Хранительница меридиана - Владислав Бахревский

— Да, у тебя очень знаменитые предки, — сказала Лида.

Грин засмеялся.

— Я тоже буду знаменитым.

* * *

Долго не спали. Грин рассказывал о своих удивительных приключениях. Оказалось, что он родился в тайге, что первые три класса кончил на Дальнем Востоке. Успел побывать на острове Пасхи, несколько дней жил в Индии и терпел кораблекрушение у берегов Гренландии. Случилось это так. Вместе с отцом Грин плыл на пароходе из Петропавловска-на-Камчатке во Владивосток. Пароход был старый. Налетел тайфун, судно потеряло управление, и его целых две недели носило по волнам Тихого океана.

Когда шторм ослабел, оказалось, что пароход дрейфует недалеко от острова Пасхи. Машина была повреждена, и капитан дал приказ причаливать.

Даже Сашка Шиков, который сначала посмеивался над выдумками Гринчика, развесил уши, когда тот рассказал всякие подробности из жизни мальчишек острова Пасхи.

В палату пришел вожатый.

— Мы Грина слушаем, — сказал Шиков. — Он у нас в Индии был.

— Правда? — вырвалось у Александра Сергеевича.

— Они врут, я сплю, — отозвался Грин сонно.

— Не притворяйся, рассказывай! —  попросил Тарасов.

— Я, Александр Сергеевич, все им выдумал. Ни в какой тайге я не жил и по морю никогда не ходил.

— А ты думаешь, мы тебе верили? — ехидно спросил Флит.

— Я верил, — сказал Тарасов.

— Все верили, — сказал Петя. — Хоть бы в какое-нибудь приключение попасть!

— Лежи, сопи! Приключения захотелось, — сказал Сашка.

— Надоело все. Жизнь у нас уж больно спокойная. Учись, собирай металлолом, в кино ходи…

— Где это, Петя, ты увидел спокойную жизнь? — спросил Александр Сергеевич.

— Ну, а что? Конечно, спокойная.

— Спокойная… Убирали мы урожай на целине. На току работали. Ток у нас открытый был. Дожди пошли. Зерно стало гореть, прорастать. Нам приказали испорченное зерно выбрасывать в бурьян…

Грин заволновался.

— Как же так выходит? Добро у нас всенародное. Лучше бы курам отдали.

— Выходит, что поменьше успокаиваться надо, — сказал Александр Сергеевич.

Шиков откликнулся из своего угла:

— Мы в прошлом году картошку убирали. Урожай плохой был. А выкапывали картошку комбайном. Наверху лежит одна-две, а копнешь руками — клубни. Мы старались сначала. С непривычки спины у всех заболели, работа медленно идет. И приезжает бригадир. Шустрый такой. Спрашивает: «Что вы, хлопцы, на одном месте по часу сидите? Смотрите, как убирать надо». И пошел по полю. Подхватит ту картошку, что сверху лежит, — и дальше. Мы ему говорим: «Вы землю копните. Там картошка». А он смеется: «Мне, мальчики, площадь надо убрать. Не картошку, а площадь. Ясно?»

— А вы что? — спросил Грин.

— Что мы? Обрадовались…

— По морде бы вас!

— А знаете, — сказал тихо Флит, — я летом был с мамой на озере Селигер. И там в туристском лагере трактором раздавили совсем хорошие лодки.

— Зачем?

— Они были устарелой конструкции. Их списали. Местные жители хотели купить лодки, но их не продали. Положили в ряд, и трактор по ним проехал.

Грин вскочил.

— Что же это получается? У нас же социализм?

— Лежи, — сказал Шиков. — У нас с тобой спокойная жизнь.

— Я так думаю, — Грин стоял на постели, кутаясь в простыню. — Мы должны бороться вот с такими бригадирами! Если только подумать, если только подумать…

— Наши папы не любят, когда дети суют нос в их дела, — сказал Шиков.

— Какие мы дети? Гайдар воевал в эти годы, Володя Дубинин воевал… А мы — дети!

Ребята притихли, думали…

Глава пятая

Вдруг наступила оттепель. Снег сползал с елок, и все утро в лесу шла пальба.

— Лыжная прогулка срывается, — сказал начальник лагеря. — Чем займем детей?

Был предложен культпоход на дачу детского писателя Чураева. Начальник решительно возразил:

— Нет, товарищи, это мероприятие не пройдет. Гвоздь программы полагается оставлять на закуску. Как вы думаете, Александр Сергеевич?

Тот пожал плечами.

— Мне кажется, ребятам и в городе надоели мероприятия. Давайте хоть раз оставим их без нашей опеки.

— А может, викторину все-таки устроить? Или вечер аттракционов?

Александр Сергеевич заволновался.

— Ну, а почему нельзя дать ребятам свободный день? Ну, честное слово, почему?

В дверь постучали.

