Большое шоу - Вторая мировая глазами французского летчика - Пьер Клостерман

Почему нет подкрепления? Чего ждал центральный пункт управления? Наши шансы были ничтожно малы - 24 наших самолета против их 200.

Парадоксально, но мы продержались это время одни вполне достойно. Было очень много "фокке-вульфов", и один сменял другого. Все равно отступление нам было отрезано.

Было бы самоубийством летать более тридцати секунд без крутого поворота вначале в одну, а затем в другую сторону. Но что меня по-настоящему расстроило, так это то, что вокруг меня летало так много немцев, а я ни одного не сбил.

Наконец возможность представилась сама собой. Два "спитфайра" сломя голову выполняли пикирование за "фокке-вульфом". Другой немец, незамеченный, задел им хвост и загорелся. Я видел клубы дыма, исходящие из его четырех орудий. Два новозеландца действовали явно неразумно, и я пытался предупредить их:

- Осторожно, два "спита" преследуют того немца! Тормози!

Было очень туманно, и я не мог прочесть их опознавательные знаки. Я быстро перевернулся на спину, посмотрел налево и направо. Я атаковал "фокке-вульф" сзади, со стороны хвостовой части. Как только я открыл огонь, он увидел меня и устремился вправо, пикируя.

Я решил покончить с ним. Индикатор воздушной скорости поднимался и поднимался - 420 миль... 430 миль... Я нажал на кнопку пуска, и откат орудия заставил мой "спит" вздрогнуть. Немец толчками двигался вокруг меня, но я хорошо видел его - 5-градусная поправка, прицел 200. Удар! Удар! Удар! Удар! Я подбил его короткими очередями. Три взрыва на правом крыле между фюзеляжем и черными крестами.

Мы сейчас сражались с ним со скоростью свыше 450 миль в час. Снаряд упал ему на кабину, и капот, сделанный из плексигласа, отлетел на несколько футов от моего самолета. Я настигал его и продолжал стрельбу, находясь от него менее чем в 100 ярдах. Я разглядел лицо летчика, оглядывавшегося по сторонам, похожего на странное насекомое, летящее с выпученными глазами.

Мы поравнялись, и преследование продолжалось. Я нажал на многофункциональную кнопку, и на этот раз одновременно начали стрелять все мои орудия - две пушки и четыре пулемета, - чтобы разделаться с ним. Взорвались сразу два капота, вслед за двигателем, а кабина выбрасывала вперед облака черного дыма. Летчик исчез. А "фокке-вульф" медленно перевернулся на спину. Мы были на высоте всего тысячи футов. Дороги и деревни проносились под нашими крыльями. Сейчас пламя пробивалось сквозь дым - удар был смертельным. Мы все еще спускались вниз. Я пролетал прямо над колокольней церкви. Мне пришлось дросселировать назад, чтобы не оказаться лоб в лоб с моим немцем. У меня закончились боеприпасы, и каждый раз, как я нажимал на кнопку, я не слышал ничего, кроме свиста сжатого воздуха и лязгающих задних блоков.

Но я сбил его! На огромной скорости "фокке-вульф", все еще на спине, ударился о землю, заскользил, разбрасывая повсюду раскаленные фрагменты самолета и оставляя след пылающего горючего, снес два забора и врезался в насыпь у дороги, от чего образовался ослепляющий сноп искр.

Завороженный, я лишь в самый последний момент увернулся, чтобы не врезаться в телеграфные столбы. Поднимаясь вверх по спирали с полностью открытым дросселем, я бросил последний взгляд вниз. Пропитанная бензином трава образовала огненную корону вокруг обугленного скелета "фокке-вульфа", а маслянистый дым, уносимый ветром, с трудом относило к деревне Хазебрук.

Но я еще не закончил; мне пришлось вернуться в Англию. Я быстро определил свое местонахождение и понял, что находился к востоку от леса, граничащего с сент-омерским аэродромом. Я начал снова дышать, но ненадолго. Там наверху бой еще продолжался. Радио сообщило мне, что Бюирон сбил немца.

Спустя несколько секунд я в последний раз услышал голос комманданта Мушота, сообщающего: "Я один!" Какой дьявольский знак для командира звена практически командира Биггин-Хилла - обнаружить себя изолированным!

Я видел, дела мои все еще были неважными. Как только я из соображений осторожности взял курс на Англию, тут же стая "фокке-вульфов" решила проявить интерес к моему бедному одинокому "спитфайру", который казался таким неловким. Потянув ручку управления на себя, выполняя при этом 3000 оборотов плюс 20 форсажей двигателя, я отчаянно взмыл вверх, преследуемый "фокке-вульфами" - двумя справа и двумя слева, всего в нескольких сотнях ярдов от меня.

6000 футов. Чтобы подняться на высоту 13 000 футов с открытым дросселем, потребуется около двух минут. В данной ситуации с таким же успехом можно сказать - два столетия.

12 500 футов. Я чувствовал, как по краям моей кислородной маски тонкой струйкой течет пот и моя правая перчатка абсолютно промокла.

Раздался рев, и мой вентилятор заработал до того, как они оказались в диапазоне прицела огня. В отчаянии один из них обрушил на меня шквал огня, но не задел меня. Теперь я легко ушел от них и был пока в безопасности.

На побережье над Булонью мне удалось нагнать четырех "спитфайров", идущих в безукоризненном для защиты порядке. Я осторожно приблизился, сообщив о моем присутствии. Я определил их как "NL-C", "NL-A", "NL-S" и "NL-D", очевидно, из отделения Еллоу, и Мартель по радиосвязи приказал мне присоединиться к ним.

Немцы продолжали атаковать нас еще пять минут. Если бы это продолжалось достаточно дол-го, нам бы несдобровать, так как у нас не хватило бы горючего, чтобы долететь до английского побережья.

Неожиданно небо заполнилось сотнями инверсионных следов, идущих с севера группами по четыре. Это были, наконец, "тандерболты". Все же лучше поздно, чем никогда, и они, конечно, спасли наши шкуры.

"Фокке-вульфы", также оставшиеся без боеприпасов и практически с пустыми баками, отстали. Они пикировали и исчезли в поднимающейся вечерней мгле.

Мы приземлились на первом аэродроме побережья - в Манстоне. Там в высшей степени царил хаос. Действия люфтваффе на таком редко используемом аэродроме неприятно удивляли. Самолеты просто громоздились друг на друге. Бомбардировщик разбился посередине взлетно-посадочной полосы. "Тандерболты", игнорируя все правила, садились на встречный и нижний ветер. Периметр поля был заставлен "спитфайрами", "тайфунами" и другими самолетами, ожидавшими теплозаправщиков. Бедняги парни, отвечающие за поле, бегали повсюду со своими желтыми флажками, зажигая по всем направлениям красные лампы Верей и пытаясь посадить сразу несколько самолетов.

Мы встретились с некоторыми нашими товарищами. Фифи посадил свой "спитфайр" прямо на нос, и это выглядело довольно комично, причем хвост был в воздухе, а винт зарылся в землю.

Мы посчитали головы - только десять. Ком-мандант Мушот и старший сержант Магро не вернулись. Мы повисли на телефоне. Биггин-Хиллу ничего не было известно, офицер поста наблюдения потерял все следы Мушота, и ни один из аварийных аэродромов не доложил о его посадке. Было уже мало надежды, так как его баки должны были быть пусты, как минимум, уже пятнадцать минут назад.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});