Николай Алексеевич Островский - Семен Трегуб

Силами комсомольцев выпускались газеты «Червоний буфер» и цеховые «Пилка» и «Молоток». Немало заметок в них было написано Островским. С радостью рассказывал он о достижениях, беспощадно обрушивался на все недостатки в работе мастерских, клеймил бездельников, срывщиков, воодушевлял молодежь на борьбу за выполнение производственного плана.

Островский стремился сочетать работу с учебой. Он поступил на электромеханическое отделение электротехнической школы и занимался там по вечерам.

Но, кроме работы в цехе, было еще очень много комсомольских дел. Через несколько месяцев после поступления в школу учебу пришлось прервать.

Осенью 1921 года Киевский губком комсомола послал 800 комсомольцев на трудную стройку. Киев остро нуждался в топливе. Город замерзал. Не было ни нефти, ни угля. Останавливались фабрики и заводы. Стыли в пути паровозы. Люди спали в шубах, шинелях, валенках. Дрова заготавливались в дальнем лесу, а вывезти их оттуда было трудно. Нужно было в кратчайший срок построить узкоколейку от места лесозаготовок до пригородной станции Боярка.

Островский, как секретарь комсомольской ячейки, горячо призывал молодежь с честью выполнить поставленную перед киевским комсомолом задачу. И не только призывал. Он сам отправился в Боярку, возглавил там соревнование, увлекал за собой отстающих.

Строители размещались в холодном, полуразрушенном здании школы. Стекла были выбиты, окна занавешены мешками. Спали на цементном полу. Продуктов нехватало, голодали. Падали, скошенные тифом. Дрались с кулацкими бандами, бродившими в окрестном лесу. Места на ночлег у единственной круглой железной печки-«буржуйки» занимали те, кто раньше других возвращался с работы. Николай приходил почти всегда последним и ложился у окна.

Как-то утром он ощутил резкую боль в суставах и не смог сразу подняться. Припухли колени. Но оставаться на койке он не мог: не такое было время.

Превозмогая болезнь, Островский продолжал работать с прежним упорством и воодушевлением. Строительство узкоколейки заканчивалось, победа была близка, когда его свалил брюшной тиф. В бессознательном состоянии Николая привезли домой к матери.

В железнодорожные мастерские Островский возвратился лишь в начале 1922 года.

Сразу же возобновил он и занятия в электротехнической школе.

Чтобы оставалось время на учебу, Островский наотрез отказался от руководящей комсомольской работы, которая предложена была ему райкомом. Это было не так легко. Вспомним разговор Корчагина с Окуневым в третьей главе второй части романа «Как закалялась сталь».

«Павел долго спорил с Николаем, пока уговорил его согласиться на временный отход от руководящей работы.

— У нас людей нехватает, а ты хочешь прохлаждаться в цехе. Ты мне на болезнь не показывай, я и сам после тифа месяц с палкой в райком ходил. Я ведь тебя, Павка, знаю, тут — не это. Ты мне скажи про самый корень, — наступал на него Окунев.

— Корень, Коля, есть: хочу учиться.

Окунев торжествующе зарычал:

— А-а!.. Вот оно что! Ты хочешь, а я, по-твоему, нет? Это, брат, эгоизм. Мы, значит, колесо будем вертеть, а ты — учиться? Нет, миленький, завтра же пойдешь в оргинстр.

Но после долгой дискуссии Окунев сдался.

— Два месяца не трону…»

Немногим больше двух месяцев и удалось проучиться на этот раз Островскому. Людей нехватало, дела было много, а здоровье расшатывалось все больше и больше.

Он едет лечиться в Бердянск — курорт на берегу Азовского моря.

В архиве Бердянского курортного управления разыскана ведомость ежедневного осмотра больных за август 1922 года, из которой видно, что Н. Островский прибыл туда 9 августа. В другой ведомости помечена дата его отъезда из Бердянска — 15 сентября.

Поездка на курорт несколько улучшила его здоровье. Он возвратился в Киев.

Глубокой осенью того же 1922 года резкий ветер нагнал на Днепре ледяное «сало». Плоты, которых ожидали в низовьях реки, могли зазимовать у Киева. На спасение лесосплава мобилизовали комсомольцев. По колено в ледяной воде работал среди них и Николай Островский. Он жестоко простудился и заболел анкилозирующим полиартритом (тяжелая болезнь суставов).

Его поместили в больницу. Николай пролежал там две недели, потом сбежал домой, уехал в Шепетовку.

Мать, приспособив бочонок, парила распухшие ноги сына, растирала, укутывала. Боли унялись, но не исчезли. Смуглое лицо юноши стало лимонно-желтым. Недуг иссушал его. Дала о себе знать и контузия.

Островскому только что исполнилось восемнадцать лет. Но здоровье его уже в ту пору оказалось настолько разрушенным, что врачебная комиссия постановила перевести его на инвалидность.

Островский решительно отказывается от пенсии. Он скрывает от родных решение комиссии, признающее его инвалидом 1-й группы. (Лишь после смерти писателя был обнаружен в его бумагах и стал известен этот первый документ об инвалидности Н. Островского, датированный 1922 годом.)

В январе 1923 года он обращается в Шепетовский окружком с просьбой предоставить ему работу. Окружком направил его в Берездовский район секретарем райкома комсомола и военкомом батальона всеобщего военного обучения.

Перед нами фотография: густой сад, на двух древках — выцветшее от зноя красное полотнище; оно поднято над столом, за которым полукругом разместились люди. Среди них — юноша. У него открытое, мужественное, волевое лицо. Черная шевелюра. Еле пробивающиеся усы. Взгляд — прямой и вдумчивый. Защитная гимнастерка, галифе, сапоги. На коленях лежит фуражка. На широком ремне — наган…

Н. Островский в Берездове (1923)

Обстановка в Берездове была чрезвычайно сложной. Район пограничный. Местное кулачье и другие контрреволюционные элементы яростно сопротивлялись мероприятиям советской власти. Они поддерживали связь со скрывающимися в окрестных лесах вооруженными бандами и с их помощью жестоко расправлялись с советскими активистами, их семьями. Орудовали шайки шпионов, диверсантов и контрабандистов. Среди местных работников встречались люди с петлюровским значком за отворотом пиджака.

Партийная организация района была малочисленна.

Бандиты терроризировали население, и родители зачастую не позволяли молодежи не только вступать в комсомол, но даже и посещать собрания. Известны случаи, когда за комсомольский билет родители выгоняли ребят из дома.

Все коммунисты постоянно находились как бы в состоянии боевой тревоги и готовы были стать под ружье.

Приехав в Берездов, Островский застал там… лишь одного комсомольца.

Таким образом, вся организация состояла на первых порах из двух человек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});