Темный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси

— Черт возьми, красавица, — ворчит он, его пальцы запутались в моих волосах, удерживая меня на месте, прежде чем оттащить назад и задать ритм, который он хочет.

Я покачиваюсь вверх-вниз на его длине, наслаждаясь каждым стоном удовольствия, которые срываются с его губ, когда солоноватый вкус его преякулята оседает на моем языке языке.

— Ангел. Черт, — рявкает он прямо перед тем, как вырвать свой член у меня изо рта, наклоняется, обхватывает меня за талию и бросает обратно на свою кровать. — Я не собираюсь кончать тебе в рот. По крайней мере, не в этот раз.

— Э-это было… — Я не успеваю закончить свой вопрос, потому что он заползает на кровать между моих ног, широко раздвигает их и смотрит на мою киску, прежде чем поднять глаза на мое обнаженное тело и сосредоточиться на моих губах.

Протянув руку, он проводит по ним кончиком пальца.

— Идеально, — выдыхает он, прежде чем найти мой взгляд и устроиться у меня между ног.

Он трется головкой своего члена о мою влажность, точно так же, как он делал той ночью, прежде чем был вынужден уйти.

Опуская предплечье рядом с моей головой, он наклоняется надо мной, его нос касается моего нежным движением, от которого у меня в мозгу происходит сбой.

— Скажи мне, что ты все еще девственница, — требует он, его голос такой глубокий, что он почти не похож на него. — Скажи мне, что ты не отдала это ему, когда это всегда должно было быть моим.

Он слегка толкается в меня, но этого достаточно, чтобы все мое тело напряглось в ожидании того, что будет дальше.

У меня слова застревают в горле, когда я думаю об Анте, о том, как мы сюда попали.

Это пиздец.

Я не должна лежать здесь с Деймоном, смотрящим на меня сверху вниз, как будто я именно там, где мне и место, когда всего несколько дней назад я была почти в таком же положении с Антом.

И теперь он…

Я зажмуриваю глаза, и новая волна горячих слез угрожает вырваться, когда я думаю о реальности того, что произошло в пятницу вечером.

— Калли? — предупреждает Деймон, в его голосе появляется тот опасный тон, от которого у меня по спине пробегает дрожь страха и желания.

— Я-я… Это твое. Он… мы никогда…

— Чееерт, — стонет он, когда его бедра двигаются вперед, его член проникает в меня и заставляет мой позвоночник выпрямиться, пока мое тело борется с необычным вторжением.

— О Боже мой, — кричу я, когда боль пронзает мое тело.

Тело Деймона опускается на мое, вдавливая меня в матрас, его бедра неподвижны, когда его рука обхватывает меня сзади за шею, наклоняя мою голову именно туда, куда он хочет, чтобы он мог завладеть моим ртом.

Он целует меня, пока не проходит боль, и все, что я чувствую, это полноту его внутри меня и непреодолимую потребность в том, чтобы он двигался.

— Николас, пожалуйста, — стону я, желая увидеть, как его глаза вспыхивают желанием каждый раз, когда я называю его настоящим именем.

Я всегда знала, что он это ненавидит — вот почему я использовала это, чтобы подразнить его. Но хотя я ожидала, что это вызовет гнев, я не ожидала, что на его лице отразится голод.

— Мне нужно—

— Доверься мне, Ангел. Я знаю, что тебе нужно.

Его бедра двигаются, и, хотя все еще ощущается небольшая затяжная боль, в основном это просто безумно приятно.

— О Боже, — выдыхаю я.

— Это, вероятно, оскорбило бы его, Ангел. Я никто иной, как гребаный Сатана.

Его губы опускаются на мою шею, и моя спина выгибается навстречу ему, нуждаясь в большем. Нуждаясь во всем.

— Ты хоть представляешь, сколько лет я мечтал об этом, о том, чтобы ты была подо мной, чтобы быть внутри тебя? — он почти стонет напротив моих губ, в то время как его бедра продолжают двигаться, его член толкается в меня самым умопомрачительным образом.

— Лжец. Ты едва замечал мое существование, — говорю я ему, задыхаясь, когда он задевает какую-то глубокую часть внутри меня.

Все его тело замирает, когда мои слова задевают его, и он приподнимается на ладонях, глядя на меня сверху вниз с жестким выражением на лице.

