Остров Пантеры - Сандра Мертон

Она закусила нижнюю губу, сдержав навернувшиеся слезы. Но хорошо ли она все продумала, пускаясь на поиски? И кто знает, не принесет ли она только страдания, не внесет ли одно лишь смятение в жизнь своей дочери и в жизнь тех людей, которые любят ее, как свое собственное дитя. Могла ли она всем этим рисковать? Могла ли быть столь эгоистичной?

Внезапно все то, чем она жила в течение этих последних месяцев, предстало перед ней в новом свете. У нее словно бы раскрылись глаза. Она думала только о себе, когда приняла это решение, о себе одной.

Она должна прекратить поиски. Боже мой, все так просто! Неужели она об этом не догадывалась? Жгучие слезы наполнили глаза. В этом нет ничего страшного, старалась уверить себя она: у ее девочки счастливая жизнь, она даже не подозревает, что у нее есть другая мать, так стоит ли нарушать ее покой?

Виктория не смогла удержать слез и, зарывшись головой в подушку, горько разрыдалась.

Успокоившись наконец, она впервые за последние несколько месяцев уснула по-настоящему крепким сном, без тревожных сновидений.

Когда Виктория проснулась, комната была залита солнечным светом. В висках немного стучало, но чувствовала она себя отдохнувшей и знала, что обязана этим тому решению, которое приняла ночью.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, она оторвала голову от подушки. Ах, как хочется принять освежающий душ! Она взглянула на колокольчик на ночном столике: позвонить или все-таки не стоит никого звать? Ведь ванная была рядом. Неужели она не одолеет это расстояние на своих двоих?

Она отбросила простыню, свесила ноги на пол и сосчитала до десяти. Потом решительно встала.

— Так… хорошо… — сказала она вслух, но вдруг свет в комнате замерцал, стены заколебались, и Виктория судорожно вцепилась руками в столбик кровати, чтобы не упасть. Лоб ее покрылся испариной. Она снова взглянула на колокольчик. Если позвонить, кто ей ответит, кто придет? Констанция? Или, может быть, Рорк?

Она вспомнила его грубоватое лицо, склонявшееся над ней, когда она стонала от боли; его руки, поддерживающие ее, в то время как она в изнеможении склонялась над тазиком; эти же руки, кладущие на ее горячий лоб прохладное влажное полотенце, помогающие надеть слишком большую для нее хлопчатобумажную рубашку…

Она быстро оглядела себя. На ней была та самая мужская рубашка. Она знала, что это его рубашка, это его запах исходил от мягкой ткани. И сразу в памяти всплыло, как его руки легко касаются ее шеи, застегивают пуговицы на рубашке, легко скользят по ее груди…

— Ну же, шагай, — сказала она себе и с суровой решимостью начала свое трудное путешествие. Пошатываясь, она все-таки преодолела расстояние от кровати до ванной, но когда наконец добралась туда, то едва стояла на ногах от усталости. Она схватилась за край раковины и постояла немного, наклонив голову, пока не вернулись силы. Потом подняла голову и взглянула в зеркало.

— О Боже! — прошептала она.

У нее был такой вид, словно накануне она выходила на ринг против боксера-тяжеловеса, мягко говоря. Лицо бледное, одутловатое, волосы растрепаны, а на виске шишка размером чуть меньше, чем куриное яйцо. И в довершение всего ужасные синяки под глазами. Никакая пудра и никакие тени для век тут не помогут.

Она горестно усмехнулась, снимая рубашку и бросая ее на пол. Возвращаться в таком виде в Сан-Хуан было просто немыслимо. Ее темные очки остались там же, где и шляпа, — в разбитой машине, брошенной на морском берегу. Под рукой не было ничего, чтобы как-то спрятать лицо. Нужно поправить дело, и как можно скорей. Здесь поблизости наверняка есть аптека или супермаркет, где она сможет купить себе новые очки, еще темнее и больше прежних. А потом сядет на паром или что тут у них еще ходит с острова Пантеры в Сан-Хуан, и это ужасное путешествие останется позади.

Она пустила горячую воду, подождала, пока пар заполнил душевую кабину и начал вздыматься клубами, как туман над озером Мичиган, а потом вошла внутрь и закрыла дверь. Она буквально застонала от удовольствия, когда вступила под душ. Мышцы расслабились, боль в висках отпустила. Виктория вымыла голову и вздохнула с облегчением.

Но в следующую секунду пронзительно завизжала, когда увидела, что закрытая дверь вдруг с шумом распахнулась и чьи-то руки, схватив ее за локти, вытащили из-под душа.

— Что вы делаете? — закричал Рорк. — Вы соображаете, что делаете?

— Что… что… — вырывалась она. — Что вы себе позволяете?

Широкий махровый халат упал ей на плечи и окутал всю с головы до ног.

— Наденьте это, — сказал Рорк.

— Черт вас побери! Как вы осмелились…

— Оденьтесь. — Его голос был холоден. — О том, что я «осмелился», мы поговорим потом.

Виктория быстро просунула руки в рукава, запахнула халат и завязала пояс. Кровь стучала у нее в ушах, и она повернулась лицом к нему, не думая о том, как в этот момент выглядит.

— Как вы осмелились? — резко повторила она. — Как…

Н-да, повернуться с такими шишками и синяками лицом к нему было не самой удачной мыслью, поняла она в следующий момент. Но тут колени подкосились, и, если бы Рорк не успел подхватить ее на руки, она бы рухнула на пол.

— Вы всегда делаете первое, что взбредет вам в голову? — яростно набросился он. — Когда вы, наконец, подумаете, прежде чем делать что бы то ни было?

— Отпустите меня, пожалуйста, — сказала она слегка дрожащим голосом.

— Зачем? Чтобы вы снова полезли в душ? — Его голос стал еще суровее. — Возможно, вы не прочь пойти прогуляться? Или побегать. Или поиграть в теннис, может быть…

— Не будете ли вы так добры отпустить меня?

— С удовольствием, — сказал он, подхватывая ее на руки и унося в спальню.

Виктория слышала быстрое биение его сердца. Скажите пожалуйста, он рассержен, подумала она иронически, он, видите ли, сердится!

— Ради всего святого, чем вы там занимались? — спросил он сквозь зубы.

Глаза Виктории сверкнули, когда она взглянула на него.

— Вам в самом деле нужен ответ? Я полагаю, вы и сами все прекрасно видели.

Его челюсть угрожающе выдвинулась вперед.

— Подглядывать — не мое хобби.

— Тогда что же вы делали в моей ванной?

Он холодно усмехнулся, положив ее на постель.

— Это моя ванная. И я бы очень хотел не видеть в ней теряющих сознание больных.

— Это же смешно! — Она повысила голос, видя, что он направляется назад в ванную. — Все было прекрасно, пока вы не ворвались и не напугали меня до смерти.

Рорк снова появился с банным полотенцем в руках.

— Говорил я или нет, чтобы вы позвонили, если понадобится помощь?

— Мне не нужна была помощь. Я только… — Дальше не последовало ни звука, поскольку Рорк закутал ее голову банным полотенцем. Виктория выпуталась, обернула волосы полотенцем и продолжила: — Я просто принимала душ, вот и все. А вы говорите так, будто я…