Первые шаги - Алексей Русанов

нырнул обратно. С вышки раздалось ответное тарахтенье «калаша», которое вдруг было моментально оборвано гулким выстрелом СВДК. Тут же за забор полетело несколько гранат, и как только они грохнули, двое кинулись откатывать ворота («шакалы» даже не догадались их заклинить), а раскрывающийся проход стал поливать шквальным огнем «Печенег». Лишь только пулемет замолчал, в ворота кинулись один за другим остальные «броненосцы», действуя быстро и точно, не мешая друг другу. Из-за забора стали раздаваться короткие злые очереди «Абаканов», и лишь несколько раз попытались огрызнуться сухим треском пистолеты-пулеметы «Гоблин-3» или смачным бабаханьем дробовики «Форт-500 М», такие же, как у меня. Через пять минут звуки боя стихли.

Не участвовавшие в штурме старатели вылезли из-за укрытий и направились к КПП, за ними пошли и мы трое. Во внутреннем дворике контрольно-пропускного пункта шибали в нос запахи порохового дыма, горячего железа, крови, свежеразделанного мяса. А чем ближе я подходил к зданию, тем сильнее становился сладковатый душок трупов, уже тронутых разложением. Под ногами валялись гильзы, там и сям в разных позах застыли тела «шакалов», их легко было отличить от сталкеров по одежде: они в Зоне носили то же самое, что и за периметром — короткие куртки, спортивные штаны, кроссовки, никакой специальной экипировки на них не было.

— Ну как вы, Фара? — спросил Битюг, заходя в здание. За его широким плечом я увидел, что «броненосцы» деловито раскладывают на полу оружие «шакалов», а на обшарпанном письменном столе аккуратно сложен различный слам: в пёстром разнообразии всевозможных диковин я узнал только «лешачьи пальцы» да пару «бабушкиных клубков», из остального лишь некоторые я видел на фотографиях в книжке, например, «гремучие салфетки», которые, кажется, используются в медицине и косметологии, и «катушки», на основе которых делают какие-то хитрые электродвигатели. От слама шёл тот самый запах иного, который я впервые почувствовал от рюкзаков Жука и его напарника в Мёртвом поселке.

— Убитых — ноль, тяжелораненых — ноль, легкораненых — два. Учитесь, дилетанты! — громогласно ответил Фара. И чуть понизив голос, добавил. — Гляньте, что там творится, в соседней комнате.

Сталкеры, столпившиеся за Битюгом, двинулись в соседнюю комнату, но на пороге остановились. Я тоже заглянул и тут же зажал нос. На грязном бетонном полу ровной шеренгой лежали восемь трупов сталкеров. Народ зашумел, зароптал, и сразу всё объяснил: «шакалы» устроили засаду на блок-посту, подстерегали идущих с Мусорки старателей, убивали и грабили. Вот откуда столько слама.

Послышались звуки рвотных спазмов. Я обернулся и увидел, что это Макс не выдержал такого количества мертвечины. Вдруг меня потянул за рукав Перепел, отвёл в сторону, и его жаркий шёпот защекотал мне в ухо:

— Они здесь, наши «арбузы». Там на столе три штуки лежат. Кто-то из этих, из убитых, их спёр. Но тут только три, значит, остальное они перепрятали где-то. Узнать бы только где.

Сталкеры, с которыми мы вошли, и ещё человек десять, подошедшие с другой стороны КПП, говорили вполголоса, что нужно похоронить погибших товарищей, что «шакалов» нужно бросить так, нехай их «бобики» жрут, и кто-то осторожно поинтересовался насчёт слама: как, мол, делить будем?

— Никакого дележа! — громогласно заявил Фара. — Все трофеи — слам, оружие, информация — являются собственностью «Брони», поскольку именно силами «Брони» проведена боевая операция по ликвидации «шакалов».

