Запрет на любовь - Римма Владимировна Антонова

женщина. — А какие чудесные люди были… Я с ними дружила.

— А что случилось с его родителями? — настороженно поинтересовалась я, понимая, что ничего о нём не знаю.

— То же самое, что и с твоими. Он не говорил тебе об этом?

— Нет. Честно признаться, мы ладом с ним и не общались. То он на сутках, то я на работе, то тут слухи.

— А что слухи?! Ты прекрасно знала и понимала, что слухи будут тебя окружать на каждом шагу в этом городе.

— Знала… но боюсь, что в этих слухах есть небольшая доля правды.

— Какая правда может быть в слухах? — одарив суровым взглядом, спросила женщина.

— Может, я скажу сейчас большую глупость. Но что, если он и правда несерьезно настроен по отношению ко мне. Может, у него на уме просто поразвлечься и вышвырнуть меня обратно, опозорив перед всеми. Тем более, я так поспешно согласилась на совместное проживание.

— Тебе это не даёт покоя?

— Не даёт, — честно признаюсь и расписываюсь в своей неуверенности.

— Тогда почему ты не спросишь об этом Алексея на прямую?

— Мне страшно.

— На одном страхе далеко не уедешь, милая моя. А если бы у него в интересах была лишь постель, поверь мне, это уже бы произошло. Если хочешь, поведаю немного о нём и о его семье?

— Было бы неплохо, — бормочу в ответ.

— Уже в возрасте тридцати трех лет мне захотелось спокойной и размеренной жизни поэтому, когда мужу предложили службу в этих краях, мы быстро согласились на переезд. Меня сразу взяли на должность завуча. Как завучу мне ещё полагалась и простая учительская работа. Благо, мне тогда дали всего два класса. Преподавала культуру речи. Там-то мне и попался способный ученик по имени Марков Алексей. Совсем мальчишка восьми лет. Схватывал всё на лету, начитанный, воспитанный. А когда я увидела его родителей, то и вовсе влюбилась в них с первого слова и взгляда. Они не походили на других жителей города. Слишком приличные. Хотя отец у Лёши, Семён Аркадьевич, был простым военным, а мама, Ольга Афанасьевна — библиотекарем. Так и началась моя дружба с семьёй Марковых. Однажды, когда муж узнал о моей дружбе, рассказал историю их замужества. Дело в том, что Ольгу Афанасьевну по-молодости изнасиловали какие-то приезжие мужики. После чего и поползли страшные и безжалостные сплетни о том, что она и особо против этого и не была. Когда на самом деле медики заявили, что она была одурманена каким-то препаратом, но для людей это маловажный фактор.

— Боюсь даже представить, через что пришлось ей пройти, — тихо отозвалась, невольно перебив Ирину Степановну.

— Да, — вздохнула женщина. — Затюкали её в обществе настолько, что решилась Ольга покончить с собой. Спонтанно решила броситься под поезд. Ну, а в этот момент как раз на станции были военные и ждали поезд. Ольга бросилась, а Семён и поймал её на ходу. И, несмотря на черноту вокруг неё, влюбился, да и женился. До конца дней был верен. И сына воспитывали подобающе. Сколько по школе помню, примерный мальчик. Ни в драках, ни в заговорах участия не принимал. По крайней мере, на территории школы замечен в подобном не был. Занимался спортом, часто от школы на соревнования по области катался. И ни разу репутацию города не запятнал. По учебе, конечно, был не подарок, особенно в старших классах. Спорт занимал его настолько, что про остальное забывал. Приходилось уговаривать других учителей, чтобы двоек не ставили. Хотя Лёшка не глупый был и мог сам всё исправить. После смерти Ольги и Семёна тоже в плохих компаниях не был замечен. Работа, дом, работа. Сосед у них ещё такой замечательный человек. Забыла, как его зовут…

— Игорь Васильевич, — тихо подсказала я.

— Да, точно. Игорь Васильевич его поддерживал и не дал скатиться по наклонной. Замечательный, одним словом. Так что, думаю, бояться его не стоит. И уж явно не воспользоваться решил он тобой.

— Знаете, а ведь я его совсем не могу вспомнить. Товарищей его помню, а его нет.

— Ну, это легко можно объяснить. Товарищи чаще всего попадались на пакостях и шалостях, за что и славились на всю школу. А Лёшу занимали совершенно другие вещи. Да и себя вспомни. Учеба, библиотека, музыкалка, дом и по кругу. Где ты могла про него услышать или увидеть.

— И то верно, — вздохнула с облегчением я.

— Он же на два-три класса старше тебя учился. Сколько ему лет?

— Не знаю, — ответила, потупив взгляд в стол.

— На те здрасте! Живут вместе и ничего друг про друга не знают. Высокие отношения!

— Честно признаться, тут и отношениями назвать наше соседское сосуществование нельзя.

— А почему так? Не нравится?

— Нравится, — звонко всхлипываю, — просто боюсь, что он несерьёзен. А что, если он меня просто пожалел?! — выпалила на одном дыхании.

— А ты возьми и спроси его об этом прямо в лоб. Начнет увиливать — правда на твоей стороне, а если чётко даст ответ, то тут уже сама делай выводы.

— Наверное, так и стоит поступить, — мрачно отозвалась я и откинулась на спинку стула.

— Ты не думай, а делай!

— Ирина Степановна, почему вы завели этот разговор?

— Почему? Почему? Хм. У меня же уши на месте. Слышу же, что обсуждают в коридорах. Правда, как только видят меня, замолкают. А Марков Лёшка и правда хороший парень. Да и ты положительная, только вляпалась не туда.

— Думаете, у нас с ним может что-то получится?

— А это уже зависит всё от вас, — ухмыльнулась она.

— Да, — прошептала себе под нос.

— А этих стервятников — не слушай! — поддалась всем телом вперёд Ирина Степановна. — Никого не слушай! У тебя есть сердце, и оно куда лучше подскажет, как быть в любовных делах. А так ты себя просто доведешь до ручки и никогда не сможешь избавиться от окаянных оков прошлого. Всё, мне пора работать, а ты отправляйся домой. И чтобы мрачной тебя больше не видела на работе! — Ирина Степановна поднялась из-за парты, и звонко цокая каблуками удалилась из класса.

Я молча сидела на стуле