не скроешь! Прежде Вирита и сама себе не признавалась,что Мариус дель Марре занимает ее куда больше, чем прoчие молодые люди. Они и виделись-то прежде всего несколько раз! И ни разу не поговорили толком! Но…

Оказывается, совсем не нужңо много с кем-то говорить,чтобы он запал в душу. Мариус дель Марре был самым необычным из всех юношей, с которыми Вирите довелось свести знакомство. Возможно, его нельзя было назвать красивым – хотя Вирите нравилось и простоватое, богатое на выражения и легкo краснеющее лицо,и редкие, больше похожие на щетину борода и усы,и короткие, как носят военные на службе, волосы… Отчего-то очень хотелось запустить пальцы в эти волосы, проверить – какие они? Мягкие или жесткие? Вирите нравилось, как легко менялся его взгляд, делаясь то задумчивым, то шальным, то замкнутым. Нравилось, как Мариус говорит – легко вспыхивая, давая волю чувствам. Жаль, что с ней он строго придерживался протокольно-вежливого тона. Наверное, она совсем не понравилась ему – эта мысль причиняла Вирите боль.

Она даже призналась как-то отцу, что хoтела бы видеть наследника дель Марре своим женихом,и тот пообещал обсудить вопрос с отцом Мариуса. Но потом случилось то проклятое пророчество о Вильясе Гранбе.

О том, что Мариус учится у некроманта, Вирита не знала. Последнее, что она слышала об интересовавшем ее юноше – что отец отправил его на службу к южным границам, набираться военного опыта. Кто бы мог подумать,что сьер Гоунт дель Марре станет так откровенно лгать! И, главное, зачем? Некромантов,конечно, опасаются, но не больше, чем королевскую полицию или сборщиков податей – не как тварей из Бездны, а вполне по–житейски. А корона и вовсе ценит и oхотно берет на службу. Слухи о них, правда, ходят страшнoватые, но ведь люди горазды на выдумки. Ну вот что такого уж страшного в мастере Турвоне? Да ничего , если не лезть, куда не звали, не совать любопытный нос в закрытые двери и не мешать ритуалам. Хотя Наталья, вон, по незнанию помешала – и что? И ничего! Поругался, но ведь помог! А главное, разрешил остаться в башне и учиться магии. А мог и прогнать. Он ведь не обязан… А школа стихийной магии – под рукой королевских магов. Забрали бы ее туда, и… Что «и», Вирита не знала. Может,и ңичего такого страшного. Но что-то в ней яростно противилось самой возможности попасть в королевский дворец, обратить на себя внимание магов, а то и, чем Великая не шутит, самого государя.

А башня некроманта защищена даже лучше родового замка. Ее защиту не пробьют даже самые сильные поисковые заклятия, потому что все они основаны на силе и магии этого мира и не преодолеют потусторонний полог Грани. Это мастер Турвон так объяснил,и добавил, что сообщит о ней отцу только если она сама того захочет.

Вирита не захотела.

Наверное, будь она и в самом деле одна – испугалась