Убийственный чемпионат - А Мельбур

- Китайся хоресий. Китайся люсий друг!

Черт побери! Неплохо получается. Оказывается, во мне пропадает драматический артист. Потихоньку подхожу к двери, прислушиваюсь. С верхнего этажа продолжает нестись стрельба и крики: "Вы арестованы!" По возможности бесшумно открываю дверь и выхожу на лестничную площадку.

Так и есть. Площадка уже заселена. Ну, ни одного свободного метра жилплощади, ступить некуда, мелькает в голове.

На площадке с пушками наготове и ручным пулеметом, направленным на верхний этаж, окопалась четверка устрашающего вида молодых людей. Строю отрепетированную китайскую рожу и со словами: "Люськи хоресий! Люськи китайся дрюг!", по стеночке, по стеночке иду вниз. Эти амбалы пялятся на меня, как на врага народа. Я умильно мотаю башкой и продолжаю гнусавить:

- Китайся люит люськи! Люськи не будет убивать китайся!

Таким манером мне удается преодолеть все восемь этажей. Лишь на четвертом мои упражнения в китайском вызывают ответную реакцию.

- Дергай быстрее отсюда, косоглазый! - был мне ответ на очередное заявление и клятву в вечной дружбе между великими русским и китайским народами.

При выходе из подъезда меня ждало еще одно испытание. Квалификационная комиссия по актерскому мастерству в лице Икса, Игрека и Зет. И как они здесь очутились? Ведь были же наверху! Мое "Люськи хоресий, янки - кака" они выслушали с большим недоверием. Недоверчивее всех оказалась Зет.

- Документы! - заверещала она, тряся у меня под носом пушкой.

А какие у меня могут быть документы? Разумеется, только свои. Могу, конечно, и их показать, но ведь эти гении уголовки лицезрением презренным бумажек не ограничатся.

- Китайся забыла паспорта! Китайся плехой... - тяну время в надежде найти выход из этого тупика. Нутром чувствую, что если они меня сейчас повяжут, то это будет финалом не только моей карьеры частного инспектора, но и моей личной свободы. О расследовании уж и говорить нечего...

И вдруг из-за ближайшего угла вылетает незнакомая серебристая машина. Стремительность и внезапность ее появления повергают в шок моих настырных экзаменаторов. Немалую долю в остолбнячивании играет яростный свет двенадцати фар и леденящий душу вой сирены. Таинственный автомобиль прет прямо на нас. Икс, Игрек и Зет с криками: "Бегу кто куда!" исчезают в подъезде. Я вмерзаю в асфальт.

В нескольких сантиметрах от меня серебристый призрак, визжа тормозами, останавливается. Распахивается дверца, и я слышу самый родной на свете голос:

- Чего стоишь, козел? Или в штаны наложил от страха? Быстро прыгай! Времени нет!

Боже! Да ведь это же моя дорогая и любимая Машина! В моем положении нет смысла обижаться на "козла" и гипотетическую медвежью болезнь. Прыгаю в салон и мы уносимся прочь от этого трахальностреляющего дома.

17

Мы стоим на берегу водохранилища. Город остался далеко позади. Тихо плещут волны. Шелестит листва. Пахнут цветы.

- Давай рассказывай, - обращается ко мне Машина.

- А-а, - машу я рукой, - ты же сама сказала, что это какой-то дурдом. Все перемешалось. Ничего не понятно.

- А ты все по порядку, - успокаивает меня Машина. - С того момента, как мы расстались. И, по возможности, со всеми деталями и подробностями. Попытаемся разобраться.

Я знаю, что Машине эта информация нужна не из праздного любопытства. Сосредотачиваюсь и начинаю живописать свои приключения. Рассказываю о погоне со стрельбой, о спасении на крыше. Про аптечный склад. Моя палочка-выручалочка в виде воздушного шара из презервативов приводит Машину в восторг.

Как жаль, что это не войдет в анналы сыска и криминалистики! Это же надо - на презервативах!

Стараясь не упускать ни единой мелочи, продолжаю. Рассказываю о полете и падении прямо в кровать к Тренажеру. О забавном китаезе. О сражении двух великих армий. При изложении этого эпизода Машина ежесекундно прерывает меня и требует уточнить некоторые детали. Иные, самые пикантные места мне приходится излагать по нескольку раз.

- Силен мужик! - резюмирует эту часть моих похождений Машина. - Давай дальше.

А что дальше? Остается только рассказать про квартиру китайца, про любительский спектакль и экзаменационную комиссию в составе: Икс, Игрек, Зет.

- Да, - подводит итоги Машина, - тяжело будет разгребать эту кучу.

Теперь уже я перебиваю ее.

- А ты сама как? Что делала во время нашей вынужденной разлуки?