— Ч-что? — спрашиваю я, внезапно занервничав из-за того, что все делаю неправильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Калли, — выдыхает он. — Ты единственная девушка, которую я когда-либо замечал.

Весь воздух вырывается из моих легких от честности в его тоне.

Его губы обрушиваются на мои. Его слова, его прикосновения, его поцелуй, медленное покачивание его бедер полностью поглощают меня.

Он продолжает в том же нежном темпе еще несколько минут, прежде чем его внутренний дьявол начинает брать верх, и он садится, отрывая нас друг от друга, обхватывает руками мои бедра и приподнимает мою задницу с кровати, чтобы придать ему идеальный угол.

— Ты в порядке? — спрашивает он, но, должно быть, читает ответ на моем лице, потому что не дает мне шанса ответить, прежде чем броситься вперед с большей силой, чем я ожидаю.

Если бы не его хватка на мне, я бы опрокинулась на кровать.

Его губы сжимаются в тонкую линию, а мышцы на шее напрягаются и пульсируют, когда он начинает трахать меня, как мужчина на задании. Он все еще носит свою рубашку, и я ненавижу, что он скрывает от меня часть себя.

У меня такое чувство, что я так много видела настоящего Деймона за последние несколько часов, и все же он оставляет эту частичку загадкой.

Мне это не нравится.

Но поскольку он продолжает врезаться в меня, у меня нет никаких шансов что-либо с этим поделать.

Его кончики пальцев резко впиваются в мои бедра, достаточно сильно, чтобы я не сомневалась, что после него останутся синяки.

— Черт возьми, Ангел. Черт, — ворчит он, одна из его рук отпускает меня и скользит вверх по моему телу, пока не находит пристанище на моей шее.

Я задыхаюсь, непривыкшая к жесткой хватке, когда его челюсть дергается.

— Моя, — шипит он. — Ты. Блядь. Моя, — собственнически ворчит он, врезаясь в меня с каждым словом.

— Скажи мне, Калли. Скажи мне, что ты моя.

Я настолько потеряна, что ничего, кроме нашей связи, прямо сейчас не существует, и я ловлю себя на том, что кричу: — Да. Да, я твоя, — когда его хватка на моем горле и бедре усиливается, его член еще больше набухает внутри меня.

— Поиграй со своим клитором, — требует он. — Я хочу посмотреть, как ты кончаешь, прежде чем я наполню твою киску своей спермой.

Мои губы приоткрываются от его грубых слов. Я бессильна что-либо сделать, кроме как следовать приказам, и я обнаруживаю, что моя рука касается нижней части живота, прежде чем я нажимаю двумя пальцами на свой клитор.

— О, черт, — ворчит он, когда я прижимаюсь к нему. — Да. Черт. Щелкни по клитору, красавица. Обкончай весь мой гребаный член.

Я делаю то, что мне говорят, пока он смотрит на мою руку, пока я работаю над собой.

— Вот так, — подбадривает он, когда я начинаю достигать своего пика. — Да. Моя. Моя. Моя, — скандирует он, его темные, затравленные глаза смотрят мне в самую душу. На его губах играет дьявольская улыбка. — И вот так, ангел отдает себя самому дьяволу.

Его зловещие слова становятся последней каплей, и я разбиваюсь вдребезги, мое тело содрогается в течение долгих минут, пока я переживаю лучший оргазм, который я когда-либо испытывала, моя киска доит из него его собственное освобождение.

— Калли. Ангел. Черт возьми, красавица. Чееерт.

Его член дергается внутри меня, наполняя меня своей спермой, как он только что пообещал.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на него, наблюдая, как он испытывает наслаждение. В этом есть что-то от чистой красоты, когда его лицо напрягается, глаза закрываются, а губы приоткрываются. Это момент, в котором я могла бы застыть навечно, когда мое тело безвольно лежит на кровати, совершенно измотанное двумя оргазмами, которые он мне подарил.

Но затем он открывает глаза, темные, затравленные, опасные глаза, за которые я ежедневно ругаю себя за то, что не узнала ночь вечеринки в честь Хэллоуина, и все рушится вокруг меня.

Он отпускает мое горло и поднимает руку к моей щеке, обхватывая ее своей теплой ладонью.