— Простите, — сказал Морозов. — Александр Сергеевич, можно вас на минутку?

— Пожалуйста.

Разговор за дверью был шумный и короткий.

— Ну вот, — сказал вожатый, заходя. — Я же говорил.

— Что?

Ребята без нас организовались. Сегодня привезли на кухню дрова. Решено: перепилить и переколоть.

* * *

Морозов не знал, что такое борьба за авторитет. Его признавали вожаком всюду и сразу. Он никогда не дрался, но к задирам подходил смело, спокойно, и те почему-то пасовали. Учился Морозов в девятом классе и в лагере был самым старшим. Он отлично понимал двойственность своего лагерного положения.

С одной стороны, как взрослый, он должен был пресекать особо опасные затеи ребят, с другой стороны, он сам принимал участие в разработке операций. Под его рукой они никогда не переходили той грани, когда взрослые вспоминают о своем долге и берутся за воспитание.

Пилка дров увлекла ребят ненадолго. Морозов понял, что пора вмешаться, и организовал две команды: Шиков — Морозов — соревнование до упаду.

Грин оказался в паре с Морозовым. Он умел работать. Но пила им попалась длинная, она пружинила, вырывалась из рук. Морозов разозлился:

— Взялся пилить — пили, не хочешь — иди гуляй! Морозова услышала Лида.

— Эй, Грин! — крикнула она. — Давай заменю тебя.

— Отойди!

— Правда, Грин, отдохни, — сказал Морозов. Грин вцепился в ручку.

— Я сам.

— Я надеюсь, ты не против нашей команды?

— Против.

Морозов отошел в сторону.

— Посмотрим, что ты один наработаешь.

Грин половчее взялся за ручку, потянул пилу на себя. Она изогнулась, взвизгнула и застряла. Лида засмеялась.

— Ну ладно, упрямец, давай вместе горе мыкать, — сказал Морозов, снова берясь за ручку.

Грин посмотрел на него исподлобья и ушел со двора. В дачке, кроме Флита, никого не было. Грин долго сидел у шахматного столика и смотрел в окно. Вдруг он спросил Флита:

— Ты стихи умеешь сочинять?

— Умею.

Грин помялся и снова спросил:

— А кто тебе из лагерных девочек нравится?

— Лида.

— И мне! — обрадовался Грин. — Хочешь, стихи прочитаю?

— Читай.

— Только ты смотри не болтай…

— Могила.

Второе стихотворение Грина было вдвое длиннее первого.

За что меня любить —Мой нос совсем противен.Но я хочу с тобою говоритьО звездах голубых, о море самом синем.Ведь у меня в душе горит любовь.И очень, очень я люблю тебя.Мне нравится твоя густая бровь.Я Лиду не забуду никогда.

— Реалистично, — сказал Флит. — Прочти еще раз, только помедленнее.

Грин обрадовался, что стихи понравились, и стал читать с вдохновением. Но Флит то и дело перебивал его и сам повторял строчки стихов.

— Хорошо! — похвалил он опять и пошел на улицу.

От нечего делать Грин повалялся на койке, выпил стакан некипяченой воды, потом решил пойти доказать Морозову, что может работать не хуже его.

У ворот Грин увидел Флита. Захлебываясь от смеха, Флит читал Лиде и Тане его стихи.

Грин повернулся и снова пошел к дачке. Первой его мыслью было — бежать. Подальше, подальше от этого лагеря, от этих благовоспитанных Флитов. Он открыл чемодан. И вдруг ему стало так обидно, что он бросился на кровать и, кусая угол подушки, расплакался. Он слышал, как кто-то вошел в комнату и наклонился над ним.

— Ну хватит, Грин. Прости меня. Я, честное слово, не хотел тебя обидеть.

По голосу Грин узнал Морозова. Он не ответил, но плакать перестал. Морозов постоял немного и осторожно вышел, прикрыв дверь.

Грин быстро разделся и лег в постель.

Обедать он не пошел.

* * *

Укладывались на тихий час. К Грину не приставали. Он лежал, отвернувшись к стене, и притворялся спящим. Пришел Флит.

— Ты что, поэт, голодовку объявил?

Грина так и подбросило. Он налетел на обидчика и хлестал его по щекам, до крови закусив губу. Флит, по-девчачьи выставив руки, пятился к выходу. Грин сделал передышку.

Флит опомнился и оттолкнул его к стене. Теперь они стояли друг против друга и выжидали.

— Ты за что это, Грин, налетел на Андрюшу? — спросил Шиков.

— Он знает.

Грин повернулся к Сашке, и это его погубило: Флит ударил его между бровей. Голова у Грина запрокинулась, и он упал навзничь.

— Ты что? — испугался Флит. — Ребята, я нечаянно.

Он наклонился над Грином. Тот открыл глаза, увидел белое лицо Флита.