Другие: Она родная (СИ) - Мэйз Евгения

Ей достался еще один долгий поцелуй. Не такой яркий, как прежний, больше сердитый. Скорее, Дэн хотел, чтобы она замолчала и перестала извиняться.

— Как твое имя оказалось в книге ставок?

— Я не знаю.

Кэш приподняла бровь. Дэн мог делать вид, что непричем еще неделю или две тому назад, но не сегодня, когда она говорит, что заглядывала в тетрадь с благословения дядюшки Сэма.

— Я серьезно не знаю! Он отказывается говорить мне кто внес деньги и расписался моим именем.

— Такое разве возможно?

— Выходит, что да! — ответил он он чуть громче и резче, чем оно требовалось.

На них обернулись те самые ребята, что только что вывалились из бара и кажется, что собирались уходить.

— Почерк мне незнаком и…

Он взлохматил волосы, отвернулся и вновь посмотрел на нее. Весело..

— Поехали выпьем кофе?

— Все уже закрыто. Нет?

— Но не заправочная станция.

***

— Что тебе наговорила Хлоя?

Кэш помешала кофе ложкой, звякнув ей о блюдце и пожала плечами.

— Ерунду какую-то. Придумала подружку Ханну, рассказала о тайной влюбленности и очень серьезных попытках устранить соперницу.

Кэш поведала ему все, что помнила из того разговора. У нее перед глазами, как сейчас стояла Хлоя, курящая и такая напряженная. Ей не нравился эта картинка-воспоминание. От него веяло грустью.

— Теперь твоя очередь рассказывать, что тут происходит?

— О чем ты?

Кэш откинулась на спинку дивана, окинув взглядом сидящего напротив волка. От ее взгляда не укрылось происходящая с ним метаморфоза. Мышцы его лица выделились, взгляд стал таким колючим, жестоким, а движения… Он словно очень старался быть аккуратным и не разгромить ничего вокруг.

— Ни о чем.

Кэш поднялась из-за стола. Она не хочет повторяться. Ей не нравятся глупые шутки и когда из нее делают дуру.

— Сядь пожалуйста, — он посмотрел на поднявшуюся из-за стола девушку. — Сядь, я прошу тебя.

Он взял кружку с кофе, повертел ее в руках, посмотрел в темноту ночи.

— Хлоя — она моя сестра.

Ммм… Все стало понятно и не очень одновременно. Тем не менее, Кэш ощутила нечто сродни облегчению, но узел образовавшийся где-то в районе живота, пусть и ослаб, но не исчез окончательно.

— Сколько ей лет?

— Восемнадцать, нет, девятнадцать, — он потер лицо ладонями, вмиг став каким-то донельзя уставшим. — Я не знаю, по-моему девятнадцать.

Кэш только вскинула брови. Она видела девушку и не выглядит она подростком, однако, поступки говорят об обратном.

— Ты не знаешь, что это такое, — он замолчал, его щека конвульсивно дернулась, — когда в тебя влюблена сестра.

— Влюблена?

Она знакома с ревностью младших сестер к своим старшим братьям, но ведь Хлое далеко не двенадцать!

— Я знаю, что это выглядит не совсем нормально.

Кэш заставила себя улыбнуться. Это можно сказать, что мило, если бы не картинка воспоминаний из номера, а потом и сама волчица посреди дороги со смертельным оскалом белоснежных зубов.

— Что она хотела от тебя в баре?

— Ммм, она сыграла со мной.

Кэш вспомнила хмурую женщину, отчаянно пытающуюся быть крутой, дерзкой, такой уверенной в себе.

— И только?

— Была не в настроении. Может быть она хотела утереть мне нос и в очередной раз показать, что мне не место здесь. Партия была короткой и немногословной.

Он скрипнул зубами.

— Ты сказала, что видела ее в лесу.

— Да, извини.

Ситуация на дороге окончательно перестала быть забавной. Ей еще не угрожали объятые ревностью женщины. Но отчего-то эта ситуация напомнила ей случай, что произошел с ней и с Сиенной пару лет тому назад.

— Я не знала, что вы родственники, но даже если бы и знала, то все равно стала бы обороняться.

— О чем ты?

— Она догнала меня на дороге. Потребовала, чтобы я уезжала отсюда. Я не знала, что это Хлоя, предположила, что это она и…

Кэш стало жутко неудобно. Ну и что, что девушке девятнадцать и она несет ответственность за свои поступки!

— То есть ты не уверена?

Кэш пожала плечами. Она может ошибаться, но тогда это кто-то еще из семейства Дэна, кого бесит, что оскорбляют его близких родственников. Но это ерунда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я видела ее волком. Я ковырнула ее выходкой в номере и она ощерилась. По-моему выводы более чем очевидны…

Дэн мазнул по ней взглядом и отвернулся.

— Меня не было в городе в тот день. Она ничего не говорила об этом.

Кэш усмехнулась — оно и правильно. Кто хотел бы получить нагоняй от брата?

— А кровь?

— Считаешь, я должен был осмотреть ее? Но в любом случае дома ничего не говорит о том, что она была ранена. На волках, как и на собаках все заживает очень и очень быстро, еще быстрее.

— Ну-да.

Кэш выпила чрезмерно сладкие остатки кофе, раздумывая над всем. Чего добивалась эта девчонка? Просто вышла из себя и решила пригрозить ей? Или знала, как Дэн относится к приезжим “охотникам”, то есть угрозе извне и рассчитывала, что он разозлится? Но это не логично! Ей нужно бежать к нему в первую очередь, а не ждать, когда Кэш расскажет свою версию произошедшего.

— Ты извини, — повторилась Кэш. — Я не знала, что у вас все так сложно.

***

— Что я делаю?

Брэдфорд Пэйн провел по гладкой коже подбородка, только что лишенной привычной ему темной растительности. Ощущение чисто выбритой кожи было порядком забытым и отчасти неприятным. Лицо объяло холодом не прогретого номера.

— Сэм, что за манера экономить на всем?!

Он чувствовал волнение, а еще злое веселье от трансормировавшегося раздражения.

— Где Брэд?

Он замер, едва ли начав спускаться по лестнице и тут же ощутил досаду. Кто-то позвонил Минди и она примчалась в бар, видимо найдя себе подмену на ночную смену.

— Наверху! Бреется!

— Иди-иди!

Алекс представил ожидавшее его представление, тщательно скрываемые ухмылки.

“Может статься, что никто не станет таиться!”

Он решительно зашагал вниз. Ничего страшного и экстраординарного не произошло. Брэд и раньше играл в бильярд с местными, а что насчет “новенькой”, то он просто не рассчитал свои силы. Деньги остались целы. Да и чёрт с ними! Вышло как-то все очень глупо!

— Брэд?

Минди встретила его на лестничном пролете. На ее лице отразилось сначала удивление, потом непонимание, затем что-то сродни раздражению, а потом и вовсе обида.

— Ты сбрил бороду?

Она просила его побриться и не раз. Все ее просьбы он так и оставил без внимания. Точнее, он думал об этом в первые минуты, а потом забывал, засыпал или отвлекался на дела.

— Как видишь, — его волновало совсем не это. — Какого черта ты забыла тут?

Народ внизу шумел, как и в первый день его пребывания здесь. Все ждали, когда они спустятся и дадут в полной мере насладиться шоу в лучшем духе семейных скандалов.

— Ты не рад мне?

— Просто счастлив, — бросил он не без желчи, раздраженный оставшимся без ответа вопросом. — Но спросил совершенно про другое.

Минди отступила назад. Нижняя губка ее задрожала, взгляд стал стеклянным…

— Не смей!

Он ненавидел женские слезы, не знал, как реагировать на них и перестать чувствовать себя редкостным дерьмом при этом.

— Примчалась сюда по первому звонку своих подруженек?

— Они мне не подруги!

Этих слов оказалось достаточно, чтобы понять всё. Какой же дурой нужно быть, чтобы вести себя так! Чтобы приехать сюда с подачи злопыхателей и острословов!

— Где она?!

Брэд резко повернул ее к выходу с лестницы. Он наклонился к ее уху и заговорил старательно спокойно, шепотом, чтобы во вдруг образовавшемся звуковом вакууме никто не смог услышать сказанных им слов.

— Не будь дурой. Сейчас мы спустимся вниз и ты будешь весела, как никогда. Улыбайся. Начни улыбаться уже сейчас! Вытри слезы ради Бога!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Минди поспешно кивнула. С ней никто и никогда не разговаривал так. Грубо. Холодно. Так, чтобы она и думать забыла о слезах.

— Представим, что все это было шуткой.