Ночь утонувших кораблей - Вадим Селин

Я приблизился к невидимой территории Шаната, которую условно обозначали три сросшиеся пальмы возле Дальних пещер, и, прочитав заклинание, проник на его территорию.

Поплутав по пещерам, я обнаружил Шаната. Он стоял возле большого закоптелого чана. Когда я вошел в комнату, он посмотрел на меня.

— Я знал, что наступит этот день и ты придешь. Но не радуйся раньше времени, у меня тоже есть оружие против вас.

Глаза Шаната приобрели красный оттенок, он поднял руки вверх, словно вбирая в себя энергию восходящего потока земли, и направил их на меня, намереваясь использовать свою силу. Его рот открылся, и прозвучали первые слоги заклинания.

— Шанат, подожди, я пришел к тебе с поклоном, — медленно попросил я, глядя в глаза колдуну. Я поклонился в пояс, все так же смотря ему в глаза. На его лице промелькнуло недоумение. — У меня к тебе предложение.

— Какое предложение? — Шанат с недоверием прищурился и опустил руки.

Далее я рассказал ему про все планы Ризаиля и Марианны, мы стали с Шанатом союзниками и разработали новый план, суть которого заключалась в том, чтобы свиток с обрядами не дошел до места назначения. Мы должны были перехватить свитки. Для этого через два дня, когда была благоприятная магическая обстановка, Шанат наслал заклинание на море, и произошло подводное землетрясение, в результате которого потонула «Надежда» и ткани вместе с ней, а под ними, как известно, были спрятаны драгоценные свитки, с которых и начались все беды Тихой Бухты.

Так я перешел на сторону Шаната.

В то время как волна обрушилась на «Надежду», Шанат закрыл глаза и сосредоточился. Он мысленно переносился в море, наблюдал за крушением корабля и все комментировал вслух.

— Вижу, как гигантская волна разгоняется, вбирает в себя воду, становится все больше и больше. Вот она приближается к судну. Оно кренится на левый бок и переворачивается. Все происходит так стремительно, что никому не удается спастись, и все тонут. Груз плавает в воде и постепенно оседает на дно. Открылся сундук с отрезами синей ткани, из них выпадает еще один сундук, поменьше. Он нам и нужен. Он упал в Темную впадину.

Глаза Шаната открылись, и он посмотрел на меня вначале рассеянным, а потом осмысленным взглядом.

— Наступил твой черед, Мифил, — Шанат улыбнулся. — Вскоре мы станет правителями морей и океанов. У нас будут равные права. Все по-честному.

Я улыбнулся ему в ответ и, сказав:

— Скоро настанет наш час, — вышел из пещеры и направился к скалам.

Я вошел по колено в море и закрыл глаза. Соленый морской ветерок обдувал мое лицо, я вдыхал запах моря, становился с морем одним целым, и в этот миг в моей голове начали возникать разные образы. Морское дно. Возвышенности и впадины. Водоросли, песок, камни, рыбы, ракушки, морские ежики. Море меня манило. Я открыл глаза и посмотрел на морскую гладь. Словно пунктиром на моей внутренней карте морей обозначался путь отсюда до Темной впадины. Я чувствовал море, я знал, куда идти.

Я намеревался уйти под воду, чтобы вплавь и пешим ходом добраться до Темной впадины — самого глубокого места в Черном море, но, когда я покинул территорию Шаната, откуда-то с неба, со стороны земли Ризаиля, в меня полетела молния. Мне не удалось от нее увернуться.

Стоя по колено в воде, я горел ярким красным пламенем. Огонь проникал в каждую клеточку моего организма. Я зашелся в предсмертном крике боли. В огне, охватившем меня, я увидел образ Ризаиля. Колдун усмехался и говорил:

— Изменник заслуживает смерти. Нет ему пощады.

Я превратился в костер.

Шанат не думал меня спасать. И я его понимаю. Если бы он ступил за свою территорию, то стал бы незащищенным.

Я сгорел быстро, за несколько минут, но эти несколько минут были для меня вечностью — невыносимая боль казалась нескончаемой.

Черный пепел лег на воду, он становился мокрым и тонул, смешиваясь с морской водой. Вскоре пепел, которым раньше был я, волны отнесли далеко-далеко, и он затерялся с бескрайнем море.

Умирать мне было не страшно, ведь я знал, что мой род бессмертен — сознание полуутопленника перерождается каждые пять поколений. И переродиться мне придется в семье Шаната — по его косвенной вине я умер. Меня убил не Ризаиль, как может показаться с первого взгляда, а Шанат — он бездействовал тогда, когда мне надо было помочь.

Я глубоко вздохнул и пришел в себя. С ужасом и осторожностью осмотрелся. Рядом со мной стоял Ризаиль и смотрел на меня.