— Погоди, Фара! — спокойно возразил ему Битюг. — Ты не прав. Пускай, вы сделали основную часть дела, но мы тоже участвовали: зажали их и удерживали здесь мы, наводку вам дали мы. Мы тоже пролили кровь: у нас один раненый с этой стороны и двое с той. Так что, по справедливости, нам тоже полагается доля.

— За что вам доля? За то, что вы за нашими спинами прятались? Чужими руками хотите жар загребать? Только и думаете, как бы карман набить!

— А вы тут в Зоне ради чего? Мир спасаете? Ну так и спасайте дальше, а слам отдайте старателям!

— Трофеи являются собственностью «Брони»! Они нам нужны для закупок оружия, боеприпасов и амуниции, а не для личного обогащения.

— Да знаем мы, откуда у вас оружие и боеприпасы! Не рассказывай нам сказок! И учти, Фара, нас тут больше, — зловеще нахмурился Битюг. Но Фару, стоявшего и говорившего, словно ожившая бронзовая статуя, это не напугало.

— Хотите с нами повоевать? Попробуйте. «Шакалов» тоже было больше.

Битюг посмотрел исподлобья на Фару, за спиной которого выстроились бойцы, и сказал:

— Вот за это вас, «броненосцев», и не любят, — развернулся и отошёл к угрюмо молчавшим старателям. — Ладно, братки, пусть эти стервятники подавятся! Пойдёмте могилки копать.

Старатели потянулись к выходу.

— Фара, можно тебя на пару слов? — заискивающим тоном спросил Перепел.

Они отошли в угол и заговорили, но слышно было только ответы командира «броненосцев»: «Нет, это все наши трофеи…Ну да, должен, но из трофеев — не имею права… Ну, не знаю… Ладно, но только с одного… Думай». Перепел подошёл ко мне, и одновременно вернулся бледный Макс, ходивший на улицу подышать свежим воздухом.

— Расклад такой, — зашептал нам Перепел, — «арбузы» наши он не отдаёт, но разрешил скачать инфу с комута убитого, может, там записано, где остальные спрятаны. Но только с одного! А как нам вычислить, с кого качать?

Я задумался: действительно, как вычислить нужный нам комут, если неизвестно, у кого именно «шакалы» отобрали эти «арбузы»? Быстрее всех сообразил Макс:

— Они же радиоактивные! Надо с дозиметром пройтись над каждым, и выбрать самый высокий уровень.

— Точно! — встрепенулся Перепел. — Пойдём, замеряем.

— Только я не… — замотал головой Макс.

— Ладно, без тебя справимся.

И мы пошли в «мертвецкую», хотя я тоже не горел желанием возиться с трупами. Зажав нос, я водил потрескивающим счётчиком над телами: белобрысый голубоглазый, пулевое отверстие точно между светлых бровей, видно, расстреляли безоружного; абсолютно лысый плотный дядька в прорезиненном комбинезоне цвета хаки, грудь прошита очередью; кто-то в камуфляжных штанах и в штормовке, вместо лица мешанина из костей и мяса, результат выстрела картечью в упор, лучше не присматриваться… Рядом бубнил Перепел: «Так, это у нас кто? Это Гундосый. Всё, брат, отпрыгался. Так, фончик в пределах нормы. Следующий. Это кто? Кто-то из молодых, не знаю такого… О! Три пера! Эх, Три пера, не попьём мы с тобой больше водочки… Пудель… Ого! Пудель, ты чего это так фонишь? Уж не ты ли мои „арбузы“ попёр?» Не выдержав, я опрометью кинулся отсюда. Скорей, скорей на воздух! Выскочив наружу, я максимально глубоко вдохнул-выдохнул несколько раз, борясь с тошнотой. Удержался, не «показал закусь».

Подошёл Перепел.

— Кажись, нашёл. Похоже, Пудель, «арбузы» попятил, царство ему небесное, засранцу…

— Идёмте скорее