- Что делала? Почти ничего, - отвечает Машина. - Как только я поняла, что наш финт с уводом от тебя преследователей не удался, то в срочном порядке отыскала за Городом укромное местечко - кстати, это самое - и попыталась проанализировать ситуацию с самого начала. Естественно, у меня ничего не получилось. По причине крайней скудности и запутанности информации.

- Зато теперь ее хоть ложкой ешь! - снова перебиваю я.

- Ты прав! Но клубок запутался еще больше, - соглашается со мной Машина и продолжает: - Видя, что ничего не получается, отправляюсь на твои поиски. Но, поскольку все наши противники знают меня, как облупленную, решаю изменить окраску и внешность.

- То-то я не узнал тебя в первый момент! - говорю я.

- Да, - гордо отвечает Машина, - камуфляж получился великолепный. Перекрасилась из твоего любимого "кофе с молоком" в серебристый. Нацепила кучу фар. Поставила вычурные бампера... Обратил внимание?

- Не успел, - отвечаю.

- Ничего, будет еще время полюбоваться. И отправилась я на поиски. Чем эти поиски завершились, ты знаешь.

Некоторое время мы сидели и молчали. Не знаю, о чем думала Машина, но в моей голове было пусто, как после удара пыльным мешком. Единственное, что четко осознавалось, так это факт большой охоты на меня. Травят меня со всех сторон. Первой нарушила молчание Машина.

- Шеф, - обращается она ко мне, - у нас нет выхода. Спасти нас может только продолжение расследования. Потом всю эту гнусность постараемся опубликовать в прессе. Я думаю, общественность не даст убрать нас.

А я сижу и чувствую, как ко мне начинает потихоньку возвращаться моя прежняя решительность и смелость. И что самое главное - растет во мне огромная волна злости. Здоровой такой, спортивной. Нет уж, господа хорошие, дичью охотничьей я не был и не буду! Я вас научу уважать мою личность! Законы не для вас писаны? Ничего! Я поступлюсь своими принципами и возьму на вооружение ваши же методы. Посмотрим, кто кого обложит красными флажками!

- Шеф! - возвращает меня к реальности Машина. - Давай вернемся к самому началу и попытаемся распутать эту бороду.

Роль цирюльника-брадобрея меня вполне устраивает.

- Что мы имеем? Ограбление газетного киоска. Кто шуровал там и что взял - нам тоже известно. Работал Золотарь. Экспроприированы были календари. В этом моменте нам неясны две вещи: кто послал Золотаря и роль этих календарей. Далее, нам известно, что по какой-то пока неясной нам причине Комитет Городской Безопасности кровно заинтересовал в изъятии этих календарей. Рассказ Тренажера подтверждает это. Кстати, этот факт наводит на одну интересную мысль. Раз КГБ предлагает Золотарю взятку, значит, не он посылал его туда.

- Полностью солидарна с тобой! - поддерживает меня Машина.

- Идем далее! - Я устраиваюсь поудобнее и продолжаю строить логическую цепь. - Есть в этом деле еще одна странность. Я не один год проработал в органах, но ни разу не видел, чтобы из-за такого пустячка, как ограбление киоска, стягивались едва ли не все оперативные силы Города. Плюс ко всему, под предводительством председателя исполкома. Масштабы не стыкуются.

- А не мог Золотарь работать на предисполкома? - подкидывает версию Машина.

- Вряд ли, - отвечаю. - Чего проще: выкрасть и отдать прямо в руки при личной встрече? А он поперся для чего-то в "Ослиную лужайку".

- Но ведь есть вероятность... - снова пытается задать вопрос Машина, но я перебиваю.

- Точно! Это выглядит вполне правдоподобно. Особенно если учесть пакостную натуру Золотаря. Скорее всего, гонорар, предложенный за кражу, показался ему мизерным, и он решил пошантажировать работодателя!

- И постольку, поскольку Золотарь в назначенное время не явился на место рандеву, - подхватывает мою мысль Машина, - было поднято в ружье доблестное сыскное войско! А кто может в считанные часы провести поголовную мобилизацию? Предисполкома!

Но меня гложут сомнения.

- Знаешь, милая, что-то мне не очень верится во все это. У него же одна педерастия на уме.

Машина на секунду задумывается и отвечает:

- Ну, хорошо! Давай примем это, как одну из возможных версий.

- Идет, - соглашаюсь я и следую дальше: - Нам известно, что Тренажер по поручению своих начальников пыталась перекупить эти календари у Золотаря. Этому действу помешал я.

- А ты не допускаешь мысль, что Тренажер...

Я не даю Машине договорить.

- Только не это! Голову даю на отсечение - информация, полученная от нее, верна на все сто процентов! В тот момент она была не в состоянии лгать. - Я самодовольно ухмыляюсь. Короче, я срываю эту сделку. И тут происходит еще одна странность. Кто-то, не убоявшись пойти на убийство, укладывает Золотаря. Причем этот кто-то знает, судя по всему, о значении календарей и о том, что они в этот момент находились у Золотаря...