— Очнулся? Все вспомнил? Узнал о своем гадком поступке, о предательстве? Да, сто двадцать лет назад я погорячился и сжег тебя. Сначала надо было отправить тебя в Темную впадину и только потом предать моему суду. Ну да ладно. Главное, что ты снова здесь. За прошедшее время я простил тебя и надеюсь, что мы снова станем союзниками. Я наделю тебя большей мощью, чем тогда, чтобы у тебя впредь не возникало мыслей о том, что ты обделен властью. Тем более что мы остались вдвоем. Марианна погибла, сражаясь с другой колдуньей.

Я был словно оглушен.

— Получается, что в гибели «Надежды» и во всех остальных событиях виноват не мой дедушка Толя, то есть Шанат, а я сам. Если бы я не обиделся на тебя и Марианну, то и «Надежда» не погибла бы, и «Чайка», и утопленники не затащили бы в 1883 году все население Тихой Бухты в море.

— Верно мыслишь.

— Меня всегда почему-то тянуло к воде, с самого рождения. Еще в детстве я начал заниматься плаванием и занимаюсь им до сих пор. Море вечно оставалось для меня загадкой, и поэтому я старался быть ближе к воде. Так вот в чем весь секрет. Моя судьба решилась в момент моей смерти.

— Это дремлющее сознание подавало тебе знаки. А теперь, Мифил, наступило время. Сейчас мы пойдем к скалам, и ты отправишься в путь до Темной впадины. Мы должны завершить наш план, придуманный еще в позапрошлом веке.

Я поднялся с плоского камня. Ризаиль повел меня к выходу из пещеры, я шел за ним. В конце пещеры отодвинулся камень, и мы вышли на свет. От яркого солнца у меня начало резать глаза, но вскоре все стало нормально.

Мы прошли примерно двести метров и остановились около воды. Я огляделся. Я стоял на том самом месте, где сгорел в 1882 году.

Я закрыл глаза, и передо мной возник путь до Темной впадины. Я прекрасно знал, куда идти, чтобы ее достичь. Такое впечатление, словно я знал это всю жизнь.

Я подошел к воде. Мои ноги лизали маленькие волны, набегающие на прибрежные камни, оставляя после себя пену. Я стоял у кромки воды. Вот она — моя стихия!

— В путь, — произнес Ризаиль. — Ничего не бойся. Я оградил тебя мощным заклинанием от мира. Люди тебя не увидят, для Шаната ты тоже стал недосягаем. Впрочем, всех людей утопленники затянули на дно, так что можно было обойтись и без заклинания.

— В путь, — повторил я и ушел под воду.

Глава XI

Морской дьявол

Невозможно передать те ощущения, какие я испытывал в море. Неописуемый восторг, единство с морем и со всеми его обитателями. Я не шел по дну, а как будто летел — быстро и целенаправленно. Вокруг меня мелькали разноцветные рыбы, водоросли, медузы и большие электрические скаты. Я ходил по таким глубоким местам, куда не пробивались лучи солнца. Там было темно и холодно, но мне это нравилось.

Спустя несколько часов мне удалось достигнуть Темной впадины. Она была действительно темной и мертвой. Туда не заплывало ни одно живое существо, вода была просто ледяной благодаря бьющим подводным родникам. Глазами я ничего вокруг себя не видел, зато своим телом ощущал обстановку и только поэтому шел верным курсом.

В самой глубокой точке Темной впадины я наткнулся на небольшой сундук. Это именно то, что мне надо, в нем-то и покоятся злосчастные свитки, принесшие с собой столько бед.

Я выбрался из Темной впадины и теперь уже со спокойным сердцем огляделся вокруг. Неподалеку лежал перевернутый днищем вверх деревянный корабль, весь в ракушках и водорослях. Я подошел поближе и увидел на корме надпись, тоже перевернутую, едва различимую, — «Надежда».

Получается, это и есть та самая «Надежда», на которую налетела волна. На ней же плыли Сащенко, Пышнограев и Пономарев, съевшие друг друга.

Ради любопытства я еще больше приблизился к кораблю, мне стало интересно, что там внутри. Я подплыл к иллюминатору и, протерев его от коричневых водорослей, напоминающих слизь, заглянул внутрь. Столы, стулья, и все вверх ногами. Они, наверное, в свое время были прикреплены к полу на случай шторма.

Везде были дочиста обглоданные морскими обитателями скелеты в старинной одежде, которая за сто двадцать лет превратилась в рваные лоскуты. Скелеты смотрели на меня пустыми глазницами.

И тут в иллюминаторе появился огромный глаз!

Я резко отпрянул от иллюминатора и попытался скрыться, но не успел. Громадный одноглазый кальмар примерно десяти метров в длину выплыл из разрушенного судна и устремился за мной. Своей пастью, похожей на клюв попугая, он пытался меня схватить. Его длинные щупальца с огромными присосками пролетали мимо меня со свистом «шшшуууххх». Я завернул за угол корабля и заплыл внутрь, в каюту. Там я прижался к деревянной стене и начал осторожно осматриваться. Гигантского спрута не было